Удары судьбы - Любовь Малафеева

— Тогда вперед! — подбодрил нас мужчина и разбежавшись прыгнул в стену. Крик застрял где-то в районе гланд вместе с отборным матом, вырвавшись на волю сдавленным сипением полупридушенного человека. И совершенно зря, потому что стену мы пролетели с изрядным ускорением, словно ее и не было вовсе. Осталось только неприятное чувство, словно мы прыгнули в туман. Несколько секунд свободного падения и Гормах уже без проблем несся к воротам.

— А вы крепкая. — одобрительно прошептал Гормах. — Не все могут удержаться от криков в первый раз.

Я притворилась что не заметила легкой насмешки в его голосе, хотя прозвучавшее вместе с ней уважение успокоило мое самолюбие, и задала более интересующий меня вопрос.

— Этот плащ ведь артефактный, не так ли? — молчание моего спутника было удивленны, настороженным и все так же уважительным. Я посчитала, что молчание знак согласия и продолжила скорее для себя. — Я читала о чем-то подобном. Очень редкая вещица. Ткань из которого сшит плащ создана особым, магическим путем. Она идеальный материал для накладывания и закрепления заклинаний. Например на этот наложено весьма сложное заклинания проникновения сквозь твердые предметы. Занятно.

Я усмехнулась. Мы приближались к воротам. Со своей уборкой я совсем не заметила как пролетело время и на улице уже было темно, а соответственно на стенах уже дежурили Стражи и они вряд ли не заметят подозрительную фигуру в черном плаще на огромной скорости несущейся на них. Но Гормах легко подпрыгнул вверх и на сотую долю секунды мы зависли прямо над проходящим по забору Казарелем. Я затаила дыхание, но в следующую секунду мы уже без проблем приземлились снаружи стен УВМА и Гормах все так же легко побежал по полупустынным улицам.

— Объяснения. — Собственный голос стал тяжелее и непреклоннее — это был не вопрос, не просьба, а приказ. Ответ последовал незамедлительно.

— На ткань плаща наложено два заклинания — первое, как вы совершенно правильно определили, из разряда «Проникновение», а второе…

Он не успел договорить, я и сама сообразила.

— «Невидимость».

— Да. Абсолютная — ни звука, ни запаха, ни вида, ни ощущения. — Подтвердил мою догадку Гормах. Я захихикала. Плащ невидимка!

Я поерзала в его руках, устраиваясь поудобнее и концентрируясь на собственном обогреве. Магам огня из-за специфики наше изначальной силы, без проблем удавалось поддерживать температуру собственного тела на пару градусов выше чем у нормальных людей. Проблема в том, что часто к этому прибегать не советуется, так как наш внутренний Огонь очень легко сжигает своего носителя. И это вовсе не фигуральное выражение.

По телу разбежалось приятное тепло. Начавшие подмерзать пальцы ног оттаяли и вновь обрели чувствительность.

— Куда мы направляемся? — чуть обеспокоено спросила я, заметив, что Гормах свернул с центральных улиц в незнакомые мне районы.

Еще один ловкий прыжок и он с непринужденной грацией заскакал с крыши на крышу.

— Уже недалеко. Почти на месте.

И правда через пару минут мужчина спрыгнул обратно на мостовую и откинул полу плаща. Я смогла наконец нормально осмотреться. Мы находились в совершенно незнакомой мне части города, на небольшой площади, перед едва различимым сквозь ветки деревьев двухэтажным и явно заброшенным зданием. Некогда аккуратный парк перед ним превратился в небольшой лесок, ограничивающийся кованной и местами ржавой решеткой. Высоченные створки ворот были связаны толстенной цепью на которой висел гиганский замок. Вся эта конструкция выглядела очень внушительно.

Я с сомнением посмотрела на Гормаха. Он внимательно вглядывался в темень за забором. Мне очень хотелось бы верить, что нам совсем не сюда. Желания ковыряться в замке и пытаться протиснуться сквозь ржавые прутья во мне не было.

К моему возмущению вместо ответа на мой вопросительный взгляд Гормах опустил меня на ноги и отошел в сторону. Я зашипела и начала приплясывать когда мои ступни коснулись ледяных булыжников.

— Ты что?!

— Простите, тиссэ, но вам придется идти дальше одной. Я не могу пойти с вами. Мне запрещено.

— Ты часом не рехнулся, нет? Куда я пойду без обуви по таким сугробам? — я махнула рукой на нетронутую снежную целину за забором.

Вампир перевел на меня абсолютно безжизненные глаза. Сделав несколько шагов он с силой рванул ворота. Насквозь проржавевшая цепь не выдержала такого зверского обращения и с тихим звяком разорвалась на две половинки. Одна свалилась в сугроб, вторая повисла на решетке, жалобно поскрипывая звеньями и замком. Я уже заготовила новую порцию протестов, но выслушать их уже было не кому — мой провожатый растворился в уличной темноте. Наконец из облаков вышла луна и я заметила, что все окружающие площадь дома забиты, заколочены и явно не обитаемы в течении хотя бы последних пятидесяти лет.

Просто прекрасно! Чудесно! Замечательно! Захотелось как маленькому ребенку забиться в истерике от злости. Хотелось топать ногами, рычать, визжать, бить посуду, ломать и крушить все что подвернется под руку, и выкрикивать нецензурные обещания во все горло.

Я осталась одна, посреди незнакомого мне пустынного района. О том, что я здесь знает только покинувший меня Гормах и некто находящийся в здании за забором. Я конечно легко могу позвать Шерхана, но ведь потом не оберешься вопросов от ректора, который наверняка «присматривает» и за моим тьегром. И объясняй ему потом как я попала сюда, что мне тут было нужно и так далее и тому подобное. Этот допрос будет длиться вечно, а потом меня не выпустят из-под колпака до выпускных экзаменов и такой возможности разузнать о творящемся со мной беспределе уже не представиться.

Я с тяжким вздохом развернулась к приоткрытым воротам. Небольшим усилием я подняла свою температуру еще повыше, сконцентрировав жар в ногах. Было такое ощущение словно я сунула собственные ноги в таз с кипятком. Тут же из-под подошв послышалось шипение и пошел пар. У меня под ногами захлюпала вода от растаявшего из-за жара льда на мостовой. Отлично, похвалила я себя. Теперь можно и в сугробах поваляться, с мрачной улыбкой подумала я и решительно двинулась в ворота.

Чем выше поднималась луна, тем холоднее становилось. Радовало только то, что не было снега и ветер не мог пробиться сквозь намертво сплетенные сухими ветвями деревья парка.

Каждый мой шаг по сугробам, бывшем мне где-то по калено, сопровождался звуковым аккомпанементом — шипением таящего снега и моими ругательствами. Потоки отборнейшей брани, изливаемой мной на весь мир в целом и на отдельных его жителей, помогали отвлечься от происходящего и снять напряжение. Относительно не заросшая главная аллея оказалась на удивление длинной, не меньше тридцати саженей по снегу казались мне почти бесконечными.