Вороново крыло - Энн Кливз

Салли била дрожь. Она все стояла и смотрела на окно спальни Кэтрин — пока не подъехал дребезжащий автобус.

Глава девятнадцатая

Ночью, лежа в кровати, Салли вспоминала свою первую встречу с Робертом. Нет, конечно, она и до этого видела его — на улице. И прекрасно знала, кто он такой. Все его знали. Отец Роберта возглавлял местный совет, а в этом году его избрали Стариной Ярлом. Во время празднования Апхеллио он возглавит шествие, а Роберт будет одним из викингов в его свите. Кандидатуру Майкла Избистера поддержали единогласно: Майкл — достойный человек. Роберт рассказывал ей все это, и видно было, что отцом он гордится. Гордится и немного завидует. «Придет время, — говорил Роберт, — и Стариной Ярлом выберут меня. Представляешь? Иду я по улицам, а все только на меня и смотрят!»

Познакомилась она с Робертом осенью на вечере танцев, устроенном благотворительным обществом, с которым сотрудничал ее отец. Они редкие растения спасали. Или дельфинов. Как раз этим ее отец и занимался. Она не хотела идти. Что скажут одноклассники, когда узнают? С появлением в классе Кэтрин они уже не так донимали, как прежде, но все равно запросто могли превратить жизнь в кошмар. Мать тоже не горела желанием идти на танцы. Однако отец, когда дело касалось его работы, умел настоять. И мать, несмотря на свой сильный характер, пошла как миленькая. Хотя и изобразила из себя мученицу.

Салли не слишком наряжалась — надела то жуткое платье, которое мать заказала еще в прошлом году по каталогу — в подарок на Рождество. И краситься не стала. Даже прыщи не припудрила. Вечер оказался сплошной тоской, как она и представляла. Двое стариков всю дорогу пиликали на скрипках, толстая девица наяривала на аккордеоне; ужин организовали вскладчину. Салли не удержалась, наелась до отвала — все равно больше заняться было нечем.

И тут появился Роберт. Видно было, что он в подпитии и не прочь поразвлечься, иначе потащился бы он на эти танцы. На улице похолодало, и всякий раз, как дверь в зал открывалась, врывался поток холодного воздуха. Один из таких потоков и принес красного с морозца, веселого Роберта с двумя дружками. Высокий и красивый Роберт походил на бога из скандинавских мифов. Старшее поколение отнеслось к его появлению неодобрительно. Салли слышала их возмущенный шепот, мол, в каком состоянии заявился! Только отца позорит. Впрочем, при такой-то матери иного ожидать и не приходится.

Салли сидела на жестком деревянном стуле, уперев чуть запрокинутую голову в стену, и наблюдала за происходящим. Родители отплясывали. Мать веселилась, хотя только что недовольно ворчала. Для своего возраста выглядела она ничего. И хотя не отличалась изящным сложением, была легка на подъем и умела танцевать. В дальнем конце зала установили барную стойку; неудивительно, что в конце концов именно там Роберт и очутился. Салли за весь вечер ни капли спиртного не попробовала, хотя и не прочь была тайком, пока родители не смотрят, выпить бокал. Отец глянул на Салли поверх плеча матери, улыбнулся — у него был счастливый вид. Салли пожалела, что отец такой сдержанный, ей хотелось бы знать, о чем он думает, хотелось бы лучше его понимать. Она чуть заметно улыбнулась в ответ, но сама во все глаза смотрела на Роберта.

Тот как раз оторвался от барной стойки и через весь зал двинулся к ней. Остановился рядом и прислонился к стене. Несмотря на то и дело врывавшиеся с улицы струи холодного воздуха, Салли стало тепло, даже в жар бросило.

— Потанцуем?

Он протянул ей руку и помог встать, увлекая за собой, и тут один из скрипачей очень кстати объявил шотландскую кадриль. Салли до сих пор помнит прикосновение сильной руки, обнимавшей ее за талию и направлявшей в танце, хотя она знала его ничуть не хуже партнера. Салли оказалась с Робертом лицом к лицу, она разглядывала его широкие плечи, мускулистые руки, сильные ноги, чуть согнутые, как будто он удерживает равновесие на палубе корабля. И подумала: «Вот он, настоящий мужчина! Куда до него задохликам-одноклассникам. Или обрюзгшим преподам». Потом, когда и родителей Салли закружило в танце, Роберт потянул ее к выходу. За дверями обнял, прижимая к себе ниже талии, и поцеловал. Впрочем, насладиться поцелуем Салли так и не смогла — все время беспокоилась, как бы мать не увидела. Как только мелодия стала стихать, Салли поспешила в зал, на ходу вытирая губы тыльной стороной ладони.

С тех пор Роберт не шел у нее из головы. Когда в школе случались неприятности, только мысли о нем и спасали. И вот она снова мечтает. Неважно, что совсем недавно ее одолевали сомнения, сейчас фантазии были ей необходимы. Салли пришла домой вовремя, будто приехала на автобусе, выпила с матерью чай на кухне — все как обычно. Когда же мать занялась проверкой работ по математике, Салли под предлогом занятий ушла к себе. И погрузилась в мечты.

Когда же она вышла в кухню, отец уже вернулся с работы. В коридоре он снял ботинки и остался в одних носках. Мать стояла рядом, но они молчали, даже не смотрели друг на друга. Может, ругались, а когда услышали, что она идет, перестали. Хотя едва ли. Салли ни разу не слышала, чтобы мать с отцом говорили на повышенных тонах. Обычно мать делала так, как считала нужным. Но если отец уж очень настаивал, легко уступала. Понимала, что браниться без толку. Когда речь заходила о чем-то действительно важном, упрямого отца было не сдвинуть.

А важным для него была его работа. О чем мать частенько ворчала себе под нос, напоминая в такие минуты дерзкую школьницу, которая не осмеливается возразить громко, чтобы все услышали. Однако Салли слышала. А может, мать на это и рассчитывала. Во всяком случае, Салли видела, что работа отца — сила, что тянет родителей врозь, как в том эксперименте по физике в пятом классе: есть магниты, которые друг к другу не придвинешь, как ни пытайся.

Меж тем мать Салли из кожи вон лезла, стараясь быть любезной.

— Как дела на работе? — спросила она, обращаясь не к дочери, а к мужу — Салли о своих школьных делах уже отчиталась.

— Да ничего, — ответил Алекс. — Вот только на пляже возле Харалдсуика появились масляные пятна. Наверняка кто-то из рыбаков отмывал свою посудину. Хотя пора бы уже запомнить…

— Зимой ведь особого вреда не будет. А к весне, когда птицы прилетят, все смоет.

Мать не удержалась, вставила свое слово. Она считала, что все, связанное с работой, отец принимает слишком близко к сердцу. Взять хотя бы этих морских птиц… Ну, погибнут одна-две. Что тут страшного?

— Дело же не в этом. — Отец с сердитым видом стащил с себя куртку, повесил на крючок.

Салли иногда не понимала, зачем отец вообще женился? Не будь в его жизни Маргарет, он бы работал все время: зимой просиживал за компьютером, летом пропадал на островах.

Салли решила, что все-таки они любят друг друга. Ну или когда-то любили. Конечно, при этом она и мысли не допускала, что у них может быть секс. В их-то возрасте! Наверняка с ее рождением и прекратили. Хотя Салли казалось, что отцу этого не хватает. Она видела, как он смотрит на других женщин, которые помоложе. Как иногда его рука будто невзначай скользит по телу матери, выдавая неутоленное желание. Было в этом жесте что-то трогательное.

Мать приготовила курицу — настоящее лакомство в будний день.

— Устроим себе маленький праздник, — сказала она, когда Салли вошла.

Соблазнительный аромат просочился в комнату — он-то Салли и выманил. Но теперь, за столом, ей кусок в горло не лез. Обычно мать в таких случаях принималась ворчать, мол, еда полетит в помойку, а сегодня будто даже забеспокоилась. Салли извинилась и вышла из-за стола, оставив родителей есть в полном молчании.

Глава двадцатая

Джимми Переса мучила мысль, что надо позвонить матери. Когда Сара ушла, он больше всего на свете хотел сбежать на Фэр-Айл, где жизнь казалась безмятежной. Повышение до инспектора было для него не менее желанным, но Джимми сам себя убеждал, что работа полицейского временная — до тех пор, пока не освободится ферма на Фэр-Айле. И как всегда, когда до мечты оставалось рукой подать, его начали терзать сомнения. Он с головой погрузился в расследование убийства. И уже не понимал, чего теперь на самом деле хочет.

Перес ехал по дороге на Врансуик и неподалеку от дома Фрэн Хантер разминулся с фургоном Роберта Избистера, тот шел навстречу. На перекрестке фургон остановился. В свете передних фар Перес разглядел табличку с именным номером, перед глазами мелькнула знакомая шевелюра — не узнать невозможно. Но что он там делал? Куда направлялся? На Взгорок? К Юэну Россу? К начальной школе? Может, Роберт и есть тот самый друг, о котором говорил Скотт? Нет, Кэтрин была девушкой со вкусом, она не стала бы с таким встречаться. Он, конечно, смазливый — для тех, кого тянет на высоких, светловолосых мачо. Кэтрин же наверняка хотела большего.