Закон снайпера - Дмитрий Силлов

Мне не нравилось то, что говорил Секач, несмотря на фильмы, просмотренные на КПК Копии. Слово «женщина» все еще оставалось в моем сознании только словом, не подкрепленным живым зрительным образом. Но не нравилось — и все тут. То ли на уровне интуиции, то ли благодаря каким-то воспоминаниям прошлого, закрытым как сказал Монстр, непонятным ментальным блоком. А еще было немного жалко Валета. Я был почти уверен — еще немного и парень сорвется. У него даже левый глаз чуть-чуть дергаться начал. А правая рука медленно, но верно тянулась к автомату.

— Это неправильно, — сказал я.

Над костром повисла тишина. Было слышно, как потрескивают угольки в чугунной ванне и где-то далеко за забором горестно воет безглазая псина.

— Что неправильно? — спросил Секач. Его глаза немного сузились и я понял, что его опьянение было просто игрой.

— То, что ты говоришь. Насчет женщин.

Несколько секунд Секач пристально смотрел на меня. Потом хмыкнул и повернулся к своим бойцам.

— Пацаны, а вам не кажется, что дерьмо фонит?

— Похоже на то, — сказал Кожа. — Где-то на тыщу миллирентген в минуту. Смотри, Секач, скоро засветишься.

— Или засвечу кое-кому, — сказал Секач, приподнимаясь с земли. — Что-то многовато для меня столько микрорентген. Пора этого безмозглого накрыть саркофагом.

Он выпрямился и я отметил, что вряд ли мне удастся легко справиться с этой неповоротливой с виду горой мяса. Потому как мясо то было жестким и тренированным. Еще один вопрос в копилку неожиданно возникающих знаний — что же такого интересного было у меня в прошлом, что я вот так с ходу распознаю физические параметры противника, скрытые под свободной униформой сталкера группировки «Свобода».

Усы Секача приподнялись кверху — повернувшись ко мне он улыбнулся. Его желтозубая улыбка напомнила мне гладкий череп кровососа на столе полковника Петренко. В нем тоже как раз между челюстями, сросшимися в результате мутаций, имелся шов, в середине переходящий в овальное отверстие, забитое бело-желтыми кривыми окурками.

Однако, к решительным действиям Секач не приступил. Потому, что за его спиной раздался возбужденный голос Метлы.

— Гляньте-ка, Циклоп с охоты вернулся. Да не один, а с оленихой!

— С какой на хрен оленихой? — повернул голову Секач. И, присвистнув, докрутил вслед за головой остальную массу тела, разом забыв про меня.

Его реакция меня не удивила. К костру шел «свободовец», один глаз которого был прикрыт зеленой повязкой под цвет банданы и остальной стандартной «свободовской» униформы. К его губам прилепился белый бумажный цилиндр, смятый в нескольких местах, на конце которого тлел крохотный огонек. Одной рукой он придерживал ремень «Калашникова», висящего на плече. В другой у него была цепь, соединяющая пару стальных «браслетов» — большую и маленькую. Большие наручники сжимали тонкие запястья, маленькие соединяли большие пальцы, слегка припухшие от притока крови. Пальцы с запястьями принадлежали грязному существу, непохожему ни на кого виденного мною ранее. Грязная грива, прикрывающая лицо, рваная одежда, едва прикрывающая тело… Однако когда существо тряхнуло той гривой и из-за нее сверкнули ненавистью неестественно большие глаза цвета артефакта, увиденного мной во сне, я понял, ради кого секунду назад был готов сцепиться с командиром звена Охотников.

Слово, выжившее по эту сторону ментального блока, совпало со зрительным образом.

Это была Женщина.

Вернее, молодая особь. Кажется, на этой стадии развития Женщина называлась Девушкой. Или это понятие связано с какими-то особенностями совокупления?…

Тут я окончательно запутался в терминах, но, видимо, это мой поврежденный мозг попытался переварить поступившую информацию и несколько перегрузился эмоциями. Потому я не сразу осознал то, что говорили сталкеры у костра.

— Ты, Циклоп, по ходу последние мозги прокурил, — тихо проговорил Кожа. — Ты хоть понимаешь, кого привел?

— Бабу, — сказал Циклоп. — А что?

— Ни хрена хорошего, — сказал Кожа. — И как тебя на КПП Мохнатый пропустил?

— Завороженно, — растянул губы в неестественной улыбке одноглазый сталкер. Отчего белый цилиндр отлепился от его губы и упал в лужу.

— Из-за того, что у вас с Мохнатым вместо головы головка думает теперь у нас у всех геморрой будет. Размером с левое яйцо псевдогиганта.

— Но это будет потом, — веско произнес Секач. — А сейчас не ной, Кожа, дело сделано. Так что перед тем как хавать жалом пули хоть потрахаемся вволю.

Он сделал два шага вперед и деловито пощупал Девушку за молочную железу, выпирающую из под обрывков одежды.

— Сам то хоть попробовал, Циклоп? — хмыкнул Секач. — Ничего коза, сочная.

— Не, не получилось, — протянул Охотник. — Лягалась и царапалась как снорк, пришлось пристукнуть слегка и в браслеты запаковать.

— А на фига сразу в два?

— На пальцы для боли, на кисти для надежности.

— Ну да, ты у нас известный садюга, — вновь хмыкнул Секач. Была у него такая паскудная привычка — и по поводу и без такового издавать звук будто болотный пузырь лопнул. — А когда упаковал чего не попробовал? По яйцам что-ль зарядила?

По лицу Циклопа катнулись желваки, после чего оно пошло красными пятнами.

— Понятно, зарядила, — кивнул Секач. — И поделом. Не фиг телок поперед батьки трахать. Так что сегодня ты последний в очереди…

Наконец мой мозг справился с поступившей информацией и выдал несложное и очевидное в данной ситуации решение.

— Это неправильно, — сказал я, поднимаясь со своего места.

Секач неожиданно резко развернулся в мою сторону одновременно нанося удар вслепую наотмашь. Я присел и когда кулак пролетел надо мной коротко ударил локтем в открывшуюся челюсть командира звена Охотников.

Тот хрюкнул и пошатнулся. Свалить такого кабана с одного удара было непросто, поэтому я уже почти провел левый прямой, намереваясь сразу после него повторить удар, которым судя по всему Девушка наградила Циклопа, но завершить задуманное мне не дали.

Кожа, неожиданно возникший слева, перехватил мою руку и ловко завернул мне ее за спину. Возможно, я бы смог вывернуться из захвата, но справа мою вторую руку жестко заблокировал Метла. А меж лопаток уперлось что-то жесткое, очень напоминающее по ощущениям автоматный ствол. Что ж, ничего не скажешь, реакция у Охотников была отменной.

А потом Секач меня ударил.

Вас никогда не били кулаком в морду? Неописуемые ощущения.

Бамс!!!

Ни черта не видно, мысли расплескало вместе с теплой кровью, хлынувшей из носа а в голове только одна мысль — убить гада! Порвать на части, уничтожить, рвать ногтями его поганое мясо! И где-то далеко тихий шепот Метлы:

— Ори «Вызываю Секача по закону «Свободы»!

Чушь какая-то. Не иначе показалось…

Второй удар в лицевую часть обычно переносится с меньшими спецэффектами. А вот третий, если его грамотно проводят хромовым сапогом в солнечное сплетение конкретно переворачивает мир, да так, что сразу и не поймешь где земля, а где грязно-серое небо Зоны.

Скорее всего, Секач забил бы меня до смерти — с его сноровкой пары минут хватило б за глаза. Но тут над моей головой прозвучал властный голос:

— Отставить! Что за долговские методы допроса, Секач? Кто это?

Я приподнял голову. В красном мареве плавало расплывчатое узкое лицо пожилого человека с иконописными глазами, позади которого словно запасные нимбы маячили непрозрачные шлемы не иначе как солдат личной охраны, одетых в костюмы высшей защиты. Потому, как человеку с таким голосом ходить без телохранителей просто неприлично.

— Это… Да кто ж его знает, кто это, гетман, — услышал я голос Секача, в котором вдруг куда-то исчезли пренебрежительные нотки. — Метла из Зоны кандидата в зомби приволок, мы его накормили-напоили, а он борзеет не по делу. Да еще в морду мне дал. Можно сказать при исполнении.

— Пришлый сталкер ударил командира звена? — удивился тот, кого назвали гетманом. — И ты его еще тут воспитываешь? Повесить немедленно.

— Брешет он! — раздался звонкий голос. — Сталкер за меня заступился!

Иконописные глаза удивленно уставились на девушку — не иначе гетман сразу и не заметил тонкую фигурку в грязной одежде, которую Циклоп усиленно пытался спрятать за своей широкой спиной.

Потом гетман поочередно обвел взглядом всех членов звена и тихо спросил:

— Вы что, твари, вконец охренели? Вы всю группировку подставить решили или только лично меня?

— Да ты что, батька… Да ты ж нас знаешь… Мы ж если надо кровью…

Секач, враз растерявший остатки самоуверенности, разводил руками, словно призывая в свидетели своих подчиненных. У которых как по команде кровь отлила от лица, словно у каждого к загривку присосалось по кровососу.