Закон снайпера - Дмитрий Силлов

Лицо Секача приняло звериное выражение. Ствол «Вала» дернулся в мою сторону…

Но я уже, оттолкнувшись ногами, летел над ареной, до хруста в суставах вытягивая вперед руки с зажатой в них рукоятью пистолета, словно пытаясь еще хоть немного сократить дистанцию между срезом ствола и лбом Секача до рекомендуемых производителями «Макарова» пятидесяти метров прицельной дальности.

Мы выстрелили почти одновременно.

Почти…

Людям свойственно вкладывать в это слово некий смысл, означающий когда секунду, когда две, а когда и годы, а то и десятилетия. В схватке, подобной нашей, «почти» — это даже не доли секунды. Это метры, которые пуля и тот, в кого она выпущена, преодолевает за эти доли.

Секач был неплохим стрелком и наверняка умел бить влет что птицу, что парящего в воздухе полтергейста. Но человек умеет летать плохо и недалеко. Поэтому когда я грохнулся грудью и животом на бетон, пули прошли у меня над головой, вспоров воздух в том месте, где я был мгновение назад.

А мне было проще. Я стрелял хоть и в полете, но по неподвижной мишени.

Очередь, выпущенная из «Вала» простучала стену ангара и вспорола балкон второго этажа. Уже умирая, Секач все еще пытался убить меня, из последних сил нажимая на спусковой крючок. Но семь девятиграммовых свинцовых цилиндриков, прошедших сквозь череп, не способствуют точности прицела. Кто-то там, наверху, сдавленно вскрикнул — пули, предназначенные мне, достались кому-то другому. Что ж, у каждого своя судьба. Сегодня мне повезло больше чем некоторым членам группировки «Свобода»…

Я поднялся с пола, нажав на затворную задержку, отпустил затвор пистолета, засунул «макаров» за пояс, после чего, не спеша отряхнув куртку и штаны, скрестил руки на груди и принялся спокойно наблюдать за охранниками противоположного выхода на арену. Парни недоуменно переводили взгляд с меня на развороченный череп Секача и обратно. Наконец один из них, с шевелюрой рыжей, словно древесная мочалка из одноименного леса, выдал глубокомысленное:

— Ну, ни хрена себе! Я чо то ничо не понял. Это как это он?

— А хрен ли тут понимать, — отозвался второй охранник, закидывая свой пулемет на плечо. — Концерт окончен, зови духов, пусть жмура оприходуют пока он в зомби не превратился.

— Чо ему в зомби превращаться, здесь же не Кордон, — недовольно проворчал рыжий. — Тока я все равно не понял как этот сталкер Секача завалил. Тока что тама был — и уже здеся. Метнулся как кровосос в натуре.

— «Тама, здеся». Деревня, — сплюнул его собеседник. — Не хрен было со Снайпером связываться. Поди неспроста «Долг» за его голову пять тыщ назначил.

— Пять тыщ? — восхитился рыжий. — Во, блин, наш человек! Столько же, сколь за Чехова. Хрена себе! Получается, пришлый сталкер ровня нашему батьке!

— Слушай, я те чего сказал, Лис? Не беси меня, «ровня батьке». Давай мухой за духами!

— А чо за ними мухой? Вон они сами тащатся. Эй, слоняры, шевелите поршнями…

Беседу охранников мой мозг воспринимал постольку поскольку. Сейчас сознание было занято по прямому назначению — переваривало поступившую информацию. Происшедшее надо было осознать до конца. Что было непросто. До сего момента происходившее со мной воспринималось как бы само собой разумеющееся. Есть цель — найти Директора и по-возможности выяснить, кто я есть и зачем пришел в этот странный и страшный мир. Пути назад нет. Судя по информации из КПК Кобзаря дорога назад отрезана минными полями, рядами колючей проволоки и пулеметами Объединенных сил независимых государств, отгородивших Зону от остальной части планеты.

Сейчас же приоритеты целей поменялись местами. Главным для меня стало выяснить, что же я такое есть на самом деле. Почему в критические моменты мое тело действует само, без участия сознания? И настолько успешно действует! И почему раньше я не задавался такими вопросами?

Я хмыкнул про себя.

Возможно, человеку свойственно заниматься самокопанием по мере того, как он накапливает информацию о внешнем мире. Все-таки порой сознание — крайне вредная штука. Не далее как минуту назад послушайся я его, глядишь, и валялся бы сейчас где-нибудь рядом со ржавым «Запорожцем», рисуя своими мозгами еще одно пятно на бетонном полу ангара.

Два чумазых парня в грязных рабочих робах появившись из глубины коридора, ухватили Секача за ноги и поволокли куда-то.

Странная штука жизнь.

Не прошло и десяти минут с того момента, как самодовольный, уверенный в себе мужик вышел было на арену — и вот уже его разлохмаченный пулями мозг мотается туда-сюда, подметая пол на манер ротовых щупалец мертвого кровососа.

Рация, укрепленная на плече старшего из охранников, пискнула. Он нажал на кнопку:

— Старшина Борисенко на связи… Так точно. Слушаюсь.

И сразу по отключении рации:

— Эй, Снайпер, чего стоишь? Пошли, гетман тебя к себе кличет.

Я вторично усмехнулся про себя. Н-да. Похоже, после сегодняшнего боя безмозглым зомби меня больше называть не будут. По крайней мере на базе «Свободы».

Штаб группировки оказался двухэтажным зданием, свежепокрашенным в салатовый цвет, отчего казалось оно на первый взгляд вполне мирным и уютным. Фотографии похожих домов я видел в КПК Кобзаря в папке «Большая земля». На тех фото рядом с домами стояли люди, у которых не было в руках никакого оружия. Да и одеты они были далеко не в защитные костюмы, а во что-то легкое, воздушное и оттого странное. В такой одежде в Зоне делать нечего.

Здесь около входа в дом веселой расцветки тоже стояли люди. Но никто не обманулся бы в предназначении этого здания взглянув на фото, если бы, конечно, кому-то пришло в голову его сделать. Потому, что так охранять простую мирную двухэтажку вряд ли бы кому пришло в голову.

На ступеньках у входа, над которым висел плакат с надписью красным по белому «Свобода», равенство и братство!», замерли трое. На каждом из них был надет тяжелый армейский защитный костюм, пробить который смогла бы пуля не всякого автомата даже выпущенная в упор. На голове — шлем со светоотражающим бронестеклом, в руках у двоих по легкому американскому пулемету «Minimi», а у третьего — китайский ранцевый огнемет «Тип 74», один выстрел которого легко превратит в головешки взвод пехоты.

Н-да… «Долг» мог бы смело прибавлять к пяти тысячам рублей, обещанным за голову гетмана еще пару-тройку нулей — думаю, ничего бы не изменилось. Учитывая организацию охраны и отношение к «батьке» остальных членов группировки напасть на командира «Свободы» мог разве что самоубийца.

Мой вывод подтвердился когда мы со старшиной прошли мимо охраны словно кровососы в режиме невидимости. Никто из живых танков даже не пошевелился чтобы хоть как-то отреагировать на наше вторжение а уж тем более обыскать. Не иначе предупреждены. Но все равно непонятно. Или по их мнению обыск не имеет смысла при такой охране? А мало ли что я внутри здания могу учудить?

Однако когда мы вошли внутрь, мои вопросы отпали сами собой. «Учудить» что-либо внутри штаба «Свободы» было решительно невозможно. В конце каждого коридора за специально сваренным из металла столом, дополнительно прикрывавшим нижнюю часть тела, сидел такой же как и у входа биотанк, целясь в противоположную стену из пулемета той же конструкции. Что ж, понятно — у любого киллера моментально пропадет охота чудить в полностью простреливаемом коридоре.

Мы поднялись на второй этаж, естественно, также укомплектованный пулеметчиком. Помимо которого на этаже туда-сюда прогуливались двое уже знакомых мне охранников сопровождавших гетмана на прогулке по расположению базы, облаченные в современные модульные бронекостюмы высшей защиты. Они были неожиданно, но объяснимо вооружены небольшими российскими автоматами А-91М. Машинка небольшая, удобная и мощная, под старый АКМовский патрон калибра 7,62 мм. Идеальное оружие для ближнего боя, в таком коридоре пробивающее любой бронежилет. Даже тот биотанк с пулеметом прошьет как иголка старую тряпку вместе с его бронестолом. Если, конечно, тот его раньше в решето не превратит. В общем, не хотелось бы мне каждый день гулять по такому коридорчику — вдруг у кого-то из бдительной охраны палец на курке дрогнет. И никакой киллер не понадобится. Крепко, ох, крепко напугал «Свободовцев» тот сталкер-убийца, о котором рассказывал Метла.

Дверей в стенах коридора не было. Не иначе, чтоб сектор обстрела не перекрывать — только открытые проемы. В один из них и сунулся Борисенко.

— Здрав буде, батько, — пробасил он. — Вот привел кого велено.

— Пусть заходит, — раздался из глубины кабинета знакомый голос. — Свободен, старшина.

— Есть! — гаркнул Борисенко во всю мощь луженой глотки. Краем глаза я отметил, как чуть заметно вздрогнул биотанк за столом, отчего на несколько миллиметров сместился в мою сторону ствол его пулемета.