Огонь измены (СИ) - Брис Руфина

Отец сказал, что мы ей больше не нужны. Не верил сначала. Ждал, каждый день ждал. Закидывал игрушки на подоконник, влезал на него и часами пялился в окно. Представлял, как она выйдет из-за угла, а я кинусь ей навстречу. Выискивал белые дорожки на голубом небе и убеждал себя, что вот именно на этом самолёте ко мне возвращается мама. Потому что тоже очень скучает, не может без меня больше. Просыпался среди ночи от очередного кошмара и мечтал почувствовать её рядом, чтобы обняла и успокоила. Запрещал трогать меня другим женщинам: врачу, воспитателям, учителям, даже бабушке. Только маме можно. Подростком почему-то решил, что это отец во всём виноват, довёл её. Насильно разлучил нас. Скандалил, требовал её адрес. Хотел найти. Не смог. Потом, как отрубило.

Но родился Серый. Похож на меня, одно лицо. Представил, что он также будет. И уговорил Аринку остаться. Надеялся на материнский инстинкт. Но походу нет его у неё. Не сработало. А Зефирка моя смогла бы. Вот бы нам с ней детей... Но...

Сегодня перед судом Аринка опять требовала денег, отказал. Тогда она заявила на заседании, что под давлением подписала тот контракт. И на самом деле я плохой отец, работаю без выходных и допоздна, внимания не уделяю ребёнку. А у неё успешный бизнес, бл*ть, и куча свободного времени. И квартира, которую ей за рождение Серёги подарил, пригодилась удачно. Суд оставил моего сына с ней. Моего. Тупик.

Нет, я сразу подал апелляцию. Обзвонил всех, кто был свидетелем нашего договора. Обещали подтвердить. И даже, пользуясь служебным положением, официально запросил в кожвене статистику по её ЗППП за годы совместной жизни. Раз семь лечилась, если не ошибаюсь.

Но следующее заседание ещё очень нескоро. А Серёгу надо отдать ей сейчас. Как?

Не могу это обсуждать, слишком больно. Особенно не хочу, чтоб Зефирка видела меня слабым, проигравшим. Сразу разочаруется. Мужчина никогда не должен.

Поэтому не стал ей звонить, отключил телефон, и к Саньку. Он умеет молча бухать, а это то, что сейчас нужно. Сидим в его отеле, в пентхаусе. Не знаю, как он, а я в дрова. Плаваю в жгучей болезненной тоске. Жду, когда обезбол сработает. Но пока нет. Санёк наливает время от времени, задумчиво курит, глядя в окно. В шоке тоже.

С металлическим лязгом отъезжает дверь лифта.

- Девочек вызывали? - покачивая круглым животиком, с неуместной улыбкой вваливает Рената.

А за ней... Прищуриваюсь, чтоб лучше разглядеть. Глючит, наверное. Зефирка моя. Красоточка. Нежная, сладкая. Люблю не могу. Но сейчас не стоит нам общаться.

- Рената, ну на хре-на ты, - заплетаюсь, с осуждением глядя на жену друга.

- Знаешь что, Соловьёв, - возмущается она, - ты уж как-то определись, вместе вы или что. Земфира, между прочим, ради вас с Серёжей на преступление пошла.

Прищуриваюсь, пытаясь сфокусировать на ней взгляд. Хочу спросить, что за хрень несёт, но мозг работает быстрее языка. Не успеваю. Рената хватает Санька за руку и утаскивает куда-то.

Мы остаёмся вдвоём. Встаю навстречу растерянной Зефирке, но ноги ватные. Пошатнувшись, опускаюсь обратно в кресло. Не помню, что хотел спросить. И откуда она здесь, тоже не соображу. Забыл.

Зефирка настороженно следит, как тянусь за бутылкой, лью коньяк куда-то мимо.

Подходит, отнимает, отставляет под стол. Усаживается в кресло напротив.

- Игорь, - голос дрожит, - это правда, что Серёжу...

Напряжённо сглатывает, не может продолжать. Скриплю зубами. Раздражённо мычу. Бл*ть, ну зачем говорить?!

- Но это жесть какая-то. Разве можно такое? - подаёт голос снова.

- Что ты хочешь? - выдавливаю из себя.

- Чтоб ты... - подбирает слова, - не отдавал Серёжу.

Пожимаю плечами, отворачиваюсь. Прикрываю глаза, ухожу в вертолётную мёртвую петлю.

Она поднимается. Вздрогнув, с трудом разлепляю веки.

- А ты вообще хоть попытался не допустить этого? Как нам быть дальше, знаешь?

Нахмурившись, навожу резкость, сосредотачиваясь на её возмущённом лице. В глазах слёзы блестят. Малышка, не надо. Не хочу, чтоб нервничала.

Качаю головой:

- Нет.

Пытаюсь сказать, чтоб не плакала, но язык всё.

Она не понимает, приходит в ярость. Лицо и шея краснеют.

Напряжёнными губами выкрикивает:

- Знаешь что, Соловьёв. Вы оба - ужасные родители. Так нельзя. Серёжа вам не мяч, играть в него, пинать туда-сюда. Он человек, у него есть чувства. Как я должна ему объяснить всё это сейчас, а? Вам нормально, бухаете оба. А он там... Не хочу больше тебя видеть. Вообще. Я ухожу от тебя.

Она всхлипывает, разворачивается и быстро скрывается в коридоре, который ведёт к лифту.

Пи*дец.

Всё будет хорошо

Земфира

Выхожу из лифта и встаю, как вкопанная. Что теперь делать-то? Куда идти? Молодец, Земфира. Ребёнка выкрала, любимого бросила, вместо того, чтоб поддержать. Умничка. Перед глазами пелена из слёз. Дыхание сбивается. И сердце сжало, как будто оно не бьётся больше.

- Отдай, это мой бластер, - слышу из игровой комнаты знакомый голосок.

Быстро -быстро моргаю, сдуваю слёзы. Нечего киснуть. Ещё не хватало напугать Серёжку. Ну-ка, собралась. Кончиками пальцев протираю лоб, потом от носа к вискам. Поправляю волосы и иду за ним.

Внутрь игровой взрослых не пускают, там работает няня, смешливая девушка лет восемнадцати, вся в веснушках.

Подзываю её:

- Я за Серёжей Соловьёвым.

Она весело зовёт:

- Серёжа, за тобой мама пришла.

У меня внутри всё опускается. Как он среагирует на такое? Ведь подумает про Арину, а тут всего лишь я... Серёжка оборачивается и расплывается в счастливой улыбке. Разгорячённый и взлохмаченный, несётся ко мне на всех парах:

- Ты где так долго-то? Мне тут надоело.

Достаю платок из кармана, вытираю капельки пота с его лба и над верхней губой. Глажу по волосам, целую в макушку, одновременно провожу рукой по спинке.

- Ты в акробата играл, что ли? Весь мокрый, а переодеть нечего. Как на улицу пойдём?

Но он уже напяливает на себя куртку, шапку и, покряхтывая, застёгивает ботинки.

- Да нормально всё. Вон машина тёти Ренаты в крыльца, я быстренько залезу, и всё.

И, не дожидаясь разрешения, бежит к выходу из отеля. Отправляюсь следом. Приближаясь к машине, замедляю шаг. На водительском месте сидит Рената, а рядом её муж. Целуются... Останавливаюсь, неудобно как-то врываться.

Серёжка смотрит на меня, понимающе машет рукой:

- Да они всегда. Не стесняйся, пошли.

По-хозяйски распахивает дверь и забирается на заднее сиденье. Орловы разлипаются, довольные и раскрасневшиеся.

- А где Соловей? - поддатый Сашка ищет его взглядом.

Молча пожимаю плечами.

- Постой, постой.

Орлов вылезает из машины, не пускает меня к Серёже.

Кинув на него взгляд, понижает голос:

- Ты не горячись, если он чего не то. Он просто не умеет с вами. Лет хоть и не мало, а ты у него первая.

Грустно усмехаюсь, ищу улыбку в глазах Ренаты, которая тоже вышла из авто и стоит, опираясь руками на крышу. Но та абсолютно серьёзна. Кажется, она согласна с мужем.

- Не в смысле секса. А вообще. Он впервые влюбился, понимаешь?

По голове разбегаются мурашки от его слов.

Несмело уточняю:

- Ты считаешь, что он любит меня? - голос срывается.

Смотрю с надеждой.

- Ты сомневаешься? - Орлов недовольно хмурится, - вы об этом не говорили?

Качаю головой.

- Я вообще его бросила сейчас, - из глаз всё-таки полились тёплые слёзы.

Сашка задумывается:

- Да прекрати. Пойти втащить ему, что ли? Ладно. Дуйте домой, ща разберусь с ним, - и уже Ренате, - Любовь моя, вези их домой, и без разговоров.

Рената покряхтывает, устраиваясь за рулём. Орлов запихивает меня на переднее, потом пристёгивает Серёжу и, махнув рукой, отправляется к входу в отель.

Мы выезжаем за ворота. Я шмыгаю носом, обмахиваюсь ладонями.