Сосуд (СИ) - Ольга Вереск

Я вздохнула, и его горячий язык проник внутрь. Он гладил мои волосы, плечи. Массировал затылок. Мои глаза закрылись. Тело расслабилось, пока…

— А почему мы носами не стукаемся?! — прервав поцелуй, спросила я. — У тебя ж такой огромный!

— Угу, но тебе в самый раз… — и меня снова пытались поцеловать.

— Нос, говорю, огромный, а с моим не столкнулся!

— Кьяра, демон тебя побери! Какой нос?! — и кто ему волосы распустил?! А они мягкие на ощупь. Что я вообще делаю? — Ты что прямо сейчас о моем носе хочешь поговорить?!

— Нет, — я стыдливо уткнулась ему в грудь. — Просто… мне просто, не знаю, как это сказать… страшно? Я помню как…

— Тихо, малыш! Я понимаю, — меня снова перевернули. Теперь я лежала на теле Рихарда, придерживаемая его руками. — Ты привыкнешь ко мне, к моим прикосновениям, и мы начнем сначала. Как будто ничего не было. Хорошо, маленькая?

— А это, то, что мы делали, обязательно? — с сомнением протянула я. — Может, я тебе не нужна?

— Ты мне нужна! Очень, — на мои плечи заботливо накинули плащ. — И то, что ты называешь 'это', я именую ласки. И они тоже нужны.

— Кому? Тебе?

— Да. И тебе тоже, просто ты пока этого не понимаешь. Но со временем поймешь, — мужчина слегка приподнялся и теперь полулежал, опираясь спиной о корни дерева. — Ты женщина, Кьярусик, а женщин нужно постоянно гладить, ласкать, баловать.

— Звучит так, словно мы кошки! — с досадой подытожила я.

— Да уж, ты точно, маленький боевой и своевольный котенок! — меня снова поцеловали, теперь в висок. — Шипим, коготки выпускаем, да, Кьярусик — Мяусик?

Я хотела возмутиться, но сложно, скажу я вам, это делать когда тебя опять целуют. В губы.

— Неправда! Я не такая! Я добрая, воспитанная, скромная, — увидев скептическое выражение на лице моей временной 'перинки', пришлось заткнуться. — А, ну ладно!

Я надула губы и отвернулась. Услышать такое от мамы, еще полбеды, но от едва знакомого мужика — да, что‑то надо со своим характером делать. Я горестно вздохнула. Знаю же, что ничего не получится — отцовский норов. Наверное, это единственное, что мне от него перепало.

— Мне нравится, малыш! Ты — забавная! Живая. Непосредственная, — меня ласково погладили по щеке. — Не меняйся. Ты сильна духом, и это меня в тебе привлекает.

Мои ладошки оказали в его руках, на них подышали, отогревая. Всё‑таки в предгорье в лесу довольно холодно.

— Но, ты же злишься! — удивилась я. — И кричишь. И взгляд у тебя становиться такой… жесткий.

— Злюсь. И я сам по себе жесткий, — согласились со мной, продолжая согревать своим дыханием мои руки. — Я бы даже сказал жестокий! Оттого меня и боятся. Устал я от этого. Ты для меня словно глоток свежего воздуха.

— Почему?

— Почему? Ну, ты же меня не боишься?

— Нет! — осторожно начала я. — Я опасаюсь… иногда.

— Вот. Страх в глазах окружающих тебя людей, знаешь ли, несколько напрягает! Хотя и удобен. Но с женщинами почему‑то хочется другого… — задумчиво протянули в ответ.

— Но можно же быть добрее, мягче? — тихо прошептала я. — Или нет?

— В моем мире — нет! Не выжить. Сила, которой я обладаю, накладывает на носителя свои обязательства, его подбородок потерся о мою макушку. — Не владея почти безграничной властью, их не соблюсти. А страх — это лёгкий путь к власти. В отличие от уважения.

— Грустно, — вздохнула я, кладя голову на его плечо.

— Как есть.

Мы молча смотрели на огонь, пляшущий в каменном круге. Костер трещал, стреляя искрами, что тухли, недолетая до нас. Тишина. Редко когда ухала сова. Кое — где в ночи, за чертой неяркого света, немногочисленные обитатели леса вели ночную жизнь. Но мне было не страшно. Даже так: мне было спокойно. Впервые за последнее время. Не нужно ничего решать, не нужно брать на себя ответственность. Всё решит он. Уже решил. В этом что‑то есть. Жаль, что доверять ему я по — прежнему не могу. Жестокий? Верю.

— Почему ты убил тех бедняг, если сам же их и призвал?!

— Потому. И что значит убил?! — удивились моему вопросу. — Они и так были мертвы!

— Ты — жестокий! И неблагодарный, — оценила я его поступки.

— Какой есть, другого не будет, — просветили меня. — А теперь всё же поведай, почему мне пришлось быть и жестоким, и неблагодарным сегодня по отношению к таким милым созданиям как умертвия?!

Меня в который раз за ночь усадили на колени лицом к нему.

— Я увидела её, Лесную деву!

Рихард вмиг помрачнел. Заложив мой локон за ухо, спросил:

— Опиши её!

— Я мало, что помню, но… — и я погрузилась в воспоминания подернутые дымкой сомнений.

Спустя некоторое время, изложив всё, что помнила, я не преминула воспользоваться случаем и узнать, кто же это была.

— Это дриада, Кьяра! Дух леса. Там, откуда ты, их обитает достаточно. В Лесу.

— Почему я их не видела? Я же всю свою жизнь, как научилась ходить, провела в лесу. И охотники о них не рассказывали, — усомнилась я в правдивости слов мага.

— Духи Живого леса невидимы для людей. Это их решение, истинных детей Леса. Как это получилось, маги не знают, — герцог был чем‑то явно обеспокоен, но чем? — Это совсем не значит, что духи вовсе не вмешиваются в жизнь твоих сородичей. Просто стараются держаться в стороне. Не сложилось у них с последователями Новой веры. Айора многим перешла дорожку, воцарившись в храмах Соединенного Королевства.

— Странно, я не ощущала от Лесной девы угрозы, — поведала я о своих ощущениях. — Она просто привела меня на поляну и исчезла, наверное, чтобы… Неважно.

— Чтобы что?! Дриады в Сумрачном никогда не водились, во всяком случае, с тех пор как я стал властелином этих земель, — его синие глаза что‑то выискивали на моём лице. Признаки лжи?! — Кьяра, что еще?

— Ну, не знаю. Может, с моей помощью, она хотела завести на поляну тебя? — вот почему‑то не хотелось мне рассказывать ему о Волчице. Пусть это останется моей тайной. — Да и вообще, какая тебе разница?

— Разница есть, Кьяра. Дриады только с виду беззащитные, но это весьма опасные противники, владеющие природной магией, — пояснил Рихард. — Встретиться со мной она могла гораздо раньше. Да и не здесь. Остаёшься только ты.

— Я?! Зачем ей я?

— Вот именно, Кьяра. Зачем?!

Под его пристальным взглядом я опустила глаза и, громко зевнув, буркнула:

— Спать хочу.

— Ну, что ж, давай спать.

Меня обняли и прижали к груди. Напоследок я увидела, как вокруг нас засветился голубоватый купол. Сразу стало теплее и уютнее.

То ли от того, что мне было хорошо в кольце рук Рихарада, то ли день выдался насыщенным, но заснула я быстро.