Я болею за «Спартак» - Михаил Ромм

Успеха Нина Думбадзе достигла тогда, когда создала для себя некий американо-финский гибрид, наиболее подходивший к особенностям ее телосложения. Для этого ей пришлось расстаться со своим первым тренером — он не признавал «смешения» стилей — и в течение нескольких лет работать самостоятельно. Только потом она встретилась с Борисом Дьячковым, который и помог ей взобраться на легкоатлетический Олимп. Как видно из всего этого, не только рост, сила и упорство в тренировке помогли Нине, но и ясная голова...

...Фильм заснят. В просмотровом зале мы видим на экране уже не отдельные отрывки. Весь арсенал футбольной техники, расчлененный замедленной съемкой на элементы, проходит перед нами в исполнении наших лучших мастеров под почти непрерывные аплодисменты сидящих в креслах тбилисских футболистов. Особенно громкие овации срывают Семичастный, Издковский и, конечно же, Борис Пайчадзе. Впервые раскрываются перед восхищенными взорами земляков и почитателей секреты его искусного дрибблинга. Мы тоже аплодируем Борису, вернее его изображению на экране: за дни съемок мы полюбили этого «короля обводки», не по-королевски скромного и душевного, которому громкая футбольная слава не вскружила голову.

Но предстоит еще один, куда более грозный просмотр. В Москве ареопаг из высших футбольных авторитетов будет смотреть и критиковать фильм. Здесь будут строго и придирчиво разбирать каждый кадр, и Александр Старостин с укоризной укажет на мое упущение: не показан удар носком. Но это не упущение: я сознательно не заснял его, не желая тратить драгоценные метры на такой, по моему мнению, третьестепенный удар. Возникнет дискуссия, каждый из нас останется при своем мнении. В конце концов фильм выдержит экзамен на четверку и пойдет по экранам спортивных обществ и клубов.

Все это произойдет через два месяца, а пока я провожаю на тбилисском вокзале Кондахчана, Путилина и талантливых «актеров» фильма. Они возвращаются в Москву, я остаюсь в Тбилиси: здесь начинается первый всесоюзный тренерский сбор, вызванный необходимостью возможно скорее перестроить современный футбол на новой тактической основе. Руководитель сбора, доктор Алексей Андреевич Соколов, пригласил меня читать на нем основной курс — тактику современного футбола. Итак, вслед за техникой футбола мне предстоит погрузиться в недра футбольной тактики, попытаться раскрыть перед тренерами команд класса «А» все премудрости «дубль-ве».

Задача сама по себе была не так уж трудна: трудна была аудитория. Приходилось выступать перед «столпами» советского футбола: трое из них — Ежов, Батырев и Воног — были участниками блестящего скандинавского рейда сборной РСФСР еще в 1923 году, с Филипповым я играл в команде «Коломяги». Рядом с ними за партами сидели Пайчадзе и Шавгулидзе — лучшие игроки тбилисского «Динамо», Матвей Гольдин — тренер футбольной команды Болшевской коммуны, один из старейших наших футболистов и хоккеистов, Аркадьев — тренер «Локомотива» и ЦДКА, Товаровский — руководитель тренерской школы, Виктор Маслов — в будущем тренер московского «Торпедо».

Попробуйте-ка перед такой аудиторией в чем-нибудь ошибиться, допустить малейшую неточность в рисунках и схемах, иллюстрирующих расположение и перемещение игроков, разные тактические комбинации, возникающие в ходе игры!

Сначала мои «ученики» сидели, откинувшись на спинки стульев, и ничего не записывали: они смотрели на меня выжидающе, сомневались, услышат ли что-нибудь для себя новое.

Скептицизм их усилился, когда на одной из тактических схем игрок «а» переместился не совсем туда, куда ему следовало. Но вскоре они начали один за другим строчить в тетрадях. Последним к концу первого урока сдался кряжистый Батырев.

Мои лекции стенографировались, и издательство «Физкультура и спорт» выпустило их отдельной книжкой под заглавием «Тактика современного футбола».

С пребыванием в Тбилиси у меня связано еще одно яркое воспоминание. Туда, сделав «дубль», то есть выиграв и первенство, и кубок СССР, приехал московский «Спартак» для товарищеской встречи с местным «Динамо». Эта товарищеская встреча обещала быть более «принципиальной», чем иное календарное соревнование. Тбилисцы, как это часто с ними бывало, отлично шли в розыгрыше первенства, в кубке добрались до полуфинала, но у самого финиша и тут и там потерпели неудачу. Теперь им хотелось во чтобы то ни стало доказать, что они не слабее чемпиона СССР.

Трибуны были переполнены, на них обширными делегациями болельщиков были представлены чуть ли не все города и веси Грузии. Сразу после свистка судьи на поле закипела горячая схватка. На первых же минутах прорвался Пайчадзе и буквально с шести или семи метров послал в нижний угол ворот «Спартака» сильнейший, по существу, неотразимый мяч. Но в воротах стоял Жмельков со своей феноменальной интуицией. Не успел Пайчадзе пробить, как Жмельков, распластавшись, уже лежал в углу ворот и вытянутыми руками намертво схватил мяч.

Стадион ахнул. Прошло немного времени, и история повторилась. Снова Пайчадзе, великолепно обведя Андрея Старостина, неудержимо пробил в нижний угол, и снова Жмельков, угадав направление удара, каким-то непонятным образом задержал мяч на самой черте.

А затем «Спартак», спокойный за свои тылы, разыгрался. Это был «большой день» красных маек, им все удавалось. Вскоре Глазков с правого края послал сильную передачу к воротам тбилисцев. Мяч шел параллельно воротам. Едва коснувшись мяча головой, Алексей Соколов изменил его направление, и он вошел у штанги в гол.

В середине тайма счет стал 2:0, к концу 3:0. И все голы были «трудовые». На футбольном жаргоне это значит, что они были забиты не случайно и не со штрафных ударов, а после красивых комбинаций.

Тбилисцы невольно сосредоточили свои усилия на защите. Один Пайчадзе мужественно пытался пробиться к воротам «Спартака». Но теперь державшего его Андрея Старостина все время подстраховывал кто-нибудь из полузащитников, и Борису, при всем его искусстве обводки, не удавалось миновать этот плотный барьер. Тогда Пайчадзе стал блуждать — перемещаться без мяча то на левый, то на правый край и там ждать передачи. Эти маневры сбивали с толку защиту «Спартака».

В конце тайма, сместившись на правый край, Пайчадзе обвел левого полузащитника, опытного, неутомимого работягу Леуту и помчался вдоль боковой линии. Правый крайний, быстрый, верткий Джеджелава, тотчас же занял место в центре поля и стал продвигаться на одном с Пайчадзе уровне к голу «Спартака». Рядом с ним бежал Андрей Старостин. Пайчадзе обвел крайнего защитника. Теперь Старостин стоял перед почти неразрешимой задачей: Пайчадзе мог сам пройти с мячом к голу — надо было преградить ему дорогу. Пайчадзе мог передать мяч Джеджелаве — надо было перехватить передачу. И как это всегда бывает в футболе — решение надо было принять в доли секунды. Именно в доли секунды принял решение... но не Старостин, а Пайчадзе. Оттянув на себя Андрея, он не стал обводить его, а послал мяч Джеджелаве. В отчаянном шпагате Старостин все же перехватил мяч и... срезал его в свои ворота. Это было слишком неожиданно даже для Жмелькова. Мяч медленно вкатился в гол у самой стойки. Честь тбилисцев была спасена, они ушли от «сухой», но от поражения не ушли.

После перерыва ничего не изменилось. По-прежнему спартаковцам все удавалось — 4:1, 5:1, 6:1. С таким счетом кончилась игра. Темпераментные тбилисские зрители, страстно болеющие за своих, на этот раз воздали должное победителям.

Действительно ли счет 6:1 отражал соотношение сил игравших в этот день команд? Ни в какой мере: на поле были противники почти равной силы. Капризная фортуна кожаного мяча сопутствовала на этот раз «Спартаку» и повернулась спиной к тбилисцам. Быть может, первые минуты встречи, когда Жмельков спас два «мертвых» мяча, сыграли решающую роль...

...На следующий год мне пришлось снова побывать в Тбилиси: там проходил второй всесоюзный тренерский сбор, и я опять читал на нем курс футбольной тактики.

В теории тактическое перевооружение футбола шло полным ходом. А вот проверить его результаты на практике во встречах с сильными зарубежными командами нельзя было: уже пылала Европа в огне мировой войны, уже лежала в развалинах Варшава, уже капитулировала вишистская Франция, уже дрались с немцами в горах югославские партизаны, уже поворачивали фашистские орды на восток, к границам Советского Союза.

Розыгрыш первенства СССР прервался в 1941 году в самом разгаре. Последнее соревнование состоялось через две недели после начала войны. Трибуны были наполовину пусты. Многие из моих товарищей, спортивных журналистов, были уже в военной форме. Они пришли на стадион, чтобы перед отъездом на фронт еще раз встретиться друг с другом в ложе прессы. Впервые наблюдал я за игрой рассеянно, без увлечения; мысли были далеко...