Мифы Даманского - Дмитрий Рябушкин

Тогда китайцы стали группироваться на своем берегу напротив южной оконечности острова: от 400 до 500 солдат явно намеревались ударить во фланг советским пограничникам.

Положение осложнялось тем, что была утрачена связь между Яншиным и Леоновым: неудачно расположенные на БТРах антенны были срезаны своим же пулеметным огнем.

Для того чтобы сорвать замысел противника, гранатометный расчет И. Кобеца открыл огонь со своего берега из СП Г-9. Отсюда же вели огонь пулеметчики. Этого, однако, в сложившихся условиях было недостаточно, и тогда полковник Леонов принял решение совершить рейд на четырех танках. (Танковая рота была обешана Леонову еше 13 марта, но 9 машин подошли только в разгар боя.)

Была и еще одна причина, о которой вспоминает бывший начальник политотдела Иманского погранот-ряда Александр Дмитриевич Константинов [14]:

...Онс кем-то разговаривал по телефону на командном пункте в Нижне-Михайловке. Как я понял из разговора, ему вменяли в вину, что бой идет уже два часа, а он не может взять «языка». Поэтому-то он, как мне кажется, мы же не успели как следует переговорить, и пошел на танке к острову. Трагическая ошибка: Демократ Владимирович сел в первый танк. Командир же в головной никогда не садится. Да еще по левому борту, обращенному к китайскому берегу.

Леонов занял место в головной машине, и четыре Т-62 двинулись в направлении южной оконечности Да-манского11.

Недалеко оттого места, где погиб Стрельников, командирский танк был подбит. Леонов и некоторые члены экипажа получили ранения. Покинув танк, направились к своему берегу. Здесь в Леонова попала пуля прямо в сердце. Три других машины получили повреждения и ушли по льду Уссури на заставу № 2.

Бой на острове принял очаговый характер: разрозненные группы пограничников продолжали отражать атаки китайцев, которые численно значительно превосходили оборонявшихся. Существенную помощь оказали пограничникам несколько танков, также задействованных в сражении.

По свидетельству некоторых очевидцев, сражение напоминало маятник: то китайцы переходили к активным наступательным действиям, то их теснили советские пограничники. Последнее происходило, как правило, при вводе в бой дополнительных подразделений. Например, когда к месту событий прибыла группа майора П.И. Косинова. О его действиях говорится в экспозиции Центрального пограничного музея ФСБ России:

Майор Косинов, зам. начальника штаба Гродеков-ского пограничного отряда, с группой пограничников на бронетранспортерах 15 марта 1969 г. ворвался в гущу китайских солдат на острове Даманском и вступил в бой, в ходе которого был тяжело ранен.

За личное мужество награжден орденом Красного Знамени.

Однако, несмотря на все подкрепления, численное превосходство китайцев было весьма существенным — примерно 10:1. Тем не менее подразделения 135-й дивизии продолжали играть нелепую роль сторонних наблюдателей и не вмешивались в события.

Один из очевидцев событий вспоминает, как вскоре после гибели Леонова на командный пункт армейцев позвонил начальник политотдела Иманского по-гранотряда. Не обращая никакого внимания на звания и должности собеседников, подполковник А.Д. Константинов от души высказался в адрес бездействующего командования. А те и сами рвались в бой, но, будучи связанными дисциплиной, ничего не могли поделать: не было приказа.

Вспоминает бывшая операционная сестра Н.А. Цым-бал [30]:

Раненые начали поступать со второй половины дня. и принимали мы их до глубокой ночи. Много было ожоговых, контуженных, с пулевыми ранениями. Бойцов доставлял вертолет, который садился прямо перед госпиталем. Требовалось много крови. Мы делали прямое переливание, чтобы успеть помочь тем, кому еще было можно. К сожалению, не всегда это удавалось.

Около 15.00 был получен приказ на отход с острова. Таким образом, возникла реальная угроза потери Да-манского. Стало очевидно, что требуется принять незамедлительное волевое решение.

Однако никто из облеченных властью лиц не желал брать ответственность на себя: ни командование дивизией, ни командование округом, ни генералы в Министерстве обороны и Генштабе. Все понимали: в случае осложнений можно потерять не только должность и погоны, но и кое-что посерьезнее. Что касается первых лиц государства, то Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев ехал во главе делегации в Будапешт для участия в работе Политического консультативного комитета государств — участников Варшавского Договора. В состав делегации входили Председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин, министр обороны маршал А.А. Гречко, министр иностранных дел А.А. Громыко, секретарь ЦК КПСС К.Ф. Катушев. (Некоторые авторы ошибочно утверждают, что маршал Гречко находился в Индии. На самом же деле он посетил Индию несколько раньше, в первые дни марта.)

Вспоминает Александр Леонидович Князев (в марте 1969 г. сержант, заместитель командира радиовзвода батареи управления и артиллерийской разведки 135-й мотострелковой дивизии) [31]:

На командном пункте собрались командир дивизии, начальник артиллерии дивизии, старшие офицеры дивизии, командиры подразделений, занявших исходный рубеж вдоль границы. Они тоже наблюдали за происходящим и негромко обменивались мнениями. Командир дивизии генерал-майор Несов приказал соединить его с командующим Дальневосточным военным округом. После доклада об обстановке на острове попросил разрешения произвести огневую поддержку артиллерией подразделениям, уже вступившим в бой с противником. В ответ получил приказ огня не открывать и на остров никого кроме пограничников не посылать. Ждать приказа из Москвы...

О том, кто все же принял решение, существуют три версии.

Первая (и наиболее часто повторяемая). Решение принял Л.И. Брежнев, которому сопровождение доло-жило-таки о сложившейся обстановке: о потерях, утрате Даманского и т. п. Якобы пораженный этими известиями, генсек вызвал генералов и в жесткой форме приказал использовать все имеющиеся средства для освобождения острова.

Вторая. Решение принял член Политбюро ЦК КПСС А.Я. Пельше, который после отъезда Л.И. Брежнева остался в Кремле «на хозяйстве».

Третья. Решение о нанесении удара по китайскому берегу принял тогдашний командующий войсками Дальневосточного военного округа генерал О.А. Лосик (в последующем маршал бронетанковых войск). Однако многие участники событий утверждают, что в действительности О.А. Лосик был отстранен от управления войсками за нерешительность, проявленную при отражении нападения китайцев.

С двумя первыми версиями все более или менее ясно: если один из членов Политбюро ЦК КПСС действительно отдал приказ, то военные просто «взяли под козырек» и исполнили волю руководства.

Не совсем понятна ситуация с третьей версией.

Показательно, что после событий генерал О.А. Лосик был переведен в Москву на должность начальника Военной академии бронетанковых войск им. Р.Я. Малиновского. Повышение это или понижение?

С одной стороны, уход с командной работы на преподавательскую всегда рассматривался в армейской среде как почетная ссылка. Но с другой стороны, О.А. Ло-сика перевели в столицу, в Москву, пред очи высшего руководства СССР. К тому же в 1975 г. ему присвоили звание маршала бронетанковых войск.

Эти противоречивые факты можно тем не менее объединить в одну версию. Скажем, генерал О.А. Лосик действительно звонил в Москву, просил четких указаний, но не получал их (к тому же из-за разницы во времени в Москве было раннее утро, и не все руководители Генштаба находились на работе). Однако обстановка в районе Даманского продолжала ухудшаться, и командующий ДВО был буквально вынужден самостоятельно принять решение. Таким образом, и обвинения в промедлении (было промедление!), и решительность генерала О.А. Лосика в самый ответственный момент вполне гармонично вписываются в эту версию событий.

По последним данным, приказ отдал первый заместитель командующего Дальневосточным военным округом генерал-лейтенант П.М. Плотников, причем сделал это по собственной инциативе, без указаний сверху.

Как бы то ни было, полученное сверху «добро» дало возможность советским командирам действовать более осмысленно и целеустремленно.

Было принято решение об использовании 13-го реактивно-артиллерийского дивизиона 135-й дивизии. Этот дивизион имел на вооружении 12 машин БМ-21 «Град» (2 батареи по 6 машин в каждой плюс по 3 транспортно-заряжающие машины на каждую установку). Командовал дивизионом опытный артиллерист майор М.Т. Ващенко, солдаты и офицеры участвовали в многочисленных учениях и потому были хорошо подготовлены к ведению боевых действий.

Еще за два дня до боя дивизион находился на учениях, а потому марш в район Даманского оказатся очень напряженным.

Вспоминает Михаил Тихонович Ващенко [18]:

Тринадцатого вечером вернулись мы в казармы. Это уже был конец, исход дня... Народ уже готов был идти отдыхать, технику ставить на места. Вызвали меня к командиру корпуса. Там так получилось, что сам корпус стоял возле нас в Лесозаводске, непосредственно в городке Медведнитском, а командир дивизии — ближе к северу, километрах в семидесяти оттуда. Ну, и командир корпуса генерал-лейтенант Ржечицкий поставил задачу: выдвигаться на север, забрать с собой все для готовности, как он сказал, к «длительной жизни и учебе в полевых условиях». Это было понятно. У нас всегда все время с собой было все. Пришлось солдат вернуть в парки. Накоротко собрал я офицеров и младших командиров и сказал, что понятно, что к чему... Взяли необходимый запас то-покарт, продовольствия, на четверо суток сухого пайка. И пошли. Ночь как раз была. Это, значит, с тринадцатого на четырнадцатое. Ночь. Хотя и усталые были бойцы у нас. Особенно водительский состав. Офицеры тоже. Но выдержали...