Корпус Смерти (СИ) - Корнев Сергей

Знаете от чего загибаются солдаты на войне, практически соразмерно если и не больше адского пекла рубки лоб в боль?

От антисанитарии.

Шансы человека выжить после пулевого или ножевого ранения, если он не откинулся сразу же, достаточно неплохие. Бригада хороших врачей при должном количестве медикаментов и высококлассного оборудования могут возвратить труп с того света, пусть и не в том виде, как себе представляют себе это среднестатистические адепты некромантической ветви магического искусства.

Часть раненых после знаменательной битвы на берегу Железного острова благополучно отправились к своим богам. Некоторым повезло и они ушли тихо, безболезненно умерев в глубоком, полукоматозном сне.

Другие… некоторым дали подобие Второго Шанса, возвратив в ряды Корпуса Смерти Крига в виде модифицированных гуманоидов, мало чем отличающихся от Измененных средних стадий развития, разве что разум остался прежним. Что же до остальных — плоть слаба и не всегда может выдержать проклятие или благословение, с какой стороны посмотреть, химерологов.

Но их тела пошли на кое-что более значительное, чем корм для прожорливых монстров.

Поле боя — это не дом адептов Изменения, не пиршественный стол и не место где на какое-то время можно забыться в шатком покое и умиротворении. Это лаборатория. Мощный исследовательский корпус с практически неограниченным финансированием и полной свободой действий.

Покуда наименее уставшие и потрепанные бойцы, влив в себя пару склянок зелья, восстанавливающего выносливость и временно повышающих основные характеристики, руководили химерами, дабы возвести некие укрепления, отгораживающие разномастное месиво лагеря от внешнего мира, Отец Монстров вместе с Темным и жрецами ковена Черной Руки создавали нечто, крайне занимательное в своей дерзкой задумке.

Куклы, по большей своей части, хуже искалеченных гоблинов. Измененные — костяк армии, если верить туманной справке, но, как и Мясники, их создание требовало большого количества биомассы. Нет, они хороши в бою, но…

Нар грезил славой Мелькора, или на худой конец Саурона. Ему не нужно было Кольцо Всевластия и кучка назгулов, хотя от последнего он вряд ли бы отказался. Ему нужен был свой Мордор с блэкджеком и орками. И не варкрафтовскими зелеными гориллами, а старыми добрыми уруками.

Ему нужен был собственный вид живого оружия, бесконечно преданного лично Нару, плодовитого, достаточно живучего, чтобы не загнуться с первого удара и способного интегрироваться в практически любые географически-климатические условия. Разнообразие модификаций и кучу чего еще. Не суперсолдаты — это дерьмо плохо окупает себя в экономически-позиционном противостоянии. Нужны были крепкие середнячки.

И ответ нашелся быстро. Относительно.

Объединенными силами нескольких посланников Изменения то, что должно было занять несколько недель, сожрало лишь полтора дня и кучу израсходованных трупов.

Плюс, сыграла свое дело упрощенность подобных манипуляций в "Землях Меча и Магии" и скрытая поддержка разработчиков.

Разнообразность подвидов Измененных, дополненные фишкой тиранидов к подстраиванию под окружающую среду. На это ушло три пальца Темного, добавив в закручивающуюся спираль ДНК плавающее значение, дарующее возможность к полной или частичной ассимиляции уже в следующих поколениях. То есть, грубо говоря, если эта штука забредет в горы, то превратиться в именно горный подвид у нее займет не несколько сотен лет, как в обычных случаях в пределах Земли, а гораздо, гораздо меньше.

Плодовитость гоблинов. О да, быстрее них плодяться только клаконы, но уподобляться Самаду внося в смесь хладнокровного и млекопитающего еще и инсектоидные запчасти было перебором.

Возможность упырей расти, покуда жрешь. Да, в "Землях", в отличии от Полигона рядовой упырь не мог разожраться до подобия лича — застрянет на уровне вурдалака, но сам потенциал такого новвоведения открывает заманчивые перспективы.

Пара генов оборотней. Дико дорогая по энергостоимости, но довольно действенная регенерация, включающаяся при серьезных ранениях. Голову на место вряд ли получится пришить, но отрубленная конечность при обильном питании точно отрастет. Ну и переход на следующую стадию был не постепенным и не рывкообразным, а скорее смешанного типа. Первая стадия, назовем ее пока так, покуда не придумаем внятного и звучного наименования, пачками жрет все до чего только сможет дотянуться, бонусы всеядности — корешки, рыбы, ягоды, мясо и иногда каннибализм. Постепенно монстрик становится больше из размера Чарли, достающего макушкой Нару по пояс в максимально выпрямленном состоянии, переходя в полтора метра. Еще чутка пищи и первая стадия аки оборотень под полной луной перекидывается во вторую, с, как и полагается, хрустом сломанных и сросшихся костей, брызгами крови, вспышкой боли и чавканьем мяса. Изменяется, как внешность с характеристиками, так и внутреннее устройство переводя Чарли-младших на чутка иной уровень возможностей. Разница примерно, как у гоблинов и хобгоблинов. Достаточно заметно.

По итогу вырисовывалась ветвистая схема, на вершине которой стоял Чарли и его собратья. Небольшие, верткие, прожорливые и жутко верные существа, у которых было два тесно переплетающихся друг с другом пути — жрать и плодиться.

Чем больше ты жрешь — тем больше твои габариты и возможности. Да, это далеко не быстрый процесс, но несколько тонн свежей плоти и отсутствие риска поймать арбалетный болт в череп превратят Чарльза Первого в аналог огра, если не тролля, перемахнув несколько эволюционных ступеней.

Чем больше ты плодишься — тем ты круче.

Твои отпрыски предпочитают гнездиться вокруг тебя, как самой опытной и крупной особи. Такая вот армейская система настрогал десяток пиздюков — и ты сержант. Или карал. Или лейтенант. Да похер как-то если честно.

Они расселяться у рек и озер, на берегу моря, в горах, холмах, равнинах, канализациях городов, лесах и выжженных войной пустошей. В перспективе, неисчерпаемый источник пушечного мяса.

Морфы. Нар не помнил, обзывал кого-то так же, но теперь этих чупакабр, как весь вид, так и первую стадию будут звать морфами. А вторую — морферами. Вроде разница есть, но небольшая, так что все нормально, а вот наименование остальных он еще не придумал.

— И-извините… вы Отец Монстров?

Глава 16. Я смерть во плоти

Хильде не суждено было стать девой битвы, как ее сестрам. Она родилась статной, фигуристой, красивой, обаятельной, но совершенно неприспособленной к суровым реалиям войны. Нет, приступы паники при виде крови прошли, едва эта самая кровь начала каждый месяц исходить из ее созревших чресел.

Но убивать…

Годы шли, покуда она не достигла совершеннолетия, став прекрасной домохозяйкой и надежной опорой матери в воспитании детей. Она не хотела взять в руки клинок и повести ватагу разъяренных дикарей на приступ деревни. В ее глазах не было безумно-озорного огня неутолимой жажды славы, приключений, богатства и власти. Ей было хорошо и так. И кто мог ее в этом винить? Кто-то просто не рожден для определенных дел.

Она видела лишь тренировки братьев с другими воинами клана Сынов Одина. Видела пот на подтянутых мускулистых телах, вызывающих внизу живота странное, до недавнего времени неведомое чувство. Видела связки ударов, финты, обманки, подсечки. Видела кровь из ссадин и царапин, холодный блеск на затупленном оружии, видела, как бойцы падали в пыль. Но какого-либо желания поучавствовать в этом не наблюдала.

Больше ее разум занимала томительно-сладкая мысль, что приходящий в ее влажных снах Бьерн, широкоплечий и рослый уже не мальчик, но муж ее возраста, зажмет Хильду в углу или потащит на сеновал, где она не будет сопротивляться, полностью растворившись в его крепких руках. Но Бьерна не интересовали женщины, пиры и песни скальдов.

Он жаждал смерти.

Дикой, безумной, великой и настолько же яркой, как зарево пожара унесшего в чертоги Асов его отца, мать и двух сестер. Лучший воин Сынов Одина, после самого Неудержимого Сигурда, вождя клана и родителя Хильды. О нем знали, о нем слышали и ему порочили славу, достойную почетного места в пиршественных чертогах Вальгаллы. Хильда знала, что значили эти слова. Бьерн не был лидером или оратором, он был воином до самого мозга костей, в своем желании убивать и быть убитым сравнявшись с берсеркиерами, а таким, дабы стать легендой нужно было умереть молодым. На самом пике своей славы, уйдя непобежденным чемпионом, а не ветхим стариком, не способным донести ложку похлебки трясущимися руками до беззубого рта, уступившего пьедестал славы упрямым и горячим юнцам. Таким же, каким когда-то был и он сам.