Возрождение - Сюзанна Бэк

- Ее зовут Ниа, - тихо сказала Монтана, пока я удивленно наблюдала за происходящим. - К сожалению, она слишком частый гость в Акалане. 

- Кто это сделал? 

- Ее муж. 

- О, нет, - вырвался у меня полушепот-полустон. В мое сознание непрошенным потоком хлынули воспоминания, которые я пыталась забыть долгие годы. Питер, нависший надо мной, его животный оскал, глаза, вылезающие из орбит, руки, сжатые в кулаки - мой замечательный муж, ждущий, чтобы наброситься, ждущий... еще секунда... вот-вот... 

Я зажмурилась изо всех сил, стараясь прогнать эту картину, потом быстро открыла глаза. Женщины, среди которых была и Ниа, окружили меня. 

- Ангел, ты в порядке? - раздался обеспокоенный голос Монтаны. 

Я слабо улыбнулась: 

- Так, вспомнилось кое-что... 

Она понимающе кивнула. 

- Ты сказала, она уже была здесь? 

- Да, много раз. - Теперь в ее голосе звучала печаль. 

- Из-за мужа? 

- Да. 

- Но почему она остается... - я оборвала фразу. Господи, Ангел, да ты сама миллион раз задавала себе тот же вопрос и не находила ответа. Может, она не видела выхода из ловушки, в которую попала... Или ей некуда идти... Или она искренне считала, что заслужила эти побои, эту ярость... А может быть, она все еще верила ему... Его обвинениям, его обещаниям исправиться, стать лучше... Просьбам дать ему "очередной" последний шанс доказать свою любовь...

Вариантов слишком много. А ведь я прошла ту же школу. Я верила Питеру. И хотя теперь, при мысли о собственной глупости меня охватывал стыд, тогда это казалось единственной возможностью выжить. Да, конечно, сегодняшний Ангел уже никогда не примет лжи, не сожмется в комочек перед чьей бы то ни было жестокостью, но та, которой я была раньше, вряд ли имела хоть какой-то выбор.

Но, к сожалению, свои ошибки мы можем оценить много позже того, как они уже совершены. 

Стараясь дать понять, что я не одна, Монтана дотронулась до моего плеча и отошла, оставив меня наедине с  моими мыслями. 

*****   

День промелькнул быстро. Когда я уже собиралась спать, в дверь легонько постучали. 

- Входите. 

Дверь медленно открылась. На пороге показалась Ниа. Посмотрев на меня, она смущенно застыла: 

- Ой, прости. Ты собиралась спать. Я не вовремя... 

- Нет-нет, все нормально, - быстро ответила я. - Пожалуйста, заходи. 

- Ты уверена? 

Мое сердце сжалось от того, какая радость прозвучала в ее голосе, и я постаралась улыбнуться как можно теплее: 

- Да, конечно, заходи. - Вытащив руку из-под одеяла, я похлопала по кровати. - Садись поудобней. 

- Я... понимаешь... только попросить зубную пасту. У меня нет... В комнате горел свет... 

- Бери. - Я показала на туалетный столик. 

Как маленький испуганный щенок, который в любой момент ждет пинка под ребра, она вошла, взяла пасту, испытующе посмотрела на меня и осторожно присела на краешек кровати. 

- Познакомимся? Я - Ангел. 

Я дружелюбно улыбнулась, потом медленно-медленно протянула руку, следя за ее реакцией. Она замерла на мгновение, словно решая что-то, вытерла ладошку о штанину и робко подала мне. Я легонько сжала ее пальцы и вдруг остановилась.

Не знаю, кто из богов помог мне не задохнуться от ужаса. Эта женщина была моложе меня года на два как минимум, но ее рука... ее рука словно принадлежала восьмидесятилетнему человеку, чьи суставы скрутил жестокий артрит. Стоило ли спрашивать? Я прекрасно понимала, что болезнь тут не при чем.

Скорее всего, однажды пальцы Ниа кто-то сломал. И если мое предположение верно, и этот кто-то - ее собственный муж, то, боюсь, у нее даже не было возможности обратиться в больницу. Сросшиеся кое-как суставы ненормально раздулись, и рука Ниа теперь больше походила на скрюченную птичью лапку. 

Заметив мой взгляд, молодая женщина нерешительно улыбнулась. Она отдернула руку, словно сомневаясь, может ли она еще рассчитывать на мое теплое отношение. 

- Я... я попала рукой в... 

- Не надо, - прошептала я, с трудом сдерживая слезы. - Пожалуйста, не надо. 

- Что не надо? - спросила Ниа, делая вид, что не понимает меня. 

- Не лги. Не здесь и не мне, если можно. 

- Но я... 

- Прошу тебя! 

Она опустила голову. 

- Наверное, мне пора... 

- Ты действительно хочешь уйти? 

С минуту Ниа молча смотрела на меня, а потом тихо произнесла:

- Если честно, то - нет. 

- Тогда останься. 

Она слегка улыбнулась, и ее глаза потеплели:

- Спасибо тебе. 

Какое-то время мы просто молчали, пока я решала, с чего начать разговор. 

- Так... ты нормально устроилась? 

Ее улыбка стала шире:

- Да, у Амазонок мне всегда хорошо. Как будто это мой дом. - Она уставилась на покрывало, словно пыталась запомнить его узор. - Кроме того, здесь безопасно. - Взглянув на меня, Ниа добавила, - Ты здесь одна, да? Кажется, они говорили о тебе в прошлый мой приезд на ранчо. 

- Надеюсь, хорошее? 

- О, да. Очень. 

Я усмехнулась. Могу себе представить! 

Она поправила прядь волос жестом, который был мне хорошо знаком: я сама делала точно так же, когда пыталась скрыть волнение. 

- Ничего, если я спрошу? Что ты сделала? 

- Убила своего мужа. 

- Ты уб... из-за денег? 

Меня разобрал смех. 

- Нет. Да у нас и доллара-то лишнего не водилось! 

Ее глаза округлились, насколько это было возможно:

- Почему же тогда?

Интересно, смогу ли я сказать об этом вслух? Я никогда и никому еще не позволяла касаться этой темы. Даже с Айс мы не говорили о том, что же на самом деле произошло между мной и Питером. Ситуация вроде бы была достаточно ясна, поэтому мы предпочитали не копаться в прошлом. Страшный призрак, который съеживался и съеживался с течением времени... 

Мне, наверное, казалось, что мою историю стоило приберечь для того единственного человека, которому действительно будет необходимо ее услышать. Ниа вполне подходила под это определение. 

- Он изнасиловал меня, - ответила я и не узнала собственного голоса. 

- Но... но это невозможно! Вы же были женаты! 

Тысяча возражений одновременно крутилась у меня в голове. Но вряд ли я смогла бы высказать вслух хоть одно из них. Не Ниа. Не женщине, которая прошла через тот же ад, что и я. А может, и страшнее. 

- Насилие - всегда насилие, Ниа, - я постаралась произнести это очень мягко, - и не имеет значения, кто его совершает. 

- Но как?.. 

Я пожала плечами:

- Я никогда не согласилась бы на то, что он от меня хотел. Тогда он просто взял это силой.

Я снова была там, в прошлом. Перед глазами как кадры кинохроники прокручивалось то, что предназначалось только одному зрителю - мне. Я обхватила себя за плечи, словно защищаясь от воспоминаний. 

- Я не хотела убивать Питера. Мне нужно было только остановить его. Но... 

Я не могла позволить себе заплакать и глубоко вздохнула, прогоняя подступившие слезы:

- Но он не слышал меня. 

- И что произошло? - ее голос прозвучал робко, еле слышно. 

Кинопленка продолжала раскручиваться, снова и снова отсылая меня к событиям той ночи. Очень четкая, почти идеальная картинка на экране. Звуки. Краски. Запах спиртного и сигарет... 

- Я так просила... я умоляла его остановиться, пожалуйста, остановиться, не делать мне больно, пожалуйста, не трогать меня... А он не слышал. Он просто не хотел слышать... 

Я опять судорожно вздохнула, все еще борясь со слезами, вызванными гневом и болью. Прошлое снова поймало меня в ловушку как маленького зверька. 

- Бейсбольная бита... Я держала бейсбольную биту у кровати... Питер работал по ночам, и я боялась. Боялась ублюдка, который влезет в дом и сделает то, что в конце концов сделал мой собственный муж. Я не собиралась... Я... в какой-то момент я потянулась за битой и ударила его. Просто, чтобы остановить. Понимаешь? 

Мои пальцы, влажные от пота, вцепились в одеяло. 

- И он действительно остановился. Он... как-то обмяк и навалился на меня. 

Слезы обожгли щеки. Я вытерла их почти машинально. 

- Я помню, было трудно дышать. Мне пришлось столкнуть его. Знаешь, он перевалился набок, словно тряпичная кукла. Глядя на него, я поняла, что ударила... слишком сильно. 

Я всматривалась в карие глаза этой несчастной, и мне чертовски хотелось - всем сердцем, всей душой - увидеть здесь, сейчас глубокую синеву совсем других глаз. 

- Я убила его. 

- Нет, - прошептала Ниа. 

- Да. Он был моим мужем, и я убила его. 

Что-то во взгляде Ниа изменилось. Я с ужасом увидела там, в самой глубине, какую-то искру, пока еще слабый намек, только предположение. Она как будто пыталась примерить к себе то, о чем я рассказала. 

- Нет! - моя рука метнулась к ее запястью. - Нет! И даже не думай! Не смей, Ниа! Поверь, это - худшее, что я сделала в своей жизни! 

Но опасная искра по-прежнему тлела, хоть молодая женщина и постаралась придать своему лицу самое невинное выражение: