Идея в семь миллионов - Ежи Эдигей

Итак, поиски «портного» среди учащихся вечерней школы ни к чему не привели, хотя и отняли у сотрудников милиции достаточно много времени.

Эта неудача не заставила майора Качановского отказаться от своей идеи. Следовало лишь расширить сферу поисков. Может быть, среди школьных друзей в Надажине? Или среди коллег по работе на заводе точных приборов?

В Надажине уже раз искали «портного», вскоре после угона машины с деньгами. Когда эти поиски не увенчались успехом. Но надо учесть, что в тот раз принимались во внимание лишь немногочисленные в этом городке профессиональные мастера иглы. Теперь майор решил подойти к этому делу по-другому. Были взяты на учет портные всего Варшавского воеводства, причем не только портные, но и подмастерья, и ученики. Среди них отобрали таких, которые могли представлять интерес для майора Качановского — по возрасту, месту жительства или месту рождения, — и стали их тщательно проверять.

Подавляющее большинство парней выбыло из конкурса уже в первом туре. И тем не менее оставалось еще много таких, которыми следовало заняться.

Одновременно все государственные и кооперативные швейные мастерские Варшавы посетили комиссии, интересующиеся гигиеной и безопасностью труда на этих предприятиях. Контроль проводился тщательно, хотя и несколько однобоко. Комиссии интересовались преимущественно работниками мужского пола в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Причем проверялось не только состояние здоровья этих людей, но и внимательно изучались их личные дела.

Медленным был этот путь, зато верным. К работе пришлось привлечь большие силы сотрудников милиции. По образному выражению майора Качановского, была заброшена большая сеть с очень мелкими ячейками. И хотя в сеть поймалось немало рыбы, ее было все же меньше, чем в озере. А найти в неводе нужную рыбу как-никак легче, чем в большой воде.

Дни шли за днями, и постепенно Качановского начинали одолевать сомнения — уж слишком много рыбы выскальзывало из рук, никак не удавалось найти ту самую, одну-единственную, золотую.

Но вот однажды к майору пришел сотрудник милиции Дзюба, который к тому времени успел уже стать близким другом Веславы Косинской.

— Пан майор, — сказал он, — у меня для вас важное сообщение. Думаю, стоит того, чтобы вы поставили мне пиво в нашем кафе. Да нет, что там пиво! Не мешало бы немного подбросить к зарплате. Какую-нибудь премию, а? Ну что вам стоит шепнуть пару слов полковнику?

— Хорош! Еще ничего не сообщил, а уже торгуется!

— Так вот, вчера Веся сказала мне, что был у нее парень. Почти два года дружили, даже жениться собирался, но она дала ему от ворот поворот.

— Что так?

— Во-первых, лентяй он был страшный, работать его не заставишь, а во-вторых, ничего на свете не существовало для него, кроме денег. За них он готов был пойти на все. И валютой спекулировал, и билетами в кино «Скарпа». Ничего удивительного, что такая девушка, как Веся, прогнала его.

— И что дальше? — Майора начинала раздражать болтовня Дзюбы.

— Так вот, отец этого Казика Фельчака портной, мать тоже шьет, помогает мужу. И Казика они хотели сделать портным, чтобы потом отец передал ему мастерскую, да ничего из этого не вышло. Сидеть за машинкой? Нет, эта работа не для Казика. Но шить он научился, да оно и понятно, с малых лет крутился в мастерской. Когда еще за Весей приударял, сшил ей английский костюм. Она мне его показывала, сидит идеально. Впрочем, невелика заслуга сшить на ее-то фигурку…

Майор уже не слушал. Схватив ручку, он быстро записал в блокнот: Казимеж Фельчак.

— Его адрес?

— Да там же, при мастерской. Мастерская старого Фельчака находится на улице Окшеи. Это на Праге[7], знаете, одна из улиц, что выходят на Торговую.

— Да я знал эту улицу, как собственный карман, уже тогда, когда ты еще под стол пешком ходил, — раздраженно бросил Качановский. Подумать только, этот молокосос вздумал учить его, старого варшавянина! — Ну ладно, иди. Завтра придешь доложишь, что собой представляет этот Фельчак, где работает.

— Слушаюсь!

Оставшись один, майор задумался. Казимеж Фельчак идеально соответствовал их представлениям о разыскиваемом «портном»: он умел шить, но не работал портным и не был нигде зарегистрирован, а значит, его трудно было обнаружить. Ведь преступники наверняка отдавали себе отчет в том, что милиция будет искать человека, сшившего милицейский мундир.

Два года этот парень настойчиво ухаживал за Веславой Косинской, как раз в то время, когда она училась в вечерней школе, в одном классе с Павлом Выгановским. Через нее они и могли познакомиться. Можно предположить, что парень из состоятельной семьи, к тому же имеющий неплохие «приработки» от спекуляций валютой и перепродажи билетов, нравился Выгановскому. Объединяла их и страсть к деньгам, стремление разбогатеть.

Идея захватить машину, везущую зарплату для рабочих завода точных приборов в Надажине, наверняка принадлежала Выгановскому. Мысль использовать для этого человека в милицейской форме могла прийти в голову Фельчаку как владеющему ремеслом портного. Он сшил мундир, и он же, по всей вероятности, нашел третьего сообщника, того, который так убедительно сумел сыграть роль сотрудника автоинспекции.

Качановский громко рассмеялся. Что это он себе такое позволяет? Недопустимо размечтался, создает заманчивые теории и подгоняет к ним имеющиеся факты, вместо того чтобы строить четкие логические выводы на конкретном материале следствия. Пусть Казимеж Фельчак и не ходячая добродетель, как это следует из донесения Дзюбы, тем не менее он может оказаться совершенно не причастным ни к ограблению, ни к убийству Выгановского. Ведущий следствие обязан считать его невиновным до тех пор, пока не будет располагать бесспорными доказательствами.

Что ж, пришлось снова браться за работу.

По мере расследования доказательств набиралось все больше. Начать с того, что внешность Казимежа Фельчака полностью соответствовала описанию, данному свидетелями. Всех троих потерпевших пригласили во дворец Мостовских и предъявили для опознания несколько фотографий, среди них и фотографию Казимежа Фельчака. Кристина Палюх без колебаний выбрала среди фотографий одну — Фельчака. Ян Ковальский отложил четыре снимка, в том числе и Казимежа Фельчака. Он заявил, что эти четверо больше всего походят на парня с мотоциклом. Анджей Балицкий отложил целых девять фотографий, но среди них тоже была фотография Фельчака.

Выяснилось, что у Казимежа Фельчака был мотоцикл, который он продал в конце осени.

За Фельчаком установили постоянное наблюдение, осуществлявшееся несколькими сотрудниками, сменявшими друг друга так, чтобы молодой человек ничего не заметил. Вскоре майор довольно подробно изучил его образ жизни.

По утрам парень чаще всего крутился у входа в банк на улице Чацкого в толпе подобных ему молодых бездельников. «Боны куплю, доллары…» — приставали они к клиентам банка. Иногда Фельчак подвизался и у того банка, что находится на углу Иерусалимских Аллей и Нового Свята. Это место валютчики предпочитают первому, так как здесь для них условия труда лучше: не приходится мокнуть под дождем или мерзнуть на морозе, здесь к их услугам весь огромный банковский вестибюль, да и в другие помещения банка вход им не возбраняется, хотя вахтеров и дежурных там предостаточно. Так и хочется спросить этих стражей порядка, у которых вдруг что-то случилось со зрением: за сколько?

Во второй половине дня милый Казик, как правило, не работал. Он проводил время или в баре гостиницы «Бристоль», или в кафе гостиницы «Европейская». Реже посещал «Викторию». В злачных местах встречался с друзьями, девицами, попутно обделывая свои делишки.

Когда наблюдался недостаток в покупателях бон или валюты, Фельчак через подставных лиц, главным образом девушек, скупал билеты на кассовые фильмы. Чаще всего в кинотеатре «Скарпа», что на улице Коперника. С пяти до восьми вечера он околачивался перед входом в кинотеатр, предлагая билеты по спекулятивным ценам.

По-видимому, Фельчак зарабатывал неплохо. У него при себе всегда было несколько тысяч злотых, своего рода «оборотный капитал». Если подворачивалось какое-нибудь дельце покрупней и наличных денег не хватало, он обращался к «боссам» черной биржи, которых всегда можно застать при исполнении служебных обязанностей в одном из варшавских кафе. Надо сказать, и расходы Фельчака были немалые. Кафе, рестораны, бары… Покрывали ли доходы расходы — неизвестно.

Кроме того, было установлено, что в распоряжении Казимежа Фельчака находилась однокомнатная квартира в одном из новых домов на Черняковской улице. Ее хозяин, школьный товарищ Фельчака, уехал на несколько месяцев в ГДР, где предприятие, на котором он работал, вело какие-то строительные работы. Казик тем временем не терялся, уже не раз соседи призывали участкового, чтобы утихомирить молодежь, шумно развлекавшуюся в этой квартире.