Новая особь - Роман Лугатин

Глава 6

Приглушенные голоса в комнате, перешептывания в каждом углу, заставляли Батлера понервничать. Ненадолго умолкая, встревоженные лица постояльцев, в надежде, украдкой смотрели на маячащего, от стены к стене, задумчивого, на время покинувшего их, отставного военного. Страх присутствовал в комнате, он как незваный гость позволял себе излишество: повсеместно раствориться в окружении людей. Только Батлеру удавалось полноценно справляться со страхом.

В том числе и с этим.

Возвышенная планка его амбиций не позволяла ему раскисать, словно подгнивший овощ. А жизненная энергия в былые времена способна была подтолкнуть его совершить даже самый неординарный маневр. И при всем при этом остаться целым.

Батлер остановился посреди комнаты и, повернув голову, пристально уставился на дверь.

Сердце неистово забилось, когда его взгляд уловил под дверью проступающий красноватый блик. Что не характерно, дыхание его не участилось, как у заурядного испугавшегося человека, а наоборот — замедлилось, почти затихло. Едва ли кто-нибудь смог бы сейчас заметить, как при незначительном вдохе вздымается его грудная клетка. Может ему почудилось? Хотя — нет. Проступающая краснота все также оставалась на своем месте.

Не только его одолело беспокойное подозрение. Сидевший поблизости — на краюшке кровати — Хьюберт, тоже заметил пробравшееся под дверь неестественное свечение. Людвиг, поочередно взирая на каждого из них, в итоге, тоже устремил свой взгляд в точку, встревожившую всем нервы. Винсент еще долго смотрел на товарища, пока не понял, что именно обеспокоило последнего.

Он осторожно протянул свою руку и аккуратно положил ладонь на плечо Людвига. Ему удалось привлечь внимание напарника. Потом Винсент приподнял указательный палец и приложил его к своим губам. Людвиг кивнул.

Только Холлистайн заметил вербальное общение консьержей и, не желая стать виновником паники, промолчав, не сообщил об открытии Мередит и всем остальным. Винсент озабоченно взглянул на старика в шляпе. Тот, чуть заметно кивнув, вновь стал участливо успокаивать, вместе с Мередит, молодую женщину.

Спортивного телосложения паренек стоял у края большого окна и всматривался то на прямоугольную коробку зеленого парка, то на темную от влаги, устремляющуюся за пределы окна, автомобильную дорогу. Попадающиеся на глаза молодому мужчине лужи были более частыми спутниками его затянувшегося наблюдения, чем, редко проезжающие, желтые автомобили городского такси. Судя по времени, отображающегося на наручных часах спортивного паренька, он, неутомимый наблюдатель, рассчитывал застать восход. Неотступная темнота подсказывала, что подобного, ему не дождаться, по крайней мере, сегодня. Ненастная погода затянула тучами все небо, а через пару секунд вновь пошел дождь.

— Вы думаете, это была хорошая идея? — спросил молодой мужчина, на время, отстранившись от окна. — Запереться здесь. Мы же просто добровольно загнали себя в ловушку. Он указал в сторону окна. — Если вы собираетесь прыгать, подобное равносильно самоубийству.

Озадаченный паренек, не понимая, почему все молчат, и никто ему не отвечает, вновь произнес:

— Надо было пройти мимо твари, пока она пожирала того безумца.

— Если бы мы так поступили, — не удержалась Мередит. — Сейчас валялись бы там же.

Батлер, приподняв брови, напряженно шикнул.

Молодой мужчина не обратил на это никакого внимания.

— Надо как-то выбираться отсюда!

Мередит развела руки в стороны.

— Ну, давай, что ты придумаешь?

Парень почесал затылок и вновь посмотрел в окно.

— Надо позвать кого-нибудь на помощь, — громко произнес он.

Отставной военный вновь шикнул.

Спортсмен проигнорировал предупреждение и, отдернув занавеску, принялся дребезжать, пристывшими к раме, створками. Они не поддавались его натиску. Он громко выругался, что даже у Батлера, весьма богатого на ругательства, чуть не свернулись уши в трубочку.

Отставной военный опять шикнул.

Удрученный своей неудачей — открыть окно, молодой мужчина, резко повернувшись, обратился к Батлеру с просьбой:

— Может, хватит уже на меня шикать! — слова его прозвучали достаточно агрессивно, чтобы заставить паука, притаившегося за дверью, попробовать ее на прочность. Хруст косяка, в свою очередь, заставил понервничать, наконец-то умолкшего, спортсмена.

Когда за дверью все стихло, Батлер на цыпочках просеменил к молодому мужчине и, покачав головой, сказал ему в ухо:

— Еще раз… и ты будешь использован в качестве приманки в моем стратегическом маневре.

Спортсмен резко отстранился и тяжело сглотнул. Его глаза говорили о полном взаимопонимании.

Батлер, поддев его плечом, подошел к окну. Схватившись обеими руками за ручку и приняв упор коленом в батарею, резко дернул. Гулкий звук дребезжащих стекол был кратким, так же как и постукивания, ритмично прозвучавшие с противоположной стороны двери. Отставной военный глубоко вздохнул. Он прекрасно понимал, что паук выжидает, так же как и он, еще недавно выжидал любую ошибку со стороны вооруженного человека. Каждый звук может послужить причиной атаки паука.

Свежий воздух заполнил комнату, запах влажной листвы и мокрого асфальта напоминал о чем-то приятном, но в данной ситуации успокоительные воспоминания вызывали лишь некоторое смущение. На улице было темно, тем не менее, Батлер знал, что уже утро и как минимум через час, несмотря на ровную пелену плотных облаков, будет светать. Только хватит ли им до этого момента времени, и терпения у паука? А что потом?

Отставной военный, поманив пальцем, подозвал молодого мужчину. Спортсмен, стараясь не издать ни звука, приблизился к окну и сразу почувствовал легкую утреннюю прохладу дождливой ночи.

— Давай, храбрец! — с иронией произнес Батлер. — Прояви себя. Это же была твоя инициатива. Как ты собирался позвать на помощь, не издав при этом ни единого звука?

Паренек, вытянув шею, посмотрел вниз. К этому времени дождик уже едва моросил, и те редкие люди, что проходили под сводом отеля, большинство не прикрывались от крохотной влаги, падающей с неба, столь классическим для города черным зонтом. Мужчины ограничивались шляпами, а женщин, спортсмен, так и не смог разглядеть. Похоже, что для этих чутких созданий подобное время еще было слишком ранним.

— Надо просто привлечь чье-нибудь внимание и на жестах попытаться объяснить, что мы в ловушке, — сказал молодой мужчина, взглянув в лицо бывалого солдата.

— Знаешь, — задумчиво почесал свой мощный подбородок Батлер, — как-то я себе это с трудом представляю. Ладно, давай начнем хотя бы с того, как ты собираешься привлечь внимание?

Спортсмен обернулся и осмотрел комнату. Его не интересовали кислые физиономии людей, томящихся там. Он искал подходящий, не очень тяжелый, предмет. Определившись с находкой, паренек прошел в правый угол комнаты и, схватив, стоявший там, небольшой табурет для ног, вернулся с ним обратно к окну.

— Надо бросить это вниз, когда кто-нибудь будет под нами проходить, — заявил Батлеру молодой мужчина.

— Ты хочешь прибить прохожего? — усмехнулся отставной военный.

— Да нет же. Мы бросим табуретку рядом. — По выражению лица спортсмена можно было сказать, что тот полностью был уверен в продуктивности своей затеи. Батлер же весьма сомневался на этот счет.

Предполагая худшее, все же он сказал пареньку:

— Давай… действуй!

Спортсмен посмотрел вниз, там никого не было, затем, как можно больше высунувшись, поглядел по сторонам — опять неудача, абсолютно безлюдно. Неожиданно его внимание привлекла, не спеша вышагивающая из парка, пошатывающаяся фигура человека. Насколько смог определить спортсмен, фигура была мужского пола. Бродяга был одет в драные лохмотья, а на голове у потенциального спасителя маячила, затертая до дыр, обтягивающая череп, серая шапка.

Не очень быстро — постепенно — мужчина неопределенного возраста пересек тротуар, а еще через пару минут, миновав дорогу, чуть не споткнувшись о невысокий бордюр, оказался возле гостиницы.

Упершись левой ладонью, облаченной в грязно-оранжевую перчатку без пальцев, в стену отеля, он удержал равновесие и даже не выронил из правой руки, набитую до отказа, авоську с жестяными банками, которые были предусмотрительно сплющены. Нормализовав свое неустойчивое, вертикальное положение, бродяга, дребезжа жестянками, неумело повернулся и, слегка оттолкнувшись от стены, направился вверх по аллее.

Дождавшись, когда бродяга окажется в досягаемости броска, молодой мужчина в нетерпении швырнул вниз табуретку для ног. Мягкая подушка на четырех деревянных ножках, разлетевшись вдребезги, приземлилась в ногах мужчины, оторопевшего от неожиданности и удивленно пошатывающегося в своем драном тряпье. От шока, он не произнес ни слова, зато лакированная ножка, пролетевшая перед его носом, заставила городского странника тотчас же остановиться.