Черная богиня - Михаил Зайцев

Твердым, уверенным шагом Игнат вышел из кабинета, где все еще дымилась сигарета мертвого доктора. В холле-прихожей перешагнул через труп старушки, нагнулся к спортивной сумке, расстегнул «молнию», засунул в сумку книжку про тайны индийского оккультизма, бжикнул «молнией», погладил подошедшую обнюхать его джинсы кошку. Забросив лямку спортивной сумки на плечо, Игнат выпрямился, открыл засов, вышел на лестничную клетку и захлопнул за собой дверь. Он не прислушивался к чужим шагам на лестнице. Ему было наплевать, увидят его случайные свидетели или он уйдет незамеченным. Это было уже совершенно неважно.

До первого этажа Сергач спустился в гордом одиночестве. Выходя на Большой Козловский, столкнулся в дверях с молодой мамой. Помог симпатичной молодой женщине вкатить с улицы коляску. Услышал от нее: «Спасибо», — ответил: «Пустяки». Вышел на свежий воздух и, широко шагая, направился в сторону метро.

Игнат шел и, как это ни странно, улыбался. Он улыбался той улыбкой, которую можно увидеть на лице проигравшего по полной дури гроссмейстера-шахматиста, отчасти удивленного собственной глупостью, отчасти восхищенного игрой соперника. Да, и еще раз — да! Игнат восхищался, не мог не восхищаться ИГРОЙ Николая Васильевича Самохина. И актерской, и стратегической игрой бывшего кагэбэшника. Помнится, Циркач говорил про Самохина: «Умеет, сука, понравиться и в душу влезть». Все так, все правда. Манипулировал Сергачом господин Самохин более чем профессионально. Забрался в душу и начал руководить ее порывами. Сегодня утром, к примеру, исключительно талантливо заразил Игната вирусом паники, заставил выпрыгнуть в разбитое окно. А что было потом? После прыжка Игната? Дверь самохинского кабинета взломали сыщики из его же фирмы. Николай Васильевич, безусловно, сообразил стукнуться лбом обо что-нибудь твердое и сообщил коллегам: так, мол, и так, Сергач долбанул меня по башке и вот, полюбуйтесь, вот этим вот индийским платком пытался задушить! Мне, коллеги, подфартило — узелок на конце платка во время броска румала развязался... Ой, а чой-то из узелка на пол рассыпалось, ась? Гляньте-ка, коллеги, монетки индийские! Ай-ай-ай, Сергач-то — шизик-маньяк! Это ж он, гад, братишку единосеменного, Виталика-кровиночку, удушил, изверг! А ну, расступись, коллеги! Всем ша! Рассчитаться с Сергачом — дело моей личной чести. Один его возьму!.. И коллеги-сыщики понятливо кивают головами. Особенно один коллега, который, сговорившись заранее с Самохиным, позвонил ему на сотовый в то время, как Игнат болван болваном рассматривал индийские монетки... Ну а разыграв спектакль в собственном кабинете, Николай Васильевич поспешил в кабинет к доктору Рэму Соломоновичу. Когда золотозубая стерва-продавщица взяла телефонную трубку — услышала знакомый голос доктора Рэма, а когда передала трубку Игнату, на другом конце провода был уже Николай Васильевич. Как Самохин заставил пожилого врача позвонить и позвать к телефону Игната Кирилловича, не суть важно. В данную конкретную минуту абсолютно неважно. Важно лишь то, что, сподвигнув Игната на побег из офиса частной детективной фирмы, ее владелец придумал для Сергача занятие на те часы, что были необходимы Для подготовки к следующему этапу игры. Смена одежды соответствовала сценарию господина Самохина, формировала нужный ему образ сумасшедшего душегуба и в то же время вынуждала Сергача жить в состоянии цейтнота, лишая жертву лишней возможности спокойно осознать, обдумать происходящее. Инструкции, полученные от Самохина по телефону в магазине «Нирвана», также создавали дефицит времени. Игнат прячет вещи в камере хранения вокзала, бреет налысо голову, боится опоздать, ну а Николай Васильевич готовится к... К чему он готовится? К очередному убийству! К физическому устранению Игната! Окончательно скомпрометированный Сергач должен исчезнуть, чтобы ни Циркач, ни кто-нибудь другой не услышал от него иную, чем выстраивал Самохин, версию серии убийств на религиозно-сумасшедшей почве!!!

«В моем распоряжении, — Игнат взглянул на часы, — девяносто минут. В течение девяноста ближайших минут Николай Васильевич будет пребывать в заблуждении, что все идет по его сценарию. Ровно в два, не найдя жертву на платформе Маленковская, Самохин начнет действовать по резервному плану, который у него, бесспорно, имеется и который я не в силах предугадать, ибо я дилетант, меня не учили планировать и осуществлять ликвидации!.. У меня есть полтора часа, чтобы придумать, как спастись... НЕТ! Чтобы придумать, как победить Самохина, черт побери! И самое разумное — прежде всего подстраховаться на тот случай, ежели победит он. Омрачить его победу маленькой — или большой? хорошо бы большой! — гадостью. В классических детективах жертва в предчувствии смерти пишет письмо, излагает на бумаге все свои обвинения и, прежде чем сцепиться один на один со злодеем, бросает конверт в почтовый ящик, адресовав его справедливому слуге закона. На крайняк можно черкнуть послание Циркачу, но есть вариант и получше, черт возьми! Есть!»

Игнат вышел на Чистопрудный бульвар, повернул к метро. Едва ли не бегом покрыл расстояние от водной глади городского прудика до памятника Грибоедову. Задержался немного, пересекая трамвайные рельсы. Взлетел по ступенькам к входу в павильон метрополитена, остановился возле стенда с газетами и журналами.

— У вас сегодняшние «Тайны» есть в продаже? — спросил Игнат у торговца периодикой.

— "МТ" — семь рублей. «МК» брать не будете?

— Нет, только «МТ».

— Есть свежий «СПИД-Инфо».

— Нет, спасибо, только «МТ».

Передовицу, посвященную убийству Овечкина, Игнат проштудировал ночью в электричке, сейчас он на нее даже не взглянул — и так помнил фамилию состряпавшей первую газетную полосу журналистки: Кривошеева. Запоминающаяся фамилия.

Статью про убийство магната Шумилова, каковую Сергач читал позавчера, будучи в гостях у Самохина-старшего, тоже написала Кривошеева. Вот и отлично!

Взяв в руки газету, Игнат сразу же заглянул на последнюю страницу, в самый низ, где мелким шрифтом набраны фамилия главного редактора, адрес для писем и телефоны отдела распространения. Других телефонов, к сожалению, газетные работники не сообщали. Ну да не беда!

Запомнив телефонный номер для оптовиков, Сергач обошел павильончик метро, нашел свободный таксофон, спрятался под его алюминиево-стеклянным козырьком. Произведя необходимые манипуляции с телефонной картой, Игнат отстучал номер с последней газетной полосы.

— Алло, отдел доставки, «Московские тайны», — ответил молодой мужской, скорее даже юношеский голос.

— Алло. С Петровки, тридцать восемь, беспокоят. Попов моя фамилия, Олег Ильич. Занимаюсь делом, про которое в вашей газете сегодня пропечатано. Слушайте, мне ваша журналистка Кривошеева свой телефончик давала, но я из города звоню, с автомата, при себе записной книжки нет, а для Кривошеевой есть информация про то, о чем она спрашивала. Ваш-то номер я из газеты узнал, а как с ней срочно связаться, не подскажете?

— Мы отдел распространения и доставки, мы...

— Эй, друг, а ну как я потом наябедничаю вашему самому главному, хотел, дескать, газете помочь с горячим материалом, и из-за тебя, милый, все сорвалось, а? Давай-ка свяжи меня, дружок, с кем-нибудь, кто телефончик Кривошеевой помнит, быстро!

— Погодите, я спрошу.

Через минуту моложавый голос продиктовал Игнату номер комнаты, «где сидят журналисты». Сергач дал отбой, перезвонил по новому номеру. Ответила женщина, которой Игнат впарил ту же лажу, что и юноше из отдела доставки.

— Все понятно, Олег Ильич. Инессы сейчас нет в редакции, запишите номер ее мобильника...

Инессе Кривошеевой удалось дозвониться лишь спустя десять минут. Поначалу у нее было все время занято. Игнату пришлось вытаскивать из прорези в таксофоне телефонную карточку, гулять, описывая круги вокруг павильона метро, и после каждого круга одну за одной совершать все новые и новые попытки связаться с журналисткой. Наконец Кривошеева ответила.

— Да, я слушаю.

— Здравствуйте. Я прочитал вашу сегодняшнюю статью про Овечкина. Я тот, кто последним видел Овечкина живым. Он был у меня в гостях, ушел, и его задушили, а я...

Гуляя кругами, Игнат заготовил целую маленькую речь специально для журналистки, но она его оборвала:

— Как вы узнали мой телефон?

— Слукавил. Позвонил по номеру, напечатанному в газете, представился Олегом Ильичом Поповым, вы должны его знать, он...

— Я-то его знаю, а откуда вам известен Попов?

— Он меня допрашивал. По делу об убийстве Овечкина и... короче, имел честь познакомиться.

— Рада за вас, но мне-то вы зачем звоните?

Честно признаться, Игнат ожидал, что репортерша Кривошеева, едва услышит о его, Сергача, причастности к таинственному убийству Овечкина, с ходу заорет: «Я должна с вами встретиться, немедленно!» Не тут-то было...

— Алло, где вы там, мужчина? Объясните, зачем вы мне звоните? Я слушаю.