Фронт без линии фронта - Ирина Александровна Дементьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рая Окипная завоевала доверие начальника полиции Юга России — полковника Грибба. Она и Женя Бремер имели связи со штабом венгерского командования и сблизились с шефом украинской полиции в Киеве майором Штунде. К заместителю генерального комиссара Киевской области фон Вольхаузену тоже была устроена экономкой наша разведчица. Через нее поступала очень интересная информация.
Но самое главное было то, что людям Максима удалось наладить связь с товарищами из партийного подполья. Это дало возможность создать в Киеве и пригороде семь диверсионных групп. Через работавшего в городской полиции преданного нам человека по фамилии Черный все люди были обеспечены оружием.
Как-то заглянув к своей знакомой, пожилой украинке, Максим застал ее в слезах.
— Что с вами? — спросил Кудря.
— От радости, — ответила женщина. — Первый раз в этом аду плачу от радости. Взгляните, Иван Данилович. — И она протянула ему небольшой листок, отпечатанный на тонкой бумаге. Кудря прочитал сначала один, потом второй раз: к населению Украины со словами правды и надежды обращался секретарь ЦК Коммунистической партии Украины.
— Как будто весточку от сына получила, — сказала женщина, вытирая слезы.
Кудря решил перепечатать и распространить эту листовку. Так он и сделал. И хотя это не предусматривалось заданием, он стал заниматься и листовками.
Эта работа была не менее опасной, чем работа разведчика. Прежде всего надо было получить материал. А для этого необходимо было наладить регулярное слушание московских радиопередач, что каралось расстрелом. И все же каждый день, лишь только немецкий офицер-железнодорожник Георг выходил из дома, Женя Бремер включала его приемник, слушала Москву, записывала сводку и передавала Кудре. Максим писал текст листовки, а Женя печатала ее на машинке «тиражом» в 300 экземпляров.
Это было опасное занятие. Соседи могли обратить внимание на стук машинки, донести в гестапо. И они переносили машинку с одной квартиры на другую. Через связных и разведчиков Кудря распространял листовки в Киеве и ближайших селах.
Но были у Максима и серьезные неудачи.
Возвращаясь домой, Кудря заметил, что за ним следят. Он оглянулся: вблизи — никого. Улица казалась пустынной: два-три человека на весь квартал. Старуха катит тележку с тряпьем, пожилой усатый украинец тащит корзину. Тихо, спокойно.
— Нервы, — подумал Максим.
И все же шагнул в ближайший подъезд. Старуха прокатила тележку. Украинец прошагал мимо, Максим вышел из подъезда. У входа стоял невысокий красивый парень и разглядывал номер дома.
— Владик, — удивился Максим, — ты что здесь делаешь?
— За тобой гонюсь, — усмехнулся парень.
Максим знал его — Владик Корецкий был футболистом одной из львовских команд.
— Что же ты здесь делаешь? — настойчиво переспросил Максим.
— То же, что и ты, — негромко ответил Владик.
Максим с удивлением посмотрел на Владика и сказал:
— Я попал в окружение и был в плену, откуда удалось освободиться.
— Знаешь, Иван, — сказал Владик, — я тебе не верю. Во всяком случае считаю необходимым помочь тебе, хотя бы деньгами: я получил в НКВД для работы, и будет правильно, если ты воспользуешься частью. Могу помочь и людьми — имею хорошего радиста.
Да, радист был нужен Максиму. Дело в том, что радиосвязь с Центром была нарушена. Весь запас сухих батарей, с таким трудом спрятанный у Линевича, уходил на вызовы главрации, а ответа не было. Вдобавок оба радиста попали по доносу управдома в поле зрения полиции. Максим решил переправить их через линию фронта, передав с ними накопившиеся у него сведения.
— Радист? — переспросил Максим. — Откуда он у тебя?
— Из партизанского отряда.
Они договорились встретиться на Крещатике в кабачке, куда Владик обещал привести радиста.
Кудря знал от усатого, что немецкая контрразведка широко создает различные лжепартизанские группы. Делалось это для того, чтобы выявлять побольше советских патриотов и уничтожать их.
Поэтому на встречу он шел с опаской. Мария Ильинична закуталась в платок, накинула старое пальтишко и на всякий случай шла метрах в тридцати сзади. Вот и погребок на Крещатике, который держали «два кавказца» Шато и Вассо. Кудре было известно, что немецкая контрразведка устраивала там встречи со своей агентурой.
У входа стояли высокий мужчина в сером пальто и девушка в белом берете. Мужчина держал ее под руку и что-то нашептывал на ухо. Девушка посмеивалась. Мужчина чуть посторонился и пропустил Кудрю. В накуренном помещении сидело несколько посетителей. В углу за небольшим столиком курил Корецкий.
— Где же твой радист? — тихо спросил Максим.
— Еще не пришел, — ответил Владик.
«Тут что-то неладно», — подумал Максим.
— Я принес тебе деньги, пятнадцать тысяч. На, возьми их.
Максим взял пакет с деньгами, сунул в карман и направился к выходу.
— Обрати внимание на серое пальто, — бросил он, проходя мимо Марии Ильиничны.
И тут она увидела, как девушка в белом берете, поспешила за Максимом в сторону Бессарабского рынка, чуть не сбив ее с ног. Мужчина остался у входа. Заметил это и Максим. Он проворно нырнул в базарную толпу и стал зигзагами пробираться на другой конец рынка. Белый берет заметался из стороны в сторону.
Украинским чекистам после освобождения Киева пришлось встретиться с женщиной в белом берете. Это была Ядвига Квасневская, которая на допросах показала, что Корецкий жил у нее на квартире, выдавал себя за работника НКВД. Кудрю же он охарактеризовал, как завербованного гестапо, за которым надо последить.
Но продолжим рассказ. Как-то Кудря шел по бульвару Шевченко и снова наткнулся на Корецкого. Тот шел с двумя гестаповцами. Выхватив пистолеты, они бросились за Кудрей. Не теряя ни секунды, Максим нырнул в проходной двор.
Появляться на улицах Киева ему стало еще опаснее.
Через несколько дней Корецкого повстречала Мария Ильинична. Рядом с ним шагал какой-то элегантно одетый мужчина. Незаметно следуя за ними, она пришла во двор многоэтажного серого дома на Кузнечной улице. Здесь жила знакомая Марии Ильиничны — немка Зауэр.
— Кто тот, элегантный? — спросила ее Мария Ильинична.
— Русецкий, — ответила Зауэр. — Следователь полиции.
К дому подъехала военная автомашина, из нее вышли два гестаповских офицера и с ними высокий седоватый красивый старик в солдатской немецкой шинели. По тому, как вытянулись офицеры, пропуская старика, как сразу затих двор, Мария Ильинична поняла, что это крупный гитлеровский чиновник.
Она еще не знала тогда, что случай привел ее в один из
