Мареновая роза - Стивен Кинг

Одну женщину из тех, с кем спал после побега Роуз, он задушил. Задушил ее, а потом увез труп и сбросил за башней элеватора на западном берегу озера. И что, в случившемся он тоже должен винить свой неукротимый темперамент? Он не знал, но подобные мысли свойственны лишь психам. Он выбрал женщину из толпы покупательниц у мясного прилавка магазина на Фремонт-стрит — невысокую миловидную брюнетку в пестрых, как оперение павлина, обтягивающих леггинсах и с большущей грудью, не вмещавшейся в бюстгальтер. Собственно, он не видел, в какой степени она походила на Роуз (во всяком случае, сейчас он убеждал себя в этом и, похоже, по-настоящему верил), до того момента, когда остановил дежурную машину, неприметный «шевроле» четырехлетнего возраста на западном берегу озера. Она повернула голову, и свет прожекторов, установленных на крыше ближайшего элеватора, на мгновение упал на ее лицо и осветил его так, под таким углом, что секунду-другую ему казалось, будто перед ним Роуз, что шлюха стала Роуз, той сучкой, которая бросила его, не оставив даже записки, не сказав ни единого проклятого слова, и, не успев сообразить, что делает, Норман схватил бюстгальтер и обмотал его вокруг шеи проститутки… Следующее, что он увидел, — это торчащий изо рта язык и глаза, вылезающие из орбит, как стеклянные шарики. А хуже всего было, что теперь, удавив шлюху, он увидел: она совершенно не похожа на Роуз. Совершенно.

Что ж, он не ударился в панику… собственно, с чего ему паниковать? В конце концов, это не первый раз. Знала ли об этом Роуз? Чувствовала ли она? Не потому ли она сбежала? Ибо почувствовала, что он может…

— Не впадай в маразм, — пробормотал он и прикрыл глаза.

И зря. Ему привиделось то, что в последнее время слишком часто видел во сне: зеленая кредитная карточка банка «Мерчентс», выросшая до неимоверных размеров и плавающая в темноте, как выкрашенный 8 цвет долларовой банкноты дирижабль. Он поспешно открыл глаза. Ладони болели. Разжал пальцы и без особого удивления посмотрел на наполняющиеся кровью раны. Он давно привык к вспышкам своего гнева — темперамент! — и знал, что с ним делать: надо просто взять себя в руки. Поставить ситуацию под контроль. Это означает, что он должен поразмыслить, составить в голове план, для чего следует начать с анализа уже известного.

Он созвонился с полицейским управлением ближнего из двух городов, представился и затем описал внешность Роуз, сказав, что она проходит в качестве главного подозреваемого лица по крупному скандалу, связанному с получением денег по кредитной карточке (почему-то карточка представлялась ему тягчайшим из ее поступков, он больше не мог выбросить из головы зеленый пластиковый прямоугольник). Он назвал ее имя — Роуз Макклендон, — уверенный, что она вернулась к девичьей фамилии. Если окажется, что по-прежнему носит его фамилию — что ж, сделает вид, что это забавное совпадение: полицейский, расследующий дело, и главный подозреваемый — однофамильцы. Такие случаи истории известны. Кроме того, речь идет о фамилии Дэниэлс, а не Тржевски или Бьюшатц.

Он также отправил факсом два снимка Роуз, в профиль и анфас. На одной фотографии, сделанной в прошлом августе, она сидела на ступеньках перед дверью черного хода. Ее сфотографировал Рой Фостер, его приятель-полицейский. Снимок вышел не очень хороший — в основном из-за того, что на нем отчетливо видно, сколько жира накопилось у нее под кожей с тех пор, как ей перевалило за тридцать, — однако он был черно-белым и с достаточной ясностью давал представление о чертах ее лица. Второй снимок стал плодом вдохновенного творчества полицейского художника (Эла Келли, талантливого сукиного сына, который сотворил это чудо в неурочное время по личной просьбе Нормана) и изображал ту же женщину, но с шарфиком на голове.

Полицейские из того города навели справки в нужных местах, задали вопросы нужным людям, посетили нужные точки — убежища для бездомных, дешевые отели, захудалые пансионы, где без труда можно заглянуть в списки постояльцев, если вам, конечно, известно, кого и как просить, — но все без толку. Норман сам осоловел от бесконечных телефонных переговоров, на которые тратил каждую выдававшуюся свободную минуту, с возрастающим раздражением выискивая хоть какой-то след. Он даже заплатил за предоставленный ему список тех, кто в течение последних недель подал заявление на получение водительских прав, но все безрезультатно.

Мысль о том, что она скрылась бесследно, ушла от справедливого возмездия, избежала наказания за свои поступки (из которых самым тяжким грехом было похищение кредитной карточки), все еще не возникала в его сознании, однако он с неохотой приходил к выводу, что все-таки остановила свой выбор на другом городе, что из-за страха двести пятьдесят миль до первого города показались ей недостаточным расстоянием.

Впрочем, и восемьсот миль — тоже не так уж и далеко, как она вскоре узнает.

Как бы там ни было, хватит рассиживаться. Пора найти какую-нибудь тележку и заняться переноской своего имущества в новый кабинет, на два этажа выше. Он опустил ноги с письменного стола, и в этот момент зазвенел телефон. Он поднял трубку.

— Я могу поговорить с инспектором Дэниэлсом? — осведомился голос на другом конце линии.

— Слушаю вас, — ответил он, думая (без особого удовольствия): «С инспектором первого класса Дэниэлсом, если быть точным».

— Это Оливер Роббинс.

Роббинс… Роббинс… Фамилия знакомая, но где…

— Из «Континентал экспресс», помните? Я продал билет на автобус женщине, которую вы разыскиваете. Дэниэлс мгновенно распрямился в кресле.

— Да, мистер Роббинс, я вас отлично помню.

— Я видел вас по телевизору, — сказал Роббинс. — Как здорово, что вы всех их арестовали. Такое преступление!.. Знаете, мы очень рады, что вам удалось распутать дело.

— Да, — произнес Дэниэлс, старательно следя за тем, чтобы в его голосе не проскочили нетерпеливые интонации.

— Как вы думаете, их всех посадят за решетку?

— По крайней мере, большинство из них. Чем могу помочь вам сегодня?

— Наоборот, мне кажется, я могу помочь вам, — поправил его Роббинс. — Помните, вы просили меня позвонить, если я вспомню какие-нибудь новые подробности? Я имею в виду, о женщине в темных очках и красном шарфике.

— Конечно, помню, — ответил Норман. Голос его звучал спокойно и сдержанно, но рука с телефонной трубкой сжалась в кулак, и ногти снова впились в ладонь.

— Так вот, я думал, будто рассказал вам все, что знаю, но кое-что пришло мне в голову сегодня утром, когда я принимал душ. Я размышлял целый день и, как мне кажется, не ошибаюсь. Она действительно сказала именно так.

— Что сказала именно так? — переспросил Норман. Голос все еще звучал хладнокровно — и даже приятно, пожалуй, — однако по морщинкам на запястье сжимавшей телефонную трубку руки потекла яркая струйка крови. Норман выдвинул пустой ящик письменного стола и занес над ним кулак, чтобы кровь падала в ящик. Маленькое крещение во имя того, кто займет эту вонючую конуру после него.

— Видите ли, она, собственно, не сообщила мне, куда ей нужен билет; я сам сказал ей. Наверное, поэтому я не вспомнил, когда вы расспрашивали меня, инспектор Дэниэлс, хотя обычно память в таких вещах меня не подводит.

— Я вас не понимаю.

— Люди, покупающие билеты, обычно называют конечный пункт назначения, — пояснил Роббинс. — «Обратный до Нэшвилла», например, или «В один конец до Лансинга, пожалуйста». Вы следите за моей мыслью?

— Да.

— Та женщина так не сказала. Она не назвала место, куда ей нужно попасть; она упомянула о времени отправления автобуса, которым хотела бы уехать. Вот что я вспомнил сегодня утром, когда принимал душ. Она сказала: «Я хочу купить билет на рейс, который отправляется в одиннадцать ноль пять. На этот автобус есть еще свободные места?» Она говорила так, словно место не имеет особого значения, а единственное, что по-настоящему важно…

— …это уехать как можно скорее и как можно дальше! — воскликнул Норман. — Да! Да, конечно! Спасибо огромное, мистер Роббинс!

— Рад помочь. — Голос Роббинса звучал немного озадаченно, он явно не ожидал такого всплеска эмоций на другом конце телефонной линии. — Эта женщина… вам, по-видимому, очень хочется найти ее.

— Вы правы, — согласился Норман. Он снова улыбался той улыбкой, от которой по коже Рози всегда пробегали мурашки, которая заставляла ее прижиматься к стене, чтобы защитить измученные почки. — Вы совершенно правы. Значит, рейс в одиннадцать ноль пять, мистер Роббинс, куда он идет?

Роббинс сообщил ему название города, затем спросил:

— Она тоже входит в ту банду, которую вы поймали, инспектор Дэниэлс? Женщина, которую вы ищете?