Корона на троих - Лоуренс Уотт-Эванс

- Не важно. Надень!

- Если я не знаю, что это такое, как же я буду его надевать? - удивился юноша и подкрепился очередным бутербродом из корзиночки Мангли.

Фрэнк вздохнул и прислонился к дереву. Случайному прохожему должно казаться, что они - трое гуляк, веселящихся на пикнике. Эту хитрость королевский курьер использовал уже много раз после того, как движение на дорогах стало гуще, а необходимость прятать лицо Данвина - более внезапной. Но сейчас Фрэнку было не до веселья. Два дня в обществе придурка выбили из него половину прежней жизнерадостности и начисто лишили терпения. Интересно, есть ли еще на свете тупицы, подобные Данвину? Если да, то Фрэнк отдал бы годовое жалованье, лишь бы никогда их не встречать.

- Это маска. Она скрывает характерные черты человека. Ну и куда, по-твоему, ее надо надеть?

- О! - Вулфрит кивнул, отложил в сторону недоеденный бутерброд, встал и попытался продеть ногу в одно из небольших отверстий.

- Что ты делаешь!!! - завопил Фрэнк. К счастью, несколько путников, проходящих мимо, приняли его отчаянные вопли за крик беспомощной жертвы в руках кровожадного грабителя и заторопились по своим делам.

Фрэнк выхватил маску, испугавшись, что юноша разорвет дорогую ткань.

- Это должно закрывать лицо, идиот! - выпалил он в ярости и нахлобучил капюшон на голову Вулфрита прежде, чем тот успел запротестовать.

Вулфрит тут же стащил с себя странный головной убор. Это был один из тех капюшонов, которые предпочитали девять из десяти разбирающихся в модах палачей и сборщиков налогов. Но ученик чародея понятия не имел о моде. Все, что он знал, так это что маска жаркая и щекотная и что Фрэнк - окончательный псих.

- Надень обратно, - сказал Фрэнк, скрипя зубами.

- И не подумаю, - спокойно ответил Вулфрит. Про себя он решил наложить на Фрэнка заклятие - прямо здесь и сейчас, в открытую. Придется подобрать не слишком зрелищное заклинание: по дороге он заметил парочку горгорианских патрулей и не хотел, чтобы они его застали в самый неподходящий момент. Так, какое-нибудь домашнее и непритязательное волшебство, которое заставит Фрэнка погрузиться в непреодолимый сон, а Мангли...

Странно, каждый раз, когда Вулфрит смотрел на Мангли, он начинал думать о других совершенно непонятных вещах. К сожалению, юноша не знал, как они называются и как с ними обращаться. Это раздражало гораздо сильнее, чем маска.

Которую он не собирался надевать, и все тут!

Наверное, Фрэнк о чем-то догадался, потому что он неожиданно отбросил свое ослиное упрямство и решил пойти на компромисс.

- Послушай, Данвин, - сказал он, небрежно отбрасывая капюшон в сторону. - Тебе не нужно надевать маску, если ты этого не хочешь. Мы прекрасно проведем время во дворце, даже если ты вообще откажешься ее носить. - Он вздохнул. - Хотя для Мангли это будет большим ударом.

Мангли уставилась на него оторопелым взглядом, как бы спрашивая: "Неужели?" А Фрэнк осторожно вытянул ноги и исподтишка с удовольствием пнул ее в лодыжку, возвращая пинок, полученный под столом в деревенской гостинице. Уловив намек, девушка сделала большие влажные глаза, а ее взгляд преисполнился горьким разочарованием.

Этот взгляд пронзил Вулфриту сердце.

- Ударом? - переспросил он растерянно. - Но почему?

- Ох уж эти невинные молодые горские парни! - Фрэнк похлопал Вулфрита по плечу. - Приятно встретить юношу, который совершенно незнаком с аристократическими манерами. Понимаешь, мой мальчик, дворец - это совсем не то, что ваша закопченная, вонючая сельская таверна с собачьим дерьмом на полу. (Тут он прикрыл глаза и безмолвно обратился к Белчопсу, Богу Рыбаков, прося прощения за то, что произнес такую наглую ложь без удочки и снасти в руках. А правда состояла в том, что после свержения короля Фумитория для большинства общественных церемониальных залов в королевском гидрангианском дворце были введены предельно допустимые количества собачьего дерьма.) - Нет, нет, - продолжал королевский курьер, - во дворце существуют определенные обычаи, законы и правила поведения. Вы можете уважать их и наслаждаться многими придворными удовольствиями, а можете пылать свободным духом и делать все, что заблагорассудится. Но только вне стен дворца.

- Но при чем же здесь Мангли?

- Мангли в тебя сильно.., нравишься ты ей, парень, - сказал Фрэнк, предоставляя юноше самому разбираться, что это значит.

- Правда? - спросил Вулфрит у Мангли. Горгорианка закивала так энергично, что ученик чародея испугался за ее голову.

- Мангли - леди, которая не позволяет себе показывать свою.., симпатию мужчине, - объяснил Фрэнк, сопроводив свои слова странными звуками, в которых достаточно опытное ухо наверняка распознало бы истерический презрительный хохот, замаскированный под кашель. Мангли холодно посмотрела на своего приятеля.

- Правда? - Вулфрит вопросительно взглянул на девушку, чувствуя, как у него внутри поднимается теплая волна. - Я польщен.

- И правильно делаешь, мой мальчик, - заверил его Фрэнк. - Однако, как бы сильно она тебя.., ни испытывала к тебе привязанности, правила поведения запрещают ей проявлять свои чувства, пока она не представит тебя своей госпоже. Видишь ли, парень, Мангли - первая фрейлина Ее Ясного и Цветущего Славой Величества, Королевы Артемизии. - Произнося эти слова, Фрэнк автоматически выполнил положенные поклоны и жесты, означающие: Мелочно-Белая Хризантема, Цветущая на Заре Морозного Утра, и Вполовину Не Стоит Поэтического Обожания по Сравнению с Благородной Персоной, чье Августейшее Имя Эти Никчемные Губы Только Что Упомянули.

Вулфрит решил, что у Фрэнка начался приступ судорог. Это было достойным завершением его предыдущей выходки.

- Как первая фрейлина, Мангли живет в королевских апартаментах, - продолжал вдохновенно врать Фрэнк. - А существует священный обычай, согласно которому ни один мужчина, не относящийся к членам королевской фамилии или дворцовой челяди, не имеет права входить в эти апартаменты с открытым лицом. Может быть, я говорю слишком быстро, и ты меня не понимаешь? - спросил Фрэнк, заметив странное выражение, появившееся на лице Вулфрита.

- Нет. Я все понимаю, но не вижу в этом никакого смысла.

- Вот еще, смысл! - Фрэнк сделал короткий жест, который начисто отметал саму идею наличия хоть какого-то смысла. - Если все, что тебе нужно, - это смысл, можешь отправляться домой!

Вулфрит вспомнил последнее, что он видел дома. Клубок копошащихся превращенных животных относился к чему угодно, но только не к здравому смыслу.

Потом он подумал о том, что может подразумеваться под словом "нравиться".

Отбросив дальнейшие колебания, Вулфрит встал, взял маску и надел ее на себя.

- Дырками для глаз вперед, - быстро сказал Фрэнк.

Королева Артемизия сидела, застыв, как резное изваяние Вимплы, но ее пальцы нервно теребили подлокотники кресла. Минуту назад в ее комнату, размахивая руками и широко осклабившись, ворвалась Мангли. Только идиот или горгорианец не догадался бы, что поручение выполнено успешно.

С помощью серии стремительных вопросов, на которые можно было отвечать только "да" или "нет", королева выяснила, что верному Фрэнку удалось провести молодого человека во дворец и сейчас он ждет только разрешения предстать перед ее величеством. Артемизия приготовилась и послала Мангли за мужчинами. Время как будто остановилось.

За дверью раздались шаги. Горгорианские гвардейцы не препятствовали гостям королевы: сегодня, как бы между прочим, Артемизия сказала им, что ожидает прихода дорогого сыночка - принца Арбола. Все гвардейцы тут же вспомнили, что их ожидают разные срочные дела. Это было замечательное совпадение, но лучше совпадение, чем падение кувырком вниз по лестнице.

Дверь открылась, и Фрэнк с Мангли вошли в королевскую приемную, волоча за собой слабо брыкающегося молодого человека в маске-капюшоне. На нем была одежда, которую Артемизия передала курьеру, и на первый взгляд фигура юноши действительно напоминала гибкое и исключительно мускулистое тело принца.

Впрочем, так выглядели тела трех четвертей избранных Напарников принца Арбола.

- Оставьте нас, - хрипло сказала Артемизия.

Фрэнк с Мангли поклонились, их вопрошающие глаза были прикованы к дверям королевской опочивальни.

- Конечно, идите прямо туда, если вам так нужно.

Пара стремительно выбежала из приемной и столь энергично хлопнула золоченой дверью, что чешуйки позолоты полетели на пол.

- Куда пошла Мангли? - печально спросил Вулфрит.

- Не важно, - отрезала королева. - Садись. - Она величественно показала на стул, который заранее поставила рядом с собой.

Вулфрит послушно уселся. Если о барышнях он почти ничего не знал, то короли и королевы описывались в книгах достаточно определенно. Даже самые высочайшие из высочайших чародеев безоговорочно подчинялись своим монархам. Им даже не приходило в голову поинтересоваться, почему они, способные одной фразой превратить королевскую персону во что-нибудь маленькое, зеленое и противное, выполняют приказы, а не отдают их.