Мой друг Иисус Христос - Ларс Хусум

– Нет.

Но она лгала, и Матиас это прекрасно знал.

Она безропотно села на свое место, почти плача. Матиас обратился к нам с натянутой улыбкой:

– У Марианны нет времени на разговоры. У нас сейчас полно работы.

Йеппе замычал и сердито направился к ним. Они в ужасе отскочили в сторону. Он был на целую голову ниже Матиаса, но, увидев его настрой, нельзя было не испугаться. Он схватил Марианну за запястья и потянул из кресла, а затем вытолкал из офиса. Я отступил. Выйдя из комнаты, Йеппе вцепился в Марианну. Она попыталась было вернуться назад, но он не позволил ей это сделать:

– Пойдем домой.

Йеппе утвердительно кивнул и потащил сопротивляющуюся Марианну на Поппельвай. Если уж она сказала А, придется сказать и Б.

Дома она растерянно обходила комнаты. Она не пыталась сбежать, но все время молчала. Я решил потерпеть, а спустя десять минут, немного освоившись, она успокоилась. Она выдохнула, взглянула на нас, а затем отвесила сначала Йеппе, а потом и мне звонкую пощечину.

Хлоп! Хлоп!

Я тут же повернулся к Йеппе, чтобы помешать ему снова наброситься на нее, но он, похоже, и не собирался. Он затих и покорно принял удар.

– Вы что, совсем ненормальные?

Мы оба молчали.

– Как вы можете врываться ко мне на работу и похищать меня?

Мы по-прежнему молчали, только виновато смотрели на нее – мы и сами прекрасно знали, что перешли границу.

– Вы хоть знаете, как долго я боролась за то, чтобы вновь заполучить их доверие?

– Да это же такие засранцы. – Йеппе сказал это очень тихо.

Я согласился с ним.

– Нет, это вы засранцы.

Сказав это, она замолчала.

Она могла уйти, если бы пожелала, но села, и мы сидели, пока она сама не начала говорить. А произошло это только тогда, когда приехала полиция.

В дверь позвонили, и я открыл дверь. Снаружи стояла полицейская машина, припаркованная так, что соседям было ее хорошо видно.

– Николай Окхольм?

– Да.

– Мы можем войти?

– Конечно.

Это были молодой худенький полицейский и полицейский постарше с животом. Матиас обвинил нас в похищении и нападении. Марианна и Йеппе разволновались, когда полицейские вошли в гостиную.

– Вы Марианна Педерсен? – поинтересовался старший.

– Да. – Марианна нервничала.

– Все в порядке?

– Да, а что-то случилось?

– Нам сообщили, что вы находитесь здесь против своей воли.

Настало время выбирать.

– Кто сообщил?

– Ваш коллега Матиас Брандт. Он сказал, что Николай Окхольм и его друг похитили вас с рабочего места против вашей воли.

– Я сегодня уволилась. И поэтому он обижается на меня.

– Так значит, он солгал? Вы отдаете себя отчет в том, что он дал ложные показания, а это преследуется по закону. Вы уверены, что он солгал?

Она с подкупающей серьезностью закивала:

– Он просто расстроился. Вы же не будете его арестовывать?

– Вы находитесь здесь по своей доброй воле, а не по принуждению?

Она замотала головой, но это не вполне убедило их. Полицейский повернулся к Йеппе:

– Матиас также сообщил нам, что подвергся нападению со стороны друга Николая Окхольма, некоего Йеппе. Это вы?

– Я ничего такого не делал. – Реплика прозвучала слишком поспешно. Слова путались.

Они пристально уставились на Йеппе, и он вынужден был отвернуться.

– Мы повздорили с Матиасом. Мы орали друг на друга, но Йеппе не вмешивался, – спасла положение Марианна.

Создавалось такое впечатление, что она боится стать для нас источником проблем. Мы с удивлением смотрели на нее. Ведь еще десять минут назад она нас чуть не поколотила.

– Но ваши коллеги утверждают, что Йеппе вытолкал вас из офиса и повалил на пол Матиаса.

Вдруг на пороге гостиной возникла Карен. Она не позвонила и не постучалась, а просто вошла.

– Привет, Йенс. Что ты тут делаешь?

Старший полицейский обернулся на ее голос:

– Привет, Карен. Я могу задать тебе тот же вопрос.

– Запросто. Я увидела, что рядом с домом стоит машина, и решила поздороваться с тобой и выяснить, что случилось. Неужели Николай ездит на велосипеде без фонарика?

Она улыбнулась полицейскому, но ответной улыбки с его стороны не последовало.

– Нет, тут дела намного серьезней. Эти два молодых человека обвиняются в насилии и похищении людей.

– Николай и Йеппе? Да это самые мирные на свете парни. Они и мухи не обидят.

– Ну, теперь уж я, а не ты, буду решать, обидят или нет.

– То есть ты мне не доверяешь?

– Нет, я этого не сказал. Конечно, доверяю.

– Имей в виду, мы с Каем принимаем это близко к сердцу.

– Карен, ну я же сказал – не в этом дело!

– Ты считаешь, что у меня друзья-уголовники? Тогда ты сам либо уголовник, либо больше не мой друг. Ты же мне друг?

– Конечно. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к вам с Каем.

– Ага, так значит, ты сам уголовник, иначе тут совсем нет логики, Йенс.

– Есть логика.

– Да нет же. Если я говорю, что они не представляют опасности, значит, это правда так.

– Я недавно прочитал статью, в которой Николай сам признается, что раньше он был агрессивным.

Глаза Карен как-то диковато заблестели.

– Пора успокоиться. Ты перешел черту, и тебе должно быть стыдно. Весь город знает, каким замечательным молодым человеком он стал. Я думаю, что и ты не отличался идеальным поведением, когда был подростком. Я помню множество драк, из которых тебя вытаскивал Кай.

Мы все, в том числе полицейский помоложе, были потрясены этим сообщением. Он хихикнул, и Йенс повернулся к нему с нескрываемым раздражением.

– Если бы не мы с Каем, ты бы вряд ли стал полицейским. Тебя осудили бы за насилие. Я не права?

Он промолчал.

– Так что извинитесь за причиненные неудобства и уходите.

– Мы не можем.

– Йенс!

Карен рассердилась.

– Мы не можем просто взять и уйти.

– Это тебя тут похитили? – Она обратилась к Марианне.

– Так говорят эти двое.

– Но тебя похитили?

– Нет.

– Отлично. Так все ясно. Почему вы сразу не задали этот вопрос?

– Задали, – проворчал Йенс.

– Почему вы не уехали немедленно вместо того, чтобы докучать им? Она говорит, что ее не похищали.

После того как Карен распрощалась с полицейскими и они наконец ушли, она обратилась к нам:

– Ты ведь здесь находишься не против своей воли, правда?

Марианна замотала головой, а я пробурчал что-то о том, что вышло недоразумение.

– Йенс и Кай дружат с детства. Кай на несколько лет постарше, и Йенс – словно его младший брат. Вам не стоит беспокоиться – раз я говорю, что вы нормальные, значит, так и есть. Если он причинит вам какое-то неудобство, просто скажите, и Кай поговорит с ним.

В этой ситуации я подумал, что и Карен не лишена такта. Она взглянула на Марианну и спросила:

– Ты хочешь остаться с Николаем наедине?

– Буду вам очень признательна.

– Пошли, Йеппе, оставим их.

– В каком смысле?

– Идем со мной.

– Зачем? – Он явно начинал нервничать.

– Потому что им надо побыть одним, а мне нужна помощь по саду. Пока они пообщаются, ты поможешь мне косить газон.

Он пытался было найти поддержку у меня, ведь понятие «наедине» для него означало «я и он». Но я дал ему понять, чтобы он пошел с Карен. И ему пришлось проследовать к газонокосилке вместе с Карен, пока она говорила ему, что он слишком худой и ему надо больше кушать.

Мы сели. Воцарилась звенящая тишина, пока Марианна не нарушила ее, пробурчав:

– Мне просто стало интересно, почему ты сказал, что мы тебе нужны.

– В таком случае почему же ты не пришла? Я приглашал тебя.

– Мне не хотелось соглашаться, не разобравшись, в чем дело.

Справедливо. Я бы тоже не поверил, если бы такой чудак, как я, попросил меня о помощи.

– Теперь ты все знаешь. Присоединишься?

Я уже начал воспринимать этот вечер как вечер большого успеха, ведь у нее не осталось никаких отговорок. Но, оказалось, я был неправ.

– Я не доверяю тебе.

– Почему? Другие доверяют.

– Что значит «почему»? Ты бьешь мальчика по голове, избиваешь свою подругу, доводишь сестру до самоубийства. Остальные думают, что ты крутой, потому что твоя мама – Грит Окхольм. Но согласись, это дурацкий повод тебе доверять.

Я понимал ее опасения, но не разделял их.

– Я изменился.

– Ты похитил меня.

– Не я, а Йеппе, – оскорбился я.

– Вы вместе с Йеппе.

– Если ты не хочешь присоединиться к нам, то зачем же ты здесь? Почему ты не сказала правду полицейским?

– Я не сказала, что я не присоединюсь. Я только говорю, что не чувствую себя комфортно.

– Так ты с нами? – Я совсем запутался.

– И этого я тоже не сказала.