Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков - Юрий Безсонов

Была распутица… Колеса вязли. Нам нужно было ехать 40 верст. В начале мы ехали хорошо. — Лошадка была крепкая и тянула. Но вот пошел дождь, снег стал таять, почва набухать и мой возница начал действовать кнутом.

Все чаще и чаще я смотрел на часы. Мы опаздывали… Разговоры прекратились… Мы оба были сосредоточены на одном — как бы доехать. Досадно было опоздать. Слишком дорого это стоило бы. Кнут свистал, но не действовал. Конь вставал. Но вот показалась станция… Я сидел с часами в руках… Мы опоздали!

Я вышел на станцию, спросил, и оказалось, что поезд опаздывает на два часа! Обрадовался я сильно.

Наконец подошел поезд. Без разговоров, как было условленно, мне был передан билет. Я нашел место, сходил в уборную, сжег там все свои прежние документы, забрался на верхнюю полку, вынул "липовые очки" (Фальшивый паспорт.) лег, и начал учить: "Я — уроженец Тюменской губернии, Яренского узда, Николай Петрович Вершинин".

{120} Первый этап был кончен… Но я не закрывал глаза на будущее и знал, что мне предстоять еще много препятствий:

Надо доехать. Надо жить в Петрограде. Надо достать клад. И уйти за границу!..

Я сделал все от себя зависящее, чтобы меня не хватились раньше, чем через четыре дня. — Я отучил своих немногочисленных знакомых ходить ко мне, я никогда не ходил по главной улице и не бывал даже в кинематографе. Но все таки, я никак не мог быть застрахованным от того, что мне вдогонку пошлют телеграмму о моем аресте. Кажется около Вятки, по поезду прошел контроль с неприятным для меня окриком: "Ваши документы"…

Я подал… Прошло… Значит там еще ничего неизвестно.

Надо было есть. Не очень опасаясь, я вышел на двух-трех станциях. Знакомых в Тюмени у меня было мало и бояться мне было нечего… Но случай все таки загнал меня опять в вагон. — На одной из станций, я нос к носу, столкнулся с одним из служащих в Тюмени, который знал, что я ссыльный. Быстро поднес я руку к лицу, как бы почесывая глаз, повернул в сторону, в вагон, и опять забрался к себе на верхнюю полку.

Начиналась жизнь, в которой нельзя было страховать себя на пять минут вперед. Ехал я четверо суток. Вот показались знакомые места… Скоро Петроград. Благоразумнее было сойти на одной из ближайших станций. Хотя я знал, что успех таких дел основан на мелочах, но мне все таки не хотелось останавливаться на них, и я доехал до самого Петрограда. Вылез из вагона, прошел контроль, не взяли… Тогда я сдал свой маленький багаж на хранение и вышел на Николаевскую площадь. — Куда?!..

ЖИЗНЬ СРЕДИ "БЛАТНЫХ" И ПРОСТИТУТОК

Я знал, что несмотря на то, что я всегда жил в Петрограде, что меня здесь знают, что в Г. П. У. есть мои карточки, мне не страшна уличная слежка. Этот тонкий способ сыска у Г. П. У. поставлен плохо. И кроме того я хорошо {121} изменил свое лицо и костюм. Зато наблюдение за домами, за жильцами у них налажено очень хорошо. В каждом доме есть их агенты, которые обязаны давать все сведения о живущих. — Где служит жилец, чем занимается, на какие средства живет, кто у него бывает и т. п.

Но все таки, несмотря на страх перед ответственностью, друзья меня приютили. Забавны были приемы. В некоторых случаях я говорил минуты по две с хорошо знакомыми мне людьми и меня не узнавали… Тяжелая была жизнь. Заберешься в квартиру и сидишь не вылезая…Но надо было делать дело и поэтому приходилось выходить.

Надо было освежить свою "липу", то есть подложные документы, достать клад и подготовить побег за границу. Конечно, не будь клада, я никогда бы не бежал в Петроград. Но нужны были деньги, и, казалось, что они в кармане.

В первую очередь мне пришлось обратиться за помощью к уголовникам. Жалею, что я мало знаю Париж и его уголовный мир с его арго. Мне бы хотелось сравнить этот Парижский мир с Петроградским, и я уверен, что Советская Россия, в данном случае, дала бы лучших представителей.

Попасть и быть принятым в это общество, дело не легкое. Оно очень замкнуто и не охотно открывает свои двери для людей не из их среды. Но мои прежние знакомства, знание "музыки" (Воровской жаргон.) и умение себя прилично держать, дали мне возможность войти туда и быть "на ты" со многими хорошими людьми.

Как раньше, так и теперь весь уголовный Петроград длился на несколько районов. — Васильеостровский, Коломенский, Новодеревенский и т. д., но всегда самым аристократическим считался Лиговский, включая сюда Обводный канал. Вот здесь я и был принят… Случай меня сразу столкнул с человеком, занимающим видное положение.

В Петрограде выходил журнал — "Суд идет"… Я его изредка читал. Мне запомнилась статья одного доктора, где он описывая дома для испытания уголовных преступников, рассказывает такой случай: Он говорит, что высокий, здоровый парень, в припадке падучей, бьется головой о каменный пол и постоянно выкрикивает одни и те же {122} слова: "Кровь заливает!.. Ура! Белая церковь взята"… Он не представляет себе, как может нормальный человек не обращать внимания на страшные удары головой об пол, на неожиданные уколы булавкой и останавливается на вопроса, симулянт это, или действительно несчастный и больной человек.

Вскоре после моего прибытия в Петроград я отправился на Лиговку. Костюм мой был вполне подходящий, только несколько старинный. Высокие, со сборкой, сапоги, шаровары, русская рубаха, фуражка и обязательная принадлежность костюма — "верблюдка" (Пиджак коричневого цвета, верблюжьей шерсти.). Уж очень мне было противно одевать нынешние "клош" и матроску. По рассказам я знал те "малины" (Воровские притоны — кабаки.) где обыкновенно можно встретить "блатных".

Вошел в биллиардную. — Накурено… Пахнет пивом и грязью. Народу много и сразу видно кругом- "свои". Подождал, походил, прислушался… И вот вижу, как один высокий здоровый парень, отойдя в сторону объясняется с другим. Слышна "музыка"… Значит ясно, что здесь "блат"… Я подождал конца разговора, а затем подошел к одному из них. Сперва недоверие… Тогда я назвал несколько имен с кличками и почти напрямик сказал в чем мое "дело"…

"Щупал" меня мой новый знакомый недолго… Я был более или менее откровенен. — Назвал ему всех, с кем я сидел, — "Федьку Глота", "Ваську-Корову", "Сашу Косого", мелкую шпану, объяснил ему, что мне надо "липу" и "хазу" (Квартиру.) — польстил ему, что если б я был из Угрозыска и хотел бы его взять, то не пошел бы на него один на один. Затем влил ему пива, и мы быстро сошлись. После водки он начал "лахмониться" (Хвастаться.). Он рассказал мне, что ему опасаться ареста нечего — его уже несколько раз брали, но выпускали, так как у него есть документ, что он больной. В чем дело? "А я", говорит, "как приведут меня, так начинаю "ерзать"-"филонить", (Симулировать.) свою падучую разыгрывать… Хлоп об пол… Бьюсь и кричу"… И тут он мне выпалил целую тираду, закончив ее словами — "Кровь заливает! Ура! Белая Церковь взята"…

{123} Я узнал его имя — "Сашка", и после некоторого колебания, он мне сообщил свою кличку — "Водяной". Я рассказал ему, что я читал про него в журнале. Он очень обрадовался, что надул доктора, заинтересовался, и мы стали друзьями. Так я снова вошел в то общество, не вращаясь в котором трудно жить в стране Советов. Через пол часа за нашим столиком сидели "Ванька Прыгун", "Петька Соловей", и мне было в крепкую обещано, что завтра у меня будет "липа", какую я только захочу, и о квартире мне нечего беспокоиться — все их "хазы" к моим услугам. Между прочим они мне сообщили, что "Корова" расстрелян за налет, а "Глот" шестой месяц сидит в "киче". Придя на следующий день, я получил новую "липу" и мне были показаны две "хазы". Много раз я пользовался ими.

Условия были самые, казалось бы, неприемлимые.

Но надо было жить…однако и здесь проглядывал человек. Видна была его душа, его Бог, его порыв и жажда любви. Все эти уголовники жили с проститутками…Настоящими, уличными, без прикрас… Здесь я видел ту любовь, которой можно завидовать. Любовь без границ, без предела… Ту любовь, в которой для женщины весь, единственный, и только один смысл жизни в любимом человеке… Я узнал по рассказам, что одна из "этих" женщин сделала со своим любовником все его красные походы, идя рядом с ним и держась за стремя его седла… На что может вдохновить такая любовь?… Я утверждаю, что здесь я видел настоящую любовь женщины… Видел ли я любовь мужчины? Не пришлось. Но мне кажется, что если бы кто-нибудь попробовал у "этого" мужчины отнять его женщину, то я увидел бы настоящую любовь зверя…

Но не всегда и формы здесь были не привлекательны. Я встретил здесь девочку лет 18-ти, не проститутку, просто "маруху" (Любовница "блатного".)… Маленькая головка, большие глаза, под ними синяки и одутловатость от беспробудного пьянства. Тонкая, стройная, с душой и размахом… Границ не существовало. Ни в деньгах, ни в любви, ни в загуле, ни в скандале, ни в чем… Это была своего рода знаменитость:-"Вера-Ракета"!

{124} Жила она в привилегированном квартале на Жуковской и, за свою доброту и размах была кумиром всей Лиговки…