Резервация разума - Сергей Самаров

– Но, если меня поймают, как нарушителя границы, меня же куда-то поведут? Я так понимаю. Где-то должна быть грузинская застава?

– Здесь ближе не до заставы, а до грузинского погранотряда, – понял полковник мою мысль. В погранотряд отправлять – в одну сторону. На заставу – в противоположную. Сам куда хочешь?

Я не отреагировал на юмор Сорабакина.

– Охрану границы кто ведет? Отряд или застава?

– Ведет застава. Но кто тебе сказал, что ты к пограничникам в руки угодишь? А если там американский спецназ? Или стерехи?

– Скорее, спецназ. Стерехи сейчас другим заняты. С кем «матрасники» могут сотрудничать? С отрядом или с заставой?

– Без сомнений – с отрядом.

– Тогда этот путь и следует перекрыть. Но у меня мысль появилась. Валерий Абдураимович, ты с роботизированным снайперским комплексом совладать сможешь?

Епиханцев даже обиделся. Не так, чтобы смертельно, но обида в его голосе все же чувствовалась явственно.

– Я – профессионал. И сожалею, что такие комплексы, которым сможет управлять пятиклассник, сводят на нет высокий снайперский профессионализм. Справлюсь без проблем. Образования у меня слегка больше пяти классов. Только у меня нет ни планшета, ни смартфона.

Я без сожаления вытащил свой смартфон, попросил свой квантовый киберкомпьютер поставить на него программу управления снайперским комплексом, и услышал через секунду:

– Готово.

Скорость работы квантового киберкомпьютера поражала воображение раньше. Сейчас это стало обыденным явлением. После чего я передал смартфон Валерию Абдураимовичу, и показал, где расположена иконка новой программы – найти ее оказалось не сложно даже без подсказки шлема, поскольку иконка изображала мишень, что близко любому снайперу. Старлей и без меня бы нашел. Сама программа управления была доступна на интуитивном уровне. В самом деле, с управлением справился бы пятиклассник, как выразился Епиханцев.

– Теперь твоя задача собрать комплекс, и научить меня выставлять его.

– Он в скутере твоего снайпера. Я с ним вместе летел.

– Пойдем.

– Разрешите идти, товарищ полковник, – Епиханцев все же с большим, нежели я, уважением относился к армейским уставам.

– Идите. Сделайте дело. Общее дело. Удачи тебе, Троица.

– Спасибо, товарищ полковник. Связь со мной через майора Медведя и, наверное, через любого из моих солдат. Они будут меня слышать, а я буду слышать их. Если что-то возникнет неординарное, они сообщат.

Майор Сухоруков, сказав пару неслышных мне слов, сменил Епиханцева, отправив старшего лейтенанта в штаб, и все же проводил меня до скутера. Я сразу подумал, что майор желает поговорить наедине. Там, около скутера, положив руку на острый нос летательного аппарата, майор посмотрел на меня внимательным взглядом, показывая, что он все же разведчик, и спросил:

– Эта вот штука она тебе в постоянное пользование передана или так. Просто покататься эти ктархи ваши дали.

– Скорее, просто покататься, товарищ майор. На время операции, в конечном удачном итоге которой они заинтересованы не меньше, чем мы. Нам они ничего не оставят, потому что это создаст дисбаланс в отношениях между государствами, которые помощь получили, и которые ее не получили.

– А стерехи. Они могут какую-то новую военную технологию передать? Есть им, что передавать? Ты в курсе?

– Извините, товарищ майор, я слишком мало знаю о стерехах, чтобы говорить конкретно об их возможностях и отношениях с нашим миром.

– Я к тому веду разговор, старлей, что, может быть, нам будет более выгодно со стерехами дело иметь? Если удасться договориться?

– Никак нет, товарищ майор. Это, я считаю, вообще – невозможный вариант. И не только я так считаю. Командование решило, что это не выгодно нам, – я нашел, кажется, убедительный для военного человека довод. – Командование рассматривало все варианты сотрудничества. Но цивилизация стерехов – агрессивная среда, которая будет стремиться поглотить наш мир. И потому нам запрещено входить с ними в деловой контакт. По любому поводу. Приказано пресекать все их попытки установить общение на любом уровне.

В данном случае, я самостоятельно взял на себя право решать, с кем выгоднее, с кем наоборот, хуже иметь дело. Но для меня, в отличие от майора Сухорукова, вопрос упирался не в принцип выгоды, а исключительно в человеческую и боевую офицерскую порядочность. Если я взялся сотрудничать с одной стороной, я уже автоматически лишил себя права сотрудничать со стороной противоположной, воюющей с первой. Натура у меня такая – предательства не терпит. При этом я отдавал себе полный отчет в том, что, возможно, стерехи и передадут моей стране какие-то военные технологии, которые позволят ей возвыситься над потенциальными противниками. Но полностью в возможности наладить сотрудничество уверен не был. Если ктархи не желают свои технологии оставлять, чтобы не нарушать паритет в нашем мире, то стерехи, передавая технологии, не могут не понимать, что паритет будет нарушен, и не могут не понимать, к чему это может привести. А привести это может к разрушению на планете, которую мы привыкли считать своим домом, всей системы равновесия. Значит, стерехам это для чего-то нужно не менее сильно, чем не нужно людям!

Мне, конечно, трудно просчитать их планы. При том, я отдаю себе отчет, что они могут сначала предложить одни технологии одной стороне, что может спровоцировать конфликт, потом какие-то противотехнологии другой стороне. И такие поставки в состоянии разрушить две главенствующие противостоящие державы. Если стерехи планируют нашествие на наш мир, то это им только на руку.

– Ты правильно мыслишь, – подсказал мне мой квантовый киберкомпьютер. – Это обычная тактика стерехов. Стравить противостоящие силы, а потом, когда обе силы ослабнут, прибрать этот мир под свое управление.

– Разделяй и властвуй. Так сильные государства поступали всю нашу историю.

– Я знаю этот принцип. Извини, сейчас, наверное, не время для такого разговора. Но я все же выскажу свои мысли. Я долго старался понять историю вашего мира, которую пытался изучить. Но понять до конца так и не сумел, потому что не нашел логической составляющей существования всего вашего мира, доминирующей константы, на которую все миры в своем существовании опираются. Ваше общество разделено на государства по каким-то странным принципам, которые вам же и жить мешают. Еще я пытался изучать вашу юриспруденцию, чтобы понять систему взаимоотношений людей. У вас хорошо развита межгосударственная сеть коммуникаций, которую вы называете Интернет, и это позволяло мне многое изучить, не выбираясь из пещеры. Так вот, юриспруденция… Уже учебник для первого курса юридического факультета говорит о том, что «Государство – аппарат насилия». То есть, вы сами придумали себе государственность, как аппарат насилия над вами же, и двумя руками держитесь за него, настаивая, что вы хотите жить под гнетом насилия. Зачем вам это нужно? Неужели терпеть насилие над собой настолько приятно, что у вас не хватает сил отказаться?

– Когда у нас будет больше свободного времени, мы вернемся к этому разговору. А пока мне пора лететь. Открой фонарь кабины.

Я просто не был готов к такому разговору, и потому старательно и, как мне показалось, довольно ловко, ушел от него. Но шлем сам начал с того, что сейчас не время для подобного разговора. С этим трудно было не согласиться.

Фонарь кабины поднялся, я загрузил во второе кресло кейс с роботизированным снайперским комплексом, шлем тут же поднял меня в воздух, и мягко усадил в мое кресло.

Майор Сухоруков стоял на том же месте в той же позе, положив руку на нос скутера.

– Значит, говоришь, командование определило нам и союзников, и противников.

– Мы получили приказ от своего командующего. Я не думаю, товарищ майор, что он действовал по собственной инициативе. Скорее всего, решение принималось несколькими уровнями выше. Думаю, это даже политическое решение. Разрешите взлет?

– Лети. – майор хлопнул ладонью по металлической обшивке скутера, которая отозвалась голосом пустой кастрюли, дождался, когда опустится фонарь кабины, и только после этого сделал два шага назад. Чтобы в дальнейшем избежать разговоров еще и с майором относительно двигателя скутера, я попросил свой квантовый киберкомпьютер, и он при взлете имитировал горячую реактивную струю. Сухоруков резко и слегка испуганно отскочил в сторону, чтобы не превратиться в шашлык.

Я летел низко над горой, стремительно набирая скорость, и управление при этом полностью доверил своему шлему, поскольку не надеялся на быстроту своей реакции, когда впереди оказывалась скала. Но шлем с задачей справлялся играючи. Спускался с горы я в обратную сторону, то есть, улетал от границы, но мне было необходимо сделать круг, и попасть в Грузию чуть в стороне, чтобы не угодить в зону прямой видимости стерехов, которые, возможно, остались на третьем участке технического контроля. Они-то должны знать, что такое скутер, в отличие от наших и, скорее всего, грузинских пограничников, да и умных голов американской научной бригады вместе со спецназом горных стрелков. И поймут, что ктархи знают о том, что они, стерехи, то есть, остались в этом мире.