Школа боя - Кирилл Казанцев

Кирилл Казанцев

Школа боя

Некоторое время назад

Они уходили... Под треск красивых, но пустых речей, под медный гром духовых полковых оркестров, под бурные аплодисменты и радостные вопли толпы. Толпа – она везде толпа. Что в российском райцентре Косопузово, что в немецком Нойбранденбурге или Темплине...

Они уходили... Оставляя обжитые и обустроенные не одним поколением солдат городки, полигоны, стрельбища. Оставляя обильно политую кровью отцов и дедов землю потомкам бесноватого фюрера. Уходили в неизвестность, в никуда... Что их ждало на родине? Выжженные солнцем степи? Сырая и темная тайга? Тесные комнаты в полуразрушенной общаге? Или вообще палаточные городки?..

Конечно, "провожающая" сторона, вне себя от радости, что избавилась от столь беспокойного соседства, готова была оплатить обустройство выводимых частей и соединений Группы войск в Германии на родине, в Союзе. Но командный состав Группы, люди циничные и достаточно опытные в такого рода делах, прекрасно понимали – никто из них этих денег не увидит. Они пойдут на счета министерства, а там одних генералов, имеющих слишком тесные дачи, десятки. А ведь еще имеются влиятельные полковники, у которых условия для отдыха тоже заставляют желать лучшего...

Был и еще один немаловажный момент... Офицеры Советской армии всегда стремились попасть служить за границу. И не просто за границу, не в "братские", но такие же, как и родная страна, полудикие Болгарию или Румынию, а сюда, в европейскую по-настоящему Германию.

Конечно, ГСВГ – войска "первого удара", и в случае начала войны жизни им отводилось всего несколько часов. Но когда она будет, та война? И будет ли вообще?.. А сейчас командный состав Группы войск получал многое. Двойной оклад, всевозможные льготы... Плюс свободный доступ к германским магазинам, в которых за смешные, по сравнению с "союзными", деньги и безо всяких очередей можно было приобрести одежду, мебель, бытовую технику настоящего европейского качества.

Собственно, сюда и стремились только для того, чтобы хорошенько "упаковаться" для дальнейшей жизни в Союзе. Три-пять лет до замены – вполне достаточный срок...

Но только теперь, с поспешным выводом войск, получалось так, что этих нескольких лет не было. Конечно, при наличии денежных средств хватит и нескольких дней. Но только где же их взять, эти самые марки?..

Общеизвестно, что один переезд равнозначен трем пожарам. Это если переезжает обычная советская семья. А если переезжает целая Группа войск? Кто там потом будет искать утраченное в процессе переезда имущество? Кому это надо? Спишут...

И командный состав Группы, начиная главкомом и заканчивая самым молодым прапорщиком, только что покинувшим стены школы в Фарцине, очертя голову бросился в "коммерцию". Распродавалось все – горючесмазочные материалы, танковые аккумуляторы, дизельные двигатели, караульные тулупы, постельное белье, обмундирование, пайковые сигареты... Да что уж говорить о материальных предметах! Военные секреты, ум, честь, совесть – все стало объектом купли-продажи!..

Боевая учеба, которой всегда славились части Группы, была полностью свернута. Некогда, знаете ли... Успеть надо так много, а времени – так мало... "Срочники", предоставленные самим себе, брошенные отцами-командирами в казармах, ожидали команды на погрузку и маялись дурью...

Старший сержант Ромоданов, заместитель старшины разведроты мотострелкового полка, не спеша шел по расположению, меж ровных рядов двухъярусных коек. Только что он провел вечернюю поверку, лениво подрессировал "духов" и "лимонов" – солдат первого и второго периода службы – на "подъем"-"отбой"... И теперь ему было скучно...

Старший сержант прекрасно высыпался и днем. Дембельский альбом, перешитая "парадка" – все уже было готово. Постарались "духи", молодцы! Крышку чемодана украшало изображение идущего на взлет лайнера. Под крышкой тоже кое-что имелось... С молчаливого благословения старшины роты, прапорщика Кузьмина, Ромоданов принял посильное участие в разграблении армейского имущества и благодаря этому плотно "затарился" иноземными подарками для всей своей многочисленной родни.

– Леха! – послышалось из темного угла. – Ромоданыч!.. Хады на мой сторона, да!

Старший сержант узнал говорившего по голосу – "зема", ефрейтор Толя Колядин. Тоже почти гражданский человек, "дедушка" Советской армии. Почетное звание... Ромоданов все с той же неспешностью уважающего себя ветерана направился на голос...

В узком проходе между двумя койками стояла пара табуреток, заменявших обеденный стол. На импровизированном столе – кружки, несколько грубо вспоротых банок сухпая, ломти белого хлеба... В бачке золотится жареная картошка – "цивильное" блюдо, доступное в полку только старослужащим и только в ночное время суток.

За "столом", на нижнем ярусе коек – несколько "стариков". "Деды" и приближенные к ним "черпаки"... В центре компании – Толян, весельчак и балагур...

– Накати, зема! – Ефрейтор вытащил откуда-то из-за спины бутылку водки, щедро набулькал в одну из кружек, которую протянул Ромоданову. – За дембель!..

– ...Который неизбежен, как крах капитализма! – подхватил кто-то из "дедов".

Заместитель старшины поболтал налитую в кружку жидкость, понюхал зачем-то... Скривившись, выплеснул содержимое в рот, шумно проглотил... Громко хек-нул, поставил пустую кружку на табурет.

– Закуси, Леха! – Толян уже протягивал алюминиевую ложку. Ромоданов подцепил немного картошки, пожевал...

– Садись, Ромоданыч!.. – Повинуясь повелительному жесту Колядина, чуть приняли вправо и влево двое "черпаков", – Фули делать?.. Посидим, поболтаем... Родину вспомним...

– Бля, а ведь скоро дома будем! – поддержал ефрейтора другой "дед", наводчик-оператор БМР Старинов. И фальшиво пропел: – Будем пить и гулять, будем женщин е...ть и про службу свою вспоминать!.. Ха-ха! Скоро!

Ромоданов недовольно поморщился... Разумеется, он не был поклонником изящной словесности. Сам не обходился без мата. Но и подобной вульгарщины не принимал.

– Ну че, хлопцы?.. – Толян опять разливал водку по кружкам. – Еще по одной?.. За дембель?..

– За дембель! – Кружки с легким лязгом сдвинулись над "столом".

– А ведь дембель-то в опасности... – закусив, бросил Ромоданов. В животе медленно разливалось тепло... Начинал неметь кончик языка. Заместитель старшины быстро хмелел – редко позволял себе спиртное...

– Это еще почему?!. – озадаченно спросил Толян.

– А потому! – набычился Ромоданов. – Кто знает, когда приказ на погрузку будет?..

– Да никто толком и не знает... – отозвался один из "черпаков". – Даже писари в штабе – и те не в курсе...

– Во! – назидательно поднял вверх указательный палец старший сержант. – Никто не знает! Он, может, завтра будет... А может, через месяц! И этот самый месяц нам с вами придется переслужить... Потому что никто нас отсюда теперь самолетами вывозить не будет... И уволят нас только в Союзе... Понятно?

– Да уж... – обескураженно пробормотал кто-то из сослуживцев Ромоданова. – Во попали...

Повисло тяжелое, напряженное молчание. Говорить никому не хотелось.

– Э, да ладно вам! – Толян вытащил очередную бутылку немецкой водки с названием "Русская". – Все нормально будет! Давайте еще выпьем!

С этими словами ефрейтор свернул бутылке "голову", разлил водку по кружкам...

– Поднимаем!..

Выпили... Закусили... Ромоданов, чувствуя, как глубоко внутри разливается тупая, черная злоба, почти с ненавистью посмотрел в сторону входа в расположение, возле которого традиционно спали молодые.

– Вот мы с вами два года, семьсот тридцать дней умирали в этой гнилой Германии... Родине служили... – рассуждал изрядно захмелевший старший сержант. – А салаги службы не видели... И скоро в Союзе тащиться будут... Увольнения, посылки, отпуска...

– Да-а... – поддержал кто-то заместителя старшины. – Несправедливо...

– Ну, ничего! – Ромоданов завелся. – Я им напоследок устрою службу!..

Старший сержант встал с места, начал расстегивать пуговицы на курточке "пэша".

– Да оставь ты их, Леха! – попросил Колядин. – Пусть спят! Им еще завтра пахать!

– Ты вспомни, как сам "духом" был!.. – Заместитель старшины сбросил курточку, оставшись в неуставной тельняшке. – Вспомни сержанта Мазитова! До хера ты у него тащился?! До хера спал?! Но не умер! И человеком стал! Солдатом!

Толян сокрушенно махнул рукой. Да, было такое... Но давно... Он уже и забыть-то про это успел. Ну по крайней мере старался забыть...

– Дневальный! – Заместитель старшины вышел на середину расположения.

Бегом – руки высоко подняты и согнуты в локтях – прибежал дневальный из молодых, громко топая сапогами. Изможденное лицо, впалые щеки, какое-то застарелое отупение в воспаленных глазах... На затянутом до предела ремне болтается штык-нож...

– Товарищ старший сержант! Дневальный по роте рядовой!..