Утро генеральской казни - Кирилл Казанцев

– Это можно, – согласился Пашка.

Прикрыв зажигалку шапкой, рядовой сумел прикурить так, что даже отблесков огня не было видно – умело зажал сигарету между пальцев огоньком в кулак. Дым поплыл над водой.

– Ну, как тебе служба? – спросил сержант.

– Я-то, как дурак, боялся в армию идти… Даже грешным делом откосить хотел по «7-Б».

– Дураком прикинуться? Это последнее дело, Пашка. Потом клеймо на тебе всю жизнь стоять будет. На учет в дурку попадешь. Считай, всю жизнь себе изломаешь.

– Мне с доктором повезло. Он на меня не давил, не пугал, просто все по полочкам разложил. Мол, если ты в психи запишешься, то потом никогда ни права на вождение автотранспортом не получишь, ни должности, связанной с материальной ответственностью. Так и сказал – короче, если хочешь всю оставшуюся жизнь дворником или грузчиком проработать – валяй, я тебе заключение дам, по «7-Б» пойдешь. И теперь вижу, что не ошибся я. Отслужу – и профессия у меня в кармане: автомехаником буду, разряд тут же присвоят, на гражданке учиться не придется. И права водительские бесплатно уже получил. Другие вон за корочки водительские бешеные бабки платят… – Договорить Пашка не успел.

– Гаси сигарету, – приказал сержант Четвергов. – Кошкин возвращается.

Рядовой тут же опустил ладонь с сигаретой в воду. Со стороны озера уже слышалось шлепанье воды и тихий женский смех. Из тумана проступил контур плавающего бронетранспортера.

– Баб везет, – прочувственно произнес рядовой и даже облизнулся. – А я, Ромка, даже не поверишь, только один раз в жизни целовался…

– Успеешь еще. Это так, не девушки, а просто «мясо» для генеральского развлечения.

– Все равно заводит, – вслушивался в смех рядовой.

Плавающий бронетранспортер подошел к причалу, четверо девиц на высоких каблуках и в безобразно коротких юбках перебрались на доски. Кошкин набросил причальные концы на столб и прошел к самому концу причала – стоял, вглядывался в туман.

Высокие каблуки-шпильки – не самое лучшее, на чем можно ходить по дощатому настилу. Девицы, развязно смеясь, сбросили обувь. Без особого энтузиазма глянули на светящиеся окна бани, на искры, вылетающие из трубы.

– Девоньки, без приглашения туда не ходить, – приложила к накрашенным губам палец крашеная блондинка.

– Чем позже туда пойдем, тем работы меньше будет, – коротко хохотнула стриженая брюнетка и, держа туфельки в руках, спрыгнула на пляж, прошлась босиком по воде. – Водичка-то теплая, за день прогрелась. Прелесть просто. Искупаться не хотите?

– Товарищ капитан, – окликнула Кошкина коварная блондинка. – Вы только не оборачивайтесь, мы купаться решили, – и тут же хихикнула.

– Очень мне надо, – отозвался Николай Кошкин и даже не сделал попытки повернуть голову.

– Нет, конечно, если интересно, то можете посмотреть, но только ненавязчиво…

Блондинка и ее подруги уже раздевались на берегу. Рядовой до боли в глазах всматривался в светлые пятна обнаженных женских тел, но рассмотреть толком ничего было нельзя – слишком темно.

– Интересно? – улыбнулся сержант и протянул салабону прибор ночного видения. – Хоть какая-то польза от него будет. Обходиться с ним умеешь?

Рядовой припал к окулярам. Зрелище было, конечно, не очень: не цветное и без особых подробностей. Горячие женские тела походили на фосфоресцирующих призраков. Но молодая фантазия неискушенного в смысле женщин Пашки Пирогова позволяла дополнять увиденное животрепещущими подробностями.

– Вон-вон, нагибается, – комментировал он шепотом увиденное.

– Да я же говорю тебе – это просто «мясо». Сперва интересно, а потом самому противно станет, – делился сексуальным опытом сержант.

Развратные девицы отлично понимали и чувствовали, что из темноты за ними наблюдают голодные солдатские глаза. А потому и выделывались, раздевшись догола. А показать им было что. Подбирали их согласно вкусам генерала Васькова. А он любил молоденьких, но с формами, чтобы было за что подержаться, с широкими бедрами и с большой грудью.

Даже темнота не была для девиц помехой. Чиркнула спичка, осветив аппетитное тело. Девицы неторопливо прикурили, одна за одной, и принялись расхаживать по мелководью.

– Ой, а там что-то плавает, – указала на воду блондинка.

– Кажется, бутылка.

– Ну, да, пластиковая. А в ней что-то черное белеет, или белое чернеет, – засмеялась брюнетка.

Ойкая на каждую набегавшую невысокую волну, она зашла в воду по грудь, выловила двухлитровую бутылку из-под минералки и принялась рассматривать бумагу, скрученную в трубку и всунутую внутрь.

– Письмо какое-то. Прикольно! И буквы большие.

Девушки, стоявшие в воде, открутили пробку и стали пытаться вытрясти бумагу. Но бумажная трубка разошлась и никак не хотела проходить сквозь узкое горлышко.

– Погодите, девоньки, я знаю, что надо делать, – блондинка закрутила пробку и, взяв бутылку за горлышко в зубы, поплыла.

– Ты куда, Валька?

Блондинка что-то промычала в ответ – боялась открыть рот, выпустить бутылку. Она подгребла к самому концу мостков и вскарабкалась по сварной металлической лесенке, уходящей в воду. Капитан Кошкин, склонив голову набок, с интересом посмотрел на выбравшуюся к нему голую «русалку». Блондинка продолжала стоять на лесенке, возвышаясь над мостками по пояс. Вода тонкими струйками стекала с розовых сосков прямо к берцам Николая.

– Товарищ капитан, у вас ножика не найдется? А то письмо какое-то плавает… Вдруг кораблекрушение произошло или люди на необитаемом острове оказались. Надо как-то посмотреть. Не поможете? – попросила блондинка, игриво поводя глазами.

Не то чтобы ей хотелось соблазнить капитана. Она понимала, что «мясо» привезли к генеральскому столу и все остальные присутствуют здесь только в качестве обслуги. Просто молодость заставляла ее делать глупости. Три другие «русалки» уже прошлепали босыми ногами по настилу и стояли за капитаном.

Кошкин даже не смутился, словно по нескольку раз на дню общался с голыми красотками.

– Можно и помочь, – он вынул из кармана перочинный ножик, щелкнул лезвием и, разрезав бутылку, развернул бумажную трубку.

– Ну, и что там за послание? – заинтригованно поинтересовалась блондинка.

Три другие девицы уже заглядывали из-за плеча капитана в лист формата А4. Послание было выполнено уже в традиционной для здешних мест технике – вырезанные из газетных заголовков буквы, наклеенные на бумагу: «МОЧАЛКИ БЕГИТЕ ДОМОЙ ГЕНЕРАЛАМ КАПУТ».

Блондинка, округлив глаза, смотрела на капитана, на время даже позабыв, что она голая.

– Это как, бежать домой? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Это кому? Это кто мочалки? – послышались девичьи голоса за спиной у Кошкина.

– Не знаю. Что написано, то и прочитал, – бесстрастно доложил капитан. – Еще вопросы есть?..

Тем временем в бане разговор подходил к концу.

– …Ну, в общем, вот и все, – подытожил то, что было сказано генералами, Рубинов. – Как говорится, мы свои карты открыли.

Признание генералам далось нелегко – не очень-то просто рассказывать о задуманном коррупционном преступлении. Поэтому все подавалось исключительно как забота о военнослужащих. Мол, никому хуже не станет, все останутся довольны. Ну, а то, что и отцам-генералам кое-что перепадет, так это же сам бог велел, по-другому не бывает.

Рубинов прозрачно намекал, что и над ним есть начальство, которому следует дать откат. За время разговора с Лариным генералы несколько раз переходили из парилки к столу во «фригидарии» и возвращались. Андрей ненавязчиво придерживал загипсованную правую руку левой на уровне груди и надеялся, что неприхотливой миниатюрной видеокамере не повредит жара в парилке. Именно поэтому он настоял на режиме сауны, а не русской парной. Наконец последнее слово Рубиновым было сказано. Генералы смотрели на Андрея, ожидая решения.

– Все, что я слышал, – произнес Ларин, – на восемьдесят процентов лирика. А я человек конкретный и привык мыслить бизнес-схемами. Задумка у вас неплохая. Отбросим все лишнее и получим в сухом остатке то, что произойдет. Вот что я понял… если понял неправильно, вы меня поправьте. Министерство обороны выделило двадцать пять миллионов евро для жилья военнослужащим в гарнизоне Первомайский.

Рубинов кивнул:

– Все правильно.

– За эти деньги фирма «Дас Хаус» согласно западноевропейским стандартам построит элитное жилье: коттеджы, особняки, гостиницу на участке, расположенном на полигоне. Практически все деньги осваиваются по белым схемам и прозрачно, за исключением положенных откатов. И тут никакая проверка носа не подточит.

– Абсолютно верно, – подтвердил Рубинов.

– Зачем же зря рисковать? – вставил свои «три копейки» Васьков.

– А вот потом начинается самое интересное, – Ларин подмигнул генералам. – Построенное элитное жилье передается на баланс соответствующего департамента Министерства обороны и уходит в свободную продажу.