Золочёные горы - Кейт Маннинг

– Это тебе подарок.

– Мадам? – Неправильно принимать подачки. Платье было нежным, как крылья бабочки. Если я облачусь в струящийся шифон, может, я сама превращусь в бабочку и упорхну в новом зачарованном обличье?

– Non merci, – отказалась я, хоть и жаждала получить наряд.

– Ты его примешь, – ее слова прозвучали как приказ. – Король. Ты ему понравишься. Может, он даже окажет тебе предпочтение. У него еще не было… американской подруги.

Она помедлила, словно подбирая слова. Потом сказала напрямую:

– Когда-то давно, Сильви, именно le roi Леопольд заметил меня и выбрал в число придворных дам. Если бы не он, я не встретила бы мистера Паджетта и не была бы сейчас здесь, в его доме. Понимаешь? Неужели не понимаешь? – Она рассмеялась. – Платье, король и богатый джентльмен – это может изменить судьбу. Для меня так и случилось. И для тебя это возможно, надеюсь.

– Моя судьба уже изменилась благодаря вам, – сказала я.

– Не стоит благодарности, дорогая. Мне доставляет радость поднимать людей из низов наверх, к лучшей жизни, – ответила она. – Я надеялась, что Адель тоже сможет – понимаешь?

Я кивнула, словно все было ясно, но в тот момент, несмотря на ее намеки, мне еще ничего ясно не было.

Позже, вспоминая то лето, я уже воспринимала Ингу без розовых очков наивности и понимала, что она хотела пожертвовать мной в своих целях. В то лето графине Ингеборге Лафолетт де Шасси Паджетт было всего двадцать шесть лет, и она по возрасту годилась мне в сестры. Я подпала под ее чары. Когда она оставила меня одну, чтобы собрать отвергнутые наряды с пола, я покрутилась в зеленом платье, любуясь отражениями в зеркалах, казавшихся бесконечными, как мое будущее. Я приподняла грудь ладонями, как это делала она, ощущая внутри горение дерзкого пламени. Они станут бегать за тобой. Слова ее вызывали трепет в животе от надежды стать не безмолвным манекеном или печатным дьяволом, но прелестной бабочкой. Тогда не молчание будет моим главным украшением: меня украсят зеленый шелк, сатиновые туфли и ожерелье из стразов.

Глава седьмая

Герцог прибыл в жуткой суматохе в пятницу вечером с гостями из Нью-Йорка.

– Важные гости, – бросил он Инге. В те выходные я находилась в задней части дома, и мне не удалось взглянуть на ее мужа. Я только слышала его громкий голос, чиханье и хриплый смех курильщика. Я радовалась тому, что Наджент отправила меня на кухню к Истер, а сама ушла в воскресенье утром в церковь с сестрами-хорватками. Инга каталась верхом со своим инструктором. И я вскочила, услышав звон колокольчика с нижнего этажа.

– Это Паджетт-старший, – недовольно проворчала Истер. – Сходи узнай, чего ему нужно.

Я спустилась в своем переднике вниз, на новую для меня территорию, представляя нижний этаж сырым подвалом с крысами и скелетами. Но там располагались гостиная и игровая комната с бильярдным столом – огромным, как телега для сена. Красные кожаные кресла стояли возле камина, со стен таращились лосиные головы. Повсюду стояли латунные плевательницы. Фишки и карты горкой лежали на комоде. Я свернула не туда и оказалась в винном погребе. Колокольчик зазвонил снова, и я прошла в конец коридора, дойдя до рабочих кабинетов: в воскресенье они пустовали. За ними находилось святилище герцога Джерома Паджетта, дверь была приоткрыта.

Он говорил по телефону и пальцем сделал мне знак подождать. Я стояла снаружи, наблюдая за ним. У герцога была большая седая голова. Жесткие щеточки бровей возвышались над очками, цеплявшимися за выдающиеся уши, напоминающие лопасти пропеллера. В зубах под роскошными усами была зажата сигарета. Дымок кружился над трубкой, в которую герцог громко выражал свое возмущение:

– Как, черт возьми, вы собираетесь осуществить поставку в Кливленд к октябрю, если железная дорога до сих пор не готова? Решите вопрос, полковник. Велите этим свиньям уняться, а то только пьянствовать умеют. Разместите их в палатках. Не замерзнут, они же теплокровные. Черт подери, Боулз. Если не сможете уладить вопрос, я решу его без вас. Выгоните бунтарей из города. В десять часов здесь. Да, в «Лосином роге».

Что он имел в виду, велев выгнать бунтарей из города? Речь шла про Лонагана? Или про отца?

Мистер Паджетт бросил трубку.

– Проклятье.

– Вы звонили наверх, сэр?

Он вздрогнул.

– Ты не та девчонка из Богемии, как там ее зовут?

– Нет, сэр. Я Сильви Пеллетье, секретарь миссис Паджетт.

– Что ж, рад знакомству, мисс Пеллетье. – Он вытянул руки, растопырил пальцы и похрустел костяшками. – Отзывы о тебе исключительно положительные. Супруга довольна. Продолжай так же хорошо работать, и я тебя отблагодарю. – По-виргински мягкие гласные в его речи звучали очень приятно для уха. – Пожалуйста, попроси Истер подать мне завтрак. А в полдень подать обед на трех человек. Спасибо.

– Он просит завтрак, – сказала я, вернувшись в кухню.

Истер все еще выглядела сердитой, она взбивала яйца и нарезала зелень, громко стуча ножом. Когда я прошла у нее за спиной, чтобы поставить на стол поднос, она сделала нечто поразившее меня. Не забуду этого до конца дней. Она откашлялась в ладонь. Потом стряхнула струйку слюны прямо во взбитые яйца и яростно взболтала их вилкой. Она не знала, что я за ней наблюдаю. Может, мне показалось? Я не верила своим глазам. Она встряхнула сковородку и влила в нее яйца, добавила чеддер и выложила золотистый омлет на тарелку, украсив петрушкой и ломтиком апельсина, нарезанным в форме цветка.

– Держи, – сказала она с довольным видом. – Особое блюдо для герцога.

Я отнесла поднос вниз, опасаясь споткнуться после пережитого волнения. Я ничего еще не смыслила в мести и не знала причин поступка Истер. Но с того утра стала пристальнее за ней наблюдать, чтобы все разузнать.

Мистер Паджетт занимался делами, разложив перед носом бумаги. Пока я наливала кофе, он встал и, читая документ, прошел в угол комнаты. Там он сдвинул красную штору, и за ней появилась тяжелая стальная дверь, окрашенная в черный цвет. На двери красовался золотой герб в виде дерущихся львов на щите. В центре двери виднелся хитроумный замок. Он рассеянно покрутил диск, потом остановился и заметил мое присутствие.

– На этом все, – улыбнулся он, отпуская меня. – Премного благодарен.

Был ли он добр? Он казался таким, когда тихо присвистывал вполголоса. Он сказал, что отзывы обо мне положительные, и этим начал мне нравиться. Но я не посмела бы ни слова сказать о