Крыс-1. - Владимир Поселягин

Тут вставляя в магазин винтовки новую обойму, я увидел, как рядом со мной упала граната с длинной деревянной ручкой. Молниеносно схватив, я отшвырнул её от себя. Та улетела на дорогу, где почти сразу раздался взрыв.

- Сволочи! – заорал я, видя, как один из немцев кинул в кузов «Маркизы» связку гранат.

У меня там раненых не было, выкинуть её обратно было не кому, так что моя «полуторка» была уничтожена взрывом и начала быстро разгораться, там почти полная бочка бензина в кузове была, да канистра к раме привязана. НЗ. Вот гранатомётчик не ушёл, со злости я выпустил в него всю обойму, но всё же достал. Тот завалился в кусты. Шла вторая неделя войны, а я впервые вступил с немцами в перестрелку и завалил уже шестерых. Правда, мне просто везло, немцы в основном уничтожением техники занимались, мало кто на меня отвлекался, но всё же этих шестерых я записал на свой счёт.

В это время раздалось могучее «Ура-а-а» и мимо меня, стреляя на ходу, пробежала густая цепь конармейцев, что начали зачищать опушку. Выскочив, я побежал следом за ними. Пусть что хотят делают, но свои трофеи я не отдам. Всё что у меня было, сгорало сейчас в «Маркизе», поэтому следовало добыть новых. Подбежав к убитому унтеру, я бросил рядом свой сидор и, упав на колени, стал сдирать с него ремень автомата, подсумки, и кобуру с пистолетом. В общем всё. Даже ранец. До остальных позже доберусь. Вот гранат у него не было, видно всё ушло на связки.

У разбитых машин суетились уцелевшие медики, а я собирал трофеи. Унтер хорошо упал, между кустов кустарника, так что пробегающие мимо бойцы ничего не сняли с него, не заметив. Вот других убитых успели обшмонать, так что трофеев с них мне досталось мало. Один карабин и три сотни патронов к нему. Ещё у одного немца в ранце я обнаружил «ТТ» и солидный запас патронов. Всё это я забрал. Оружие и трофеи, пришлось убрать два ранца, в сидор всё не умещалось.

Посмотрев на «Маркизу», оттуда раздавались хлопки выстрелов, это рвались патроны в карабине, оставленном в кабине, там и было то всего пять патронов, остальные были при мне, печально вздохнул и, навьючив на себя скарб и трофеи, тяжёлой походкой я направился по следам за нашим броневиком, рассчитывая найти его. А где он там и остальные ребята.

Не повезло, сгоревший «БА» я обнаружил на опушке большой поляны, где немцы и устроили основную засаду. На этой поляне было больше сотни грузовиков и таких же подбитых броневиков. Броневиков я насчитал семь, не считая наш. Немцев отсюда, похоже, выбили, перестрелка удалялась, но никого в зелёных фуражках я не видел. Подойдя к «БА» тот горел, я стянул кепку с головы, от нашего броневика ясно тянуло горелой человечиной, этот запах мне был хорошо знаком. Похоже, экипаж сержанта Ильина так и погиб внутри. Жалко Петровича, он меня столькому научил за эти недели нашей совместной работы в тылах отступающих войск. Я за эти недели освоил столько поданного материала, сколько в другом случае за месяцы бы не выучил. Хороший он всё же учитель… был.

Все двери были закрыты, боекомплект рванул внутри, башня сползла и лежала рядом, так что без шансов, а я, утерев слёзы, осмотрелся и сел на опушке неподалёку. Если из наших кто уцелел, то должен вернуться сюда.

Сидеть мне быстро надоело, деятельная натура требовала работы, сложив свои вещи общей кучей, я снял с разбитого «ЗИСа» лопату, похоже, его снарядом достали, и стал копать могилу. Броневик догорит и то, что станется от парней, то и похороним.

Наши вернулись, когда я уже выкопал могилу и сидя рядом вырезал на куске доски от борта ближайшего грузовика имена и фамилии экипажа броневика.

- А где остальные? – спросил я Егорова. Пограничники несли трёх раненых, но тут были не все. Васильев шёл замыкающим, вместо «ППД» у него на плече висел немецкий автомат, а на шее белела повязка.

- Тут все кто уцелел, - поморщившись, ответил лейтенант и сел рядом. Сорвав травинку, он сунул её в рот и стал покусывать. Было видно, что он также переживал гибель своих людей. – Тут в засаде полнокровный пехотный батальон немцев стоял, если бы не подошедшие танкисты, мы бы их не сковырнули. Их выгнали на опушку леса и там сейчас добивают. Стихает, похоже, добили. Всё-таки почти полнокровная стрелковая дивизия участвовала в этом.

- Вот оно как, - печально вздохнул я. – Парням я могилу вырыл, броневик почти остыл, можно доставать.

- Да, нужно похоронить Ильина и остальных пограничников, - кивнул лейтенант.

Как оказалось, он имел виду не только экипаж броневика, срубив из веток носилки, из леса принесли тела шести пограничников, погибших в бою с немцами. Пришлось расширять и углублять могилу, что я вырыл. Пока шли похороны, я описал Егорову, что было со мной с той минуты как они ушли в сторону боя, подробно, особенно как немцы уничтожали машины с ранеными. Восемь на моих глазах гранатами забросали, дальше не видел, деревья мешали. Как погибла «Маркиза», тоже описал. В общем всё. Помимо этого я осмотрел и раненых. Их уже перевязали, но диагноз я подтвердил, один дорогу выдержит, а двое, если в течение часа не положить на операционный стол, дорогу не проживут.

- Я на битые машины тут на поляне посмотрел. Не все, которые вблизи. Пару машин восстановить можно, за три-четыре часа, если зачасти с других снимать, но уже хозяева объявились, вот их сколько ходит. Одну машину даже отбуксировали, вторую на месте чинят. Что на той стороне поляны я не вижу, далековато. Так что, мы переводимся в пехоту, будем на своих двоих шагать. Но пара идей у меня есть.

- Что за идея? – заинтересовался Егоров. Ему тоже было не в радость идти пешком. Тем более он думал о раненых.

- Поискать горючего в разбитых машинах, канистры, взять их с собой. Видели же брошенные машины с пустыми баками. С топливом мы подберём себе любую.

- Хорошо, займись этим.

- Так уже. Вон в тех двух машинах две канистры. Я их приготовил. Обе полные, слил с баков. Но этого мало, нужно ещё.

- Занимайся, - кивнул тот и направился к парням.

После того как погибших похоронили, один из раненых умер, его тоже похоронили, мы собрались и направились через поляну дальше. Топливо удалось набрать литров восемьдесят пять, по ёмкостям, было пять канистр, три двадцатилитровых, и две по десять.

На краю поляны между битой техникой я рассмотрел на опушке расстрелянною «эмку». Видимо водитель пытался уйти из-под огня и это ему почти удалось. Машина добралась до опушки, но все пассажиры и водитель погибли от пулемётного огня. Так как мы несли двух раненого, свободных грузчиков не было, мне самому пришлось нести все вещи, лишь автомат забрал Егоров с подсумками, можно сказать, отобрав в личную собственность, ладно хоть «парабеллум» удалось спрятать. Так что, сбросив все вещи на траву, я положил поверх трофейный карабин и, держа «светку» в левой руке, рванул к «эмке». Удача не подвела меня, не смотря на пробитый скат и расстрелянный салон, она была на ходу.

Совместно за час мы поставили её на колёса, и поместили внутрь обоих раненых, они как раз уместились. Когда я загрузил внутрь все свои вещи трофеи, лейтенант склонился над водительским окном и сказал:

- Проследи, чтобы их приняли в госпитале. Машину ты потерял, справку об уничтожении я написал и подписал, так что можешь возвращаться к себе в часть. Эту машину можешь забрать, она нам не нужна. Главное парней довези.

- Сделаю, - с твёрдостью в голосе ответил я.

Тяжелораненый лежал на заднем сиденье, а второй, полусидел рядом. Мотор уже тарахтел на малых оборотах, поэтому попрощавшись с парнями, я сел на водительское место и стронул «эмку» с места. На таком типе машин мне ездить не доводилось, но я благополучно вывел её через поле на дорогу, стараясь не растрясти раненых и поскрипывая подвеской, поехал к опушке, покидая эту поляну, где погибло так много людей и техники. По примерным подсчётам тут полегло около тысячи человек. Кстати, «эмка» была не армейской, в салоне мы обнаружили кроме водителя, тучного мужчину в гражданском френче и высокой белой фуражкой, двух женщин и мальчишку лет десяти. На крыше были узлы с вещами. Всё это мы сбросили, забрали только продовольствие, так что трофеев не было. По документам Егоров определил, что это второй секретарь из Ровно. Мы их не хоронили, сложили в ряд у опушки.

На лесной дороге часто встречались расстрелянные или уничтоженные машины, похоже немцы и тут также действовали, как и с нашей стороны, свидетелем и участником которой я был. По лесу пришлось ехать километров семь, пока мы, наконец, его не покинули, после чего повернули на восток, в сторону наших тылов. Машин разбитых было много, как и убитых, но я не останавливался трофеить оружие и боеприпасы, мне нужно было сначала довести парней, передать их в компетентные руки врачей, вот потом можно. Так что я с тоской смотрел вокруг проезжая мимо убитых. Не время пока.