Крупа и Фантик - Евгения Мальчуженко

Кстати, сегодня стало известно, что «Штурм Зимнего» по эскизам Айзека будет рисовать другой художник когда-нибудь потом, чтобы жизнь успела внести свои коррективы: ведь не только матросы будут бегать по Дворцовой, но и солдаты тоже побегут, возможно, стреляя на ходу, гы.

Пока же художественного полотна нет, а рояль своим пулеметом исцарапали. НК.

ТЕЛЕГРАММА (Фантику от Крупы)

Уже тчк ЦКНК тчк

ТЕЛЕГРАММА (Крупе от Фантика)

Увы зпт слыхали тчк ЦКФК тчк

Ты прав, мой милый Фантик, УВЫ. К тому же пришлось съехать с конспиративной квартиры, где все уже стало привычным за последние месяцы. Теперь мы живем при революционном штабе, который расположился в Смольном институте благородных девиц. Ничего, кроме жеманства, в этом выборе я не вижу. Почему не в Таврическом, например? И помещения приличные, и дух государственности витает. А в Смольном… — одни дортуары и классные комнаты. Около кабинета В. И. теперь постоянно стоит какой-то мужик с огнестрельным оружием. Я, когда мимо прохожу, вся вздрагиваю, а Володя говорит, что не надо бояться человека с ружьем. А зачем он тогда там стоит?

Но именно в последние дни я поняла, что одна черта характера В. И. мне все-таки по душе — его брезгливость. Он приказал в наших жилых комнатах и в кабинете всю мебель укрыть чехлами из сурового полотна. Это безумно гигиенично, но выглядят помещения весьма уныло. Прибавь к этому промозглую осень, питерские дожди, бесконечные заседания различных советов, и ты поймешь, что у меня на душе просто кошки скребут. Есть только одна хорошая для нас с тобой новость. Поговаривают (хотя В. И. со мной эту тему не обсуждает), что большевистское правительство собирается перебраться в Москву. Там под защитой Кремлевской стены они будут чувствовать себя в большей безопасности. Я молчу, но втайне надеюсь, что в Кремле, где мы будем жить, квартира окажется просторней и мне удастся хоть чуть-чуть удалиться от Маняшки, которая теперь просто ходит за мной по пятам.

Два дня не могла закончить письмо — сдавала экзамен по штопке чулок крестиком. Еле выкрутилась. Пришлось нанять нашу старую консьержку — она и заштопала контрольный экземпляр, который я получила, если ты помнишь, по приезде из Сестрорецка. В награду выдали три пары фильдеперсовых изделий более или менее целых. Меня похвалили за хорошо организованную связь с народом и долго по-товарищески жали руку. Церемония проходила в актовом зале Смольного. Там еще красиво, но уже очень грязно. Никому, оказывается, не хочется быть «дворником», когда идет раздача теплых мест и высоких должностей.

Ты знаешь, Фантик, в связи с этим я подумала, что чехлы на мебели из сурового полотна, может быть, не признак брезгливости В. И., а просто игра в любимца простого народа. Ведь все элементы мебельного декора под чехлами скрыты, и видны только аскетичные прямые углы и такие же линии. А без милых завитушек так скучно, гы.

Сразу же, как окажусь в Кремле, дам тебе знать.

А пока только ЦК тебя твоя верная Крупа

Крупочка, милая, на этот раз ты — самая информированная: действительно ожидается переезд вашего правительства. Коба-Фикус ходит гоголем и всем сообщает, что полностью подготовил переделку Кремлевской стены в Стену Коммунаров. Говорит, в Питере правительству никак нельзя, потому что Пер-Лашез там можно устроить только на Марсовом поле, а жертв террора (правда, не сказал какого) будет, несомненно, много, всех надо будет похоронить и попытаться сделать это достойно. После чего добавляет: «Попбитка — не пбитка, правда?» Страшный человек, и шутки у него жутковатые.

Но не только Коба-Фикус, вся Москва готова к событию. Пресню переименовали в Красную Пресню и жутко радовались, что Красная площадь от века так называется. «Это знак», — говорят здесь и многозначительно направляют вверх перст указательный.

Тем не менее до скорой встречи нашей ЦКЦК тебя. Фантик

Фанечка, мы переехали, а встретиться нет никакой возможности. Придется пользоваться «дуплом» в Спасской башне, гы. Ну, нам не привыкать.

Постараюсь написать покороче, так как времени свободного почти нет — сплошные мероприятия. День у В. И. расписан по минутам — сплошной чередой идут посетители — «из бывших», из нынешних и просто так называемые ходоки. «Бывшие» и нынешние радеют за себя и своих близких, а ходоки несут подарки, в основном съестное. Это, конечно, приятно, но после каждого такого визита приходится менять чехлы на мебели. А стирать-то приходится мне. Штопальщица чулок и придворная прачка в одном лице, гы! Когда последние ходоки из ежедневного списка покидают наши комнаты, я стираю чехлы, а В. И., который теперь очень длинно себя велит называть — Председатель Совета Народных Комиссаров — отправляется на заседание Совнаркома, которое затягивается до глубокой ночи. Все это В. И. называет управлением государством. А по-моему, любая кухарка лучше бы справилась с такой задачей, гы. В стране разруха, а они тешат себя новыми должностями.

Но не это самое неприятное. В редкие минуты, когда со стиркой и штопкой покончено, ко мне является Коба-Фикус. Его не приглашают на заседания, а он говорит, что ему хочется быть поближе к телу и делу пролетарской революции. Хотела по привычке добавить свое «гы», но совсем не смешно. Ведь Коба ведет себя совершенно непристойно и все время щиплется. Не знаю, что и делать. Вот возьму и пожалуюсь Володе. Даже интересно, как он поступит…

………………………………………………………………

Пожаловалась, черт побери, на свою голову… Я-то думала, что он просто откажет Кобе-Фикусу от дома, а В. И. назначил его секретарем, и тот ведет протоколы заседаний! Правда, ему теперь не до пощипываний, но, встретив меня как-то во время прогулки по Кремлевской стене, Коба высказался в том смысле, что от секретаря до генерального секретаря не больше двух шагов. Ах, Фантик, вот тут мне и стало по-настоящему страшно. Ведь это слово (генеральный) может привести к гибельным последствиям всю неохватную нашу Россию.

ЦК тебя, мой Фантик, но не знаю, что делать. Крупа

Не волнуйся, Крупочка дорогая. Твой верный друг и товарищ, член боевой организации СР, стрелок-отличник Фантик знает, что делать. И не только знает, но и сделает. Ты будешь отомщена, а заодно и в России станет полегче. Я вынесла В. И. свой личный приговор. И я его лично исполню. Об этом дне сообщу заранее.

Не отговаривай меня, Крупочка, все решено. ЦК. ФК.

Фантик, заклинаю, ничего не надо делать. Ты не представляешь, что это за люди. Они уничтожат тебя. Твоя записка заставила меня трепетать от ужаса.

Лучше поедь в Баден-Баден, пока есть такая возможность. Ведь «им» ничего не стоит и границу закрыть. А Москва — не Сестрорецк, до границы не допрыгнуть, гы. Ну что, я уговорила тебя? Все как-нибудь наладится.

ЦК. НК.

Наладилось, Крупочка, как ты и говорила. Через неделю В. И. выступает на митинге, который будет иметь место на заводе Михельсона! Это для меня счастливый случай. Как только В. И. появится во дворе, я все, что задумано, выполню. Там у меня пространство «пристреляно». Хоть я и слепая курица, а не промахнусь. Будь спокойна.

ЦК. Твой целеустремленный Фантик

Фантик, еще есть время. Умоляю, откажись от этой цели. Просто даже не ходи на завод, чтобы не было соблазна.

ЦК. Твоя Крупочка

ТЕЛЕГРАММА (Крупе от Фантика)

Поздно тчк ЦКФК тчк

Ах, мой бедный Фантик, зачем????

Одинокая (и теперь уж навсегда) Крупа

Потомки

[email protected]

Эх, Фрэнки, как грустно все закончилось, хотя конец был известен нам обоим. А все равно, прочитав последние коротенькие записочки, которыми на краю гибельного мероприятия обменивались наши прабабки, надрался как свинья. Что оказалось весьма полезным — мне пригрезился весь, извини за выражение, видеоряд. Все-таки не зря почти все великие художники были либо алкоголиками, либо сумасшедшими. Как только бодун окончательно пройдет, быстро все нарисую и тебе отправлю.

Не волнуйся. ЦК. Нэд Твердая Рука

[email protected]

Сам обрыдался и выпил лишнего. С рисунками у тебя есть время еще недели две.

Нэдди, на самом деле есть еще одно письмо. Очень не хотел его публиковать. Это последнее послание Фанни уже из кремлевских подвалов, куда ее доставили сразу после инцидента на заводе Михельсона. Слишком много слез за этим иссохшим листком. Текст, написанный в том же бодром стиле, что и вся остальная переписка, все-таки окрашен трагедией. Не уверен, что его надо публиковать, но ты, конечно, имеешь право его прочесть. Прости, что сразу не прислал его.

Раскаивающийся за свою якобы неискренность Фрэнк