Хризантема - Джоан Барк

Внезапное потепление отношений между матерью и Мисако было совершенно некстати. Вдобавок у них появились общие интересы: племянница матери, двоюродная сестра Хидео, собралась замуж, и женщины только и делали, что обсуждали приготовления к свадьбе. За завтраком вместо привычного разговора о том, почему он так поздно вернулся, шло беспрерывное перечисление нарядов, которые должна будет сменить невеста в ходе торжества.

— Сначала, перед выходом к гостям, — возбужденно верещала матушка Имаи, — она переоденется из белого свадебного платья в праздничное кимоно. Боже мой, ты бы видела пояс оби, который ей преподнесли родители! Тканный вручную в Киото, стоит целое состояние! Потом, после первого блюда, она выйдет и снова переоденется — в европейское вечернее платье, длинное, до пят!

— И еще, — подхватила Мисако, — я слышала, что к вечернему платью у нее в прическе будут настоящие орхидеи!

— Ну что за глупая болтовня! — сердито бросил Хидео, однако женщины в ответ лишь дружно захихикали.

Он с досадой швырнул на стол палочки для еды и вышел. В последнее время все его замечания вызывали лишь смех. Что делать? Такая горячая дружба между домашними в его планы никак не входила, наоборот, он рассчитывал, что привычные склоки послужат удобным фоном для решительного наступления. И вот теперь эта дурацкая свадьба, из-за которой в семье тишь да благодать!

Отношения между Мисако и старшей госпожой Имаи и в самом деле становились все более искренними и доверительными.

— Ну что ты всегда такая серьезная, — увещевала старушка невестку. — Живи веселее, ты слишком часто задумываешься. Займись чем-нибудь интересным, заведи увлечение. У женщины тоже должен быть собственный мир, не только у мужчины.

Нельзя сказать, чтобы Мисако не старалась. Она совсем перестала укорять Хидео за поздние возвращения и не жаловалась, даже если он вообще не приходил ночевать. Старалась уделять больше времени себе, заниматься физическими упражнениями. По средам ездила на поезде в Олимпийскую деревню, построенную для Игр 1964 года, и плавала в бассейне, проводя таким образом целых полдня вне дома.

Она снова начала играть в теннис со своей подружкой Юрико. Они встречались каждую субботу. Госпожа Имаи была только рада. Здоровье Мисако понемногу поправлялось: она лучше спала, обходясь почти без таблеток, и ночные кошмары вместе с видениями остались в прошлом.

Хидео, конечно, не мог не доставлять ей беспокойство вечной раздражительностью, однако теперь, когда мать все чаще принимала сторону невестки, справляться с мужем стало куда легче. Хотя интимные отношения между супругами так и не возобновлялись после той ночи в Ниигате, Мисако убеждала себя, что после пяти лет совместной жизни некоторое охлаждение вполне естественно. Ей и раньше не было по-настоящему хорошо с Хидео в его доме с постоянно подслушивавшей матерью. Тем не менее она решила пойти к врачу, уже другому, и выяснить наконец, можно ли ей надеяться когда-нибудь родить. Доктор заверил, что никаких нарушений не видит, и велел ежедневно измерять температуру с целью определить лучший момент для зачатия. Он посоветовал молодой паре, когда нужное время наступит, снять номер на ночь в гостинице для любовников. «Вам нужна спокойная романтическая обстановка», — сказал он. Тогда Мисако чуть не прыснула со смеху, но у нее возникла идея предложить Хидео провести выходные где-нибудь на курорте с горячими источниками, где никто не будет таиться за перегородкой.

Конечно, временами она подозревала, что связь мужа с той женщиной продолжается, но старалась выбросить неприятные мысли из головы. Юрико, выслушав опасения подруги, лишь усмехнулась, мол, мужчины всегда одинаковы: их ничто не привлекает слишком долго. К примеру, покупают себе кучу снаряжения для гольфа или рыбалки, а через месяц-другой оставляют пылиться в углу. Она убеждала Мисако, что Хидео наверняка уже и думать забыл о женщине с уродливыми ногами и совместное романтическое путешествие должно решить все проблемы.

Мисако и самой не хотелось думать ни о чем неприятном. Если Хидео хмурился, она отворачивалась, если на его белой рубашке обнаруживались следы губной помады, говорила себе, что они давние, просто в прачечной плохо отстирали. Однако эта тактика успешно действовала лишь до того ноябрьского дня, когда молодую женщину посетило очередное видение, настолько яркое и ошеломляющее, что выбросить его из головы она никак не могла. Однажды вечером Хидео, как обычно, позвонил и сказал, что вернется поздно. Мисако со свекровью поужинали и сели смотреть телевизор. Мисако вязала свитер, время от времени бросая взгляд на экран. Передача ее не очень интересовала, свекровь же была в полном восторге и смотрела не отрываясь. Речь шла о злоключениях какой-то старушки с северного Хоккайдо.

В очередной раз подняв глаза от работы, Мисако остолбенела. Картинка на экране не имела ничего общего ни с сюжетом передачи, ни даже со звучащим диалогом. В высшей степени эротическая, она просто не могла быть показана в такое раннее время. Обнаженная женщина в постели на коленях и мужчина, стоящий перед ней. У женщины полные красивые груди, он — вылитый Хидео. Даже голубая рубашка та же самая, что муж надел утром. Он тоже опустился на колени, и любовники стали жадно целоваться. Мисако в ужасе вскрикнула и зажмурилась. Матушка Имаи, не отрываясь от передачи, возмущенно шикнула. Вновь открыв глаза, Мисако увидела на экране лишь прежнюю несчастную старушку, ковылявшую по глубокому снегу.

Мисако была абсолютно уверена, что узнала Хидео и женщина с ним была та самая. На этот раз лицо ее было видно достаточно четко, никого из сотрудниц мужа она не напоминала. Как такое возможно? Вот бы поговорить с Кэнсё, он единственный, кто способен что-то объяснить. Но разве можно говорить на такую интимную тему, как супружеская измена, с посторонним мужчиной? Совершенно немыслимо! А если попробовать посоветоваться со свекровью — не рассказывая ей всего, конечно, и тщательно подбирая слова?

— Как должна вести себя жена, если она уверена, что муж завел любовницу? — спросила она на следующий день.

Матушка Имаи подняла брови и вздохнула. Она прекрасно понимала, что у Мисако достаточно поводов для беспокойства.

— От этого не застрахован даже самый прочный брак, — покачала свекровь головой. — Ты же понимаешь, мужчины — они как дети. Наш Папа много лет назад, когда Хидео был еще совсем крошечный, тоже связался с какой-то гейшей. Впрочем, в те времена такое было обычным делом. Я просто не обращала внимания, и все быстро закончилось.

— А что делать, если жене трудно не обращать внимания? — не отставала Мисако. — Теперь ведь все иначе… То есть я хочу сказать, что они ведь женились по любви.

Свекровь фыркнула.

— Ох уж эти новомодные веяния… Так или иначе, жена все равно не должна обращать внимание. Кроме того, содержать гейшу в наши дни слишком дорого. — Она рассмеялась, припомнив ту старую историю. — Так что, считай, вашему поколению даже повезло.

— А если она не гейша, а просто какая-нибудь девчонка из бара, официантка?

Мисако самой очень нравилась эта идея. Девчонка из бара казалась куда безопаснее гейши.

Матушка Имаи от души расхохоталась. В последнее время она чувствовала себя совершенно счастливой и очень хотела, чтобы хорошие отношения с невесткой продолжались. Разговор следовало закончить на легкой ноте.

— Надеюсь, ты не подозреваешь Хидео? — игриво спросила она. — Ты что-то снова принялась задумываться. Даже если бы это было и так, можешь не волноваться. Ты не кто-нибудь, а законная жена. В семье Имаи не разводятся.

— Иногда меня беспокоит, что Хидео возвращается так поздно, — промолвила Мисако, не отводя глаз от чашки.

Свекровь снова расхохоталась.

— Глупости! Любому мужчине иногда приходится работать допоздна. Опять же, в последнее время он задерживается реже, всего раз или два в неделю. Где ему найти время на любовницу?

— Надеюсь, что так, — кивнула Мисако, закусив губу.

Они сидели за столом, между ними стояла раскрытая коробка с фигурным печеньем. Матушка Имаи обхватила ладонями чашку с чаем и, помолчав немного, заговорила:

— Мисако, я давно уже хочу тебе сказать… Все проблемы оттого, что у вас нет детей. Чего ты ждешь? Роди ребенка, и тебе вообще не о чем будет волноваться.

Глаза Мисако наполнились слезами. Слова свекрови попали как соль на открытую рану. Былая неприязнь вновь всколыхнулась в душе.

— Вы что, думаете, это я не хочу ребенка?

— Мне просто кажется, что вы с Хидео не слишком для этого стараетесь.

Матушка Имаи понимала, что выбрала небезопасную тему, но ничего не могла с собой поделать. Стараясь не встречаться с невесткой глазами, она протянула руку за печеньем.

В глазах Мисако вспыхнул огонь. Ей хотелось крикнуть во весь голос: «Какой жене захочется стараться, если свекровь вечно торчит под дверью?» Пересилив себя, она заговорила про недавний визит к доктору: