Лунный удар - Дино Динаев

— Напиши все, что знаешь про Могула.

— Кто такой Могул? Не знаю никакого Могула.

На его объемистом чреве проявился крестик прицела. Удар, нанесенный Флоровым, был самым мощным за всю сегодняшнюю драку. Он пробил все жировые складки, и Флоров даже почувствовал ногой спинку стула, на котором притулился сумит.

Бек уже перестал дико орать, а его животина все еще продолжал трястись словно пудинг.

— Вспомнил? — спокойно спросил Флоров, он даже не задохнулся, и бандиты, знавшие толк в силовых единоборствах, особо подчеркнули данный факт при пересказе Коновалу.

— Вспомнил, конечно, — заюлил Бек.

— Тогда пиши.

— Не могу. По-русски не знаю. Я есть сумит. Близкий зарубежный.

— Будешь болтать, а не писать — станешь дальний замогильный, — пообещал Флоров, и Маринка, наконец, прыснула.

Он еще раз зажег свой прицел на достопримечательном животе кавказца, но большего и не понадобилось. Бек написал все.

Он заставил переписать написанное несколько раз, но это все были технические детали. Главное было даже не то, что Могул вымогал деньги с Бека уже в течение нескольких лет.

Самое интересное заключалось в том, что на протяжении этих лет Бек не заплатил ни копейки порту за поставляемые напрямую растаможенные грузы.

В тот же день Флоров послал письмо в прокуратуру, оставив себе копию.

Г Л А В А 1 0

Н А П А Р Н И К

На следующий день с утра Флорова вызвали к Дегенерату. Убив его в виртуальном мире, он предполагал нечто подобное в реале. Он готовил себя к истеричной реакции поверженного противника, но все равно, зайдя в кабинет, остановился в нерешительности. Дегенерат восседал в полной неподвижности. Этакий древнеегипетский истукан. На нем были узкие черные очки, он никак не среагировал на появление Флорова, не произнес ни слова, не пошевелился, напоминая застывшую на хвосте очковую кобру.

Ненавидящий враждебный взгляд жег сквозь очки.

Как сказала Келло: "В эфире все реально?" Реально или нет, но мир электронный как-то связан с миром реальным, это несомненно. Кроме того, Дегенерат, будучи непосредственным начальником Вандерхузе, так или иначе, должен был быть в курсе того, что же такое тот знал, за что его убили.

Угодил в паучатник! Подумал Алик. Уволиться? Поздно!

"Теперь они перейдут от угроз к самым крайним мерам", — подумал Флоров. — "Я следующий, я приговорен. Я был недостаточно быстр, недостаточно жесток.

Кончилось время разговоров, теперь надо бить насмерть." — Как продвигается работа над новой локальной системой? — спросил, наконец, Голованов.

— Не так быстро, как хотелось бы, — сказал Флоров чистую правду. — Хочется еще раз повторить, что мне нужен помощник. Напарника мне так и не дали.

Ответ вызвал сильное раздражение Голованова.

— Я вам битый час объясняю, а вы оказывается, совершенно меня не слушаете. Есть у вас напарник. С сегодняшнего дня. Да он у вас уже, наверное, в кабинете. Идемте, познакомимся с ней.

Когда они вернулись в кабинет Флорова, в нос шибанул аромат духов.

В комнате была женщина. Она сидела за Сашкиным столом и смотрела в окно. Услышав шум открываемой двери, она обернулась и встала. Флорова постиг второй удар за сегодняшнее утро, и на этот раз, гораздо более сильное, чем первый, когда он увидел кобру вместо начальника.

— Фатьма? — проговорил он внезапно осипшим голосом. — Это ты?

Голованов, уже начавший свою обычную волынку о напрасном переводе денег на таких горе-специалистов как Флоров, даже прервал свою речь.

— Какая Фатьма? — нервно переспросил он. — Позвольте представить. Яна Любавина. Ваш новый напарник.

Но Флоров-то ясно видел, что это именно та женщина из его странного завораживающего сна. То же так запомнившееся ему лицо, те же густые соломенные волосы, тот же взгляд зеленых глазищ, который не спутаешь ни с каким другим: дразнящий, смешливый, хмельной.

"Ничего нет случайного", — решил Флоров. — "Тут должна быть какая-то связь. Тут везде кроется какая-то связь".

Дегенерат глядел на Яну с хитрой ухмылкой, будто тоже что-то знал о ней. Женщина же вела себя абсолютно спокойно. Странная получалась ситуация: они оба ее знали, а она их нет.

Алик пришел в себя оттого, что Яна тронула его рукой за плечо.

— Какой стол мой? — спросила она, и он увидел, что Голованов давно ушел.

Он указал на Сашкин. Она села и стала освобождать ящики. Он, почти не таясь, рассматривал ее. И фигура девушки была копией той из сна. Округлая, чуть разошедшаяся в стороны грудь, немного тяжеловатые, чувственные, бедра.

Наваждение какое-то.

— Можно я возьму себе ручку? — она вертела в руке Сашкину самописку.

— Нет, — слишком резко ответил Флоров, она даже вздрогнула, но он дошел до нее и забрал ручку.

— Дурная примета, — глухо проговорил он. — Вы, наверное, знаете, что у нас произошло, и на чьем вы месте.

— Да, знаю, — просто согласилась она. — Вам, наверное, было тяжело.

И она погладила его руку, сделав это так запросто, словно они были знакомы многие годы. И все сразу стало таким простым. Флоров почувствовал невероятное облегчение. Ведь он теперь был не один. Его заточение кончилось.

— Пойдем в буфет, — предложил он. — Обмоем первый рабочий день.

В Башне на втором этаже продавали спиртное, он заказал бутылочку шампанского, и осторожно расспросил Яну. Ей двадцать три года. Замужем. Про мужа лишь сказала, что он работает вахтовым методом и часто уезжает.

Алика настораживало молчание Келло. Обычно, без ее слышимых только ему комментариев не обходилось ни одно действо. Вечером, когда он взялся подвозить Яну, он понял причину ее странного поведения.

Когда они вышли на стоянку, Сашкина «десятка» как всегда была замаскирована синим щитом. Часто он сам представления не имел, на чем именно сегодня поедет.

Он оглядел стоянку и содрогнулся. На том месте, где он утром ставил машину, понуро дожидался ушастый ржавый «запорожец». С ручным управлением.

— В чем дело, Келло? — начал он недобрым тоном.

— ЭТО ДЛЯ КОНСПИРАЦИИ. ТЫ САМ УЧИЛ.

Тон ответа тоже был холоден, и до Флорова вдруг дошло:

— Ты что, ревнуешь?

— НЕ ПОНИМАЮ.

— Да все ты прекрасно понимаешь. Это несерьезно, Келло. У нас чисто деловые отношения.

— А с Азерниковой тоже деловые?

— Это уже слишком. Ты же сама ее мне подложила. Если тебе это важно, я может, на Марине женюсь.

— А на Яне?

— И на Яне женюсь, — продолжил Флоров с воодушевлением. — На всех женюсь. Сумитам трех жен можно иметь.