Сосуд (СИ) - Ольга Вереск

А я сидела на поваленном дереве и размышляла, отчего мы не могли прибыть через портал прямо в замок? Рихард будто бы хвалился, что маг, да еще и высшего порядка. Значит, сильный. Хотя откуда мне знать, как маги перемещаются по миру и можно ли попасть в Сумрак так, как мы попали сюда. Спрошу, как появится.

Подперев ладошкой подбородок, я рассматривала величественные деревья, куда как более высокие, чем дубы и сосны моего леса. Чудной он какой‑то, этот сизо — зеленый лес. Вроде и живой, но такой… сумрачный?! Застывший. Ни ветерка, ни шороха. И ветви деревьев так тесно сплелись, будто влюбленные, что никак расстаться не могут. Ни цветов, ни ягод. Обычно их на опушке тьма тьмущая бывает, особенно в эту пору лета. Да и птиц я не слышу. Тишина.

Я загрустила. Какой 'одинокий лес'. Тоскливо, наверное. И мне невесело. Герцог Даремский — загадка для меня. Зачем я ему? Таких как я в каждой деревне полдюжины, а то и больше. К чему это желание сделать меня своей любовницей? Не верю, что я, такая неопытная и скучная смогла покорить сердце лорда. Или не сердце. В любом случае, давать деньги Климу и еще столько, что он сам собрал мои вещички да на прощание расцеловал в обе щеки, было совсем не обязательно. А я?! Новый плащ, подбитый горностаем, синее платье из самотканого сукна, сапоги из мягкой оленьей кожи — вот это зачем мне дарить?! Купчиха Матиша чуть за сердце не схватилась, когда он всё это добро да мне в руки прямо в лавке и передал. Тайя говорила, что покровители нередко наряжают своих Кайрими словно кукол. В детстве, наверно, не наигрались. Нет? Хорошо, согласна. Чтобы перед людьми стыдно не было. Но в дорогу‑то зачем. Тем более у меня имелись весьма неплохие охотничьи штаны и рубаха. Да и платье мне мама с собой дала. Добротное такое, удобное и по фигуре, цвет только подкачал — болотно — зеленый.

В общем, темнит что‑то наш маг. Такая любовница ему как прошлогодний снег не нужна, а, поди ж ты, потащил с собой, так что… Богиня, это еще что?!

У самой кромки леса, не выходя за его границы, в тени деревьев стояла женщина. Она была прекрасна и ужасна одновременно. Казалось, тело её — это молодое деревце, но с женственными формами. Руки её — ветви, гибкие, изящные, затянутые в рукава из листьев. Пальцы — тонкие прутики. Волосы её — светлые, украшенные изумрудным мхом. И сама она вся серебристо — зеленая. Незнакомка молчит и смотрит на меня, чуть растянув в улыбке губы. А я понимаю, что уже подошла к ней настолько близко, что могу различить цвет её глаз. Темно — зеленый.

— Иди за мной, — прошелестел голос, тихо, едва слышно. — Иди…

Существо повернулось ко мне спиной и скрылось в лесу. Клубы молочно — белого тумана, словно шлейф вились вслед её фигуре. Нечто неодолимое потянуло меня за ней, вглубь, в чащу.

Я шла за туманом, не испытывая ни страха, ни сомнений. Я просто знала, что мне необходимо туда идти. Куда туда? Не знаю. Но с каждым шагом, мне казалось, что я возвращаюсь домой. В мой родной Живой лес. Я ступала уже не в серо — бурую грязь, как чудилось в начале, а медленно брела за Лесной девой по изумрудно — зеленому ковру. Тысячи бабочек, от маленьких до тех, что с ладонь, вспархивали с цветов удивительной красоты. Ветви деревьев, казалось, тянулись ко мне, чтобы приласкать нежной листвой.

Они убирали свои толстые корни с моего пути, втягивая их в землю. Кусты ежевики уступали дорогу, протягивая мне спелые ягоды. Птицы, невероятно пестрые, носились над головой, то и дело норовя примоститься на моём плече. Удивляло ли меня всё это? Этот сказочный, волшебный мир, так дружелюбно принявший меня? Нет. Поверьте, дом, тот, который родной, единственно правильный, удивлять не может. Он может только доставлять радость. А я была Дома.

Лесная дева вышла на поляну, на которой возвышался могучий дуб с раскидистой темно — зеленой кроной. Господин Дуб! Именно так, ибо это грандиозное древо иначе и не назовешь. Только Дуб. Лесная дева, оглянувшись, улыбнулась мне ласково, нежно, и вошла в дерево. Просто слилась с растущей неподалеку молодой осиной, так ничего мне и не объяснив.

Возможно, это должна сделать волчица, огромная, белая, что возлежала у корней многовекового древа. Увидев меня, она поднялась на ноги и медленно, крадучись, стала подбираться. А я стояла, точно корни в землю пустила, завороженная мощью чудесного создания, вдвое больше самого матерого волка, из тех, что я видела.

Волчица подошла ко мне на расстояние шага, легла и положила лобастую голову на вытянутые лапы. Совершенно не думая об опасности, я опустилась на колени и протянула руку. Животное, казалось, впало в дрёму, так неподвижно было тело. Но внезапно она подняла голову и потерлась головой о мою ладонь. Уже не стесняясь, я гладила её спину, зарываясь в мягкий серебристо — белый мех. Трогала её влажный нос, чесала за ушами, будто домашнего пса, а не одного из самых опасных хищников леса. Мне казалось, что, я наконец, встретила друга. Настоящего, того, кто не предаст.

— Он здесь… Ищет тебя, — пронеслось в моей голове. — Уходи…Ты в опасности.

— Кто ты?! — я заглянула в её янтарные глаза. — Почему я слышу тебя?!

— Не важно. Уходи.

— Я увижу тебя ещё?! — волчица поднялась, и огромными прыжками достигла противоположного края поляны. — Скажи мне!

— Возможно… — миг, и она скрылась в лесу.

Я сидела на том же месте, утопая в молочно — белом тумане, который медленно рассеивался, а вместе с ним и мир, окружавший меня, стал изменять свои очертания.

Луна серебристым светом заливала поляну. Дуб, величественный и прекрасный, разом словно иссох, превратившись в старое, страдающее от одиночества дерево.

Деревья вокруг, причудливо сплетясь голыми или же с редкой листвой ветвями, вздыбили корни и изогнули стволы. Трава под моей рукой стало жесткой и колючей. От земли потянуло сыростью, влажной и такой… мертвой?! Холод пробирал меня до костей, будто и не лето вовсе.

Наваждение. Это ощущение дурмана, навеянного сна схлынуло, оставив меня беззащитной посреди уже совсем недружественного леса. Вдруг, что‑то завозилось у моих ног, словно хотело вырваться из‑под земли! Я поспешно отодвинулась в сторону. Затем отодвинулась еще. Зачем же мне мешать странной кочке передвигаться по поляне?! Тем более она была не одна.

Вдали раздался протяжный вой. Нет, не волчий. Жуткий, пробирающий до дрожжи. В кустах слева от меня, куда я так опрометчиво стремилась на всех парах, вскочив на ноги, что‑то чавкало и урчало.

— Ай! Мама! — взвизгнула я. Белесая, с подгнившей кожей, рука вцепилась в мою лодыжку и потянула. — Да что ж это такое?! Да, отцепись же ты от меня!

Выдернув ногу, я от усилия оказалась на четвереньках. Ладушки, и так можно достаточно резво убегать. Ой, а чьи это глазки такие красненькие из кустиков на меня смотрят?! Ай, не надо, не буду знакомиться, мне Рихард запретил!