Ричард Длинные Руки — ярл - Гай Орловский

— Я стараюсь понять, что происходит из чего. Все, что я смогу достичь, смогут и другие. В колдовстве все наоборот…

Я осматривал это жилище и одновременно лабораторию алхимика, именно с таких вот подвалов начинается новый мир, что приведет к Интернету, мобильникам и харасменту. Значит, я как раз попал на водораздел, когда из магии начала вычленяться алхимия, а та, в свою очередь, разделится на исследователей и шарлатанов. Причем у шарлатанов и лаборатории будут побольше, и субсидии получат, и мощности сразу захватят под свои громкие обещания…

— Да, наверное, — согласился я, — в колдовстве, как и в политике: сперва человек угнетал человека, а потом все наоборот… А чем занимаешься именно ты?

Он пожал плечами, но, осматривая колбы, начал рассказывать нехотя, увлекся, энтузиаст, такой и летучим мышам бы рассказывал, я слушал, наконец врубился, что он пытается проделать то, что мы проходили на первых же уроках химии, возликовал втайне и самым небрежным тоном сообщил, что а вот мой алхимик в моем замке делает вот так и вот эдак. И у него получается неизменно вот так, чудесное вообще-то превращение, если на взгляд рыцарей и королей, но вполне объяснимое просто грамотными людьми.

Он слушал с недоверием, потом все-таки сделал так, как я сказал, минут через десять я услышал ликующий вопль. Алхимик плясал и подпрыгивал, из колбы выплескивалась голубоватая жидкость.

— Осторожно, — предупредил я, — не прожги штаны.

— Ваша милость! — вскричал он ликующе. — Получилось!.. вы-то как все это запомнили?

— Я тогда долго у него сидел, — объяснил я, — позолоту на шпоры накладал.

— А что-нибудь еще… не подсмотрели?

Я усмехнулся.

— Подсмотрел. Но если скажу, то это будет путь колдовства, верно?..

Он вздохнул, плечи опустились, взор погас. Пальцы нервно потеребили кожаный передник.

— Да, вы правы, ваша милость.

Я засмеялся.

— Нет, вовсе нет! Необязательно в каждом селе изобретать свою телегу. Достаточно знать ее принципы. Так что я тебе расскажу, как что работает, а ты уж сам думай, как приспособишь… Конечно, если получу карту, как лучше переплыть океан и где безопаснее причалить к берегу.

Он посмотрел мне в лицо, поколебался, махнул рукой.

— Что карта!.. Всего лишь колдовство. А это… это было знание. Договорились!

— Покажи, — велел я.

Он щелкнул пальцами, в стене раздвинулись каменные глыбы. По воздуху выплыла свернутая в рулончик и перевязанная лентой трубка. Снова щелчок пальцами, с треском разлетелся сургуч, ленточка вспыхнула и рассыпалась золой, не повредив бумаги, что красиво развернулась, образовав квадрат… и тут же свернулась. Я успел увидеть реки и горы, словно бы сфотографированные с высоты орлиного полета, даже краешек моря, удивился:

— Все-таки магией пользуешься?

— А кто ею не пользуется? — ответил он с пренебрежением. — Но это темное искусство, я его презираю, потому что не знаю, почему то или другое происходит.

— Общий принцип верен, — согласился я. — Более того, ты, похоже, в магии знаешь побольше конкурента, что наверху. А он тебя не любит, очень не любит…

Жофр слабо улыбнулся.

— Не может мне простить, что камень Роршанга я отдал ему.

— Гм… а зачем? — спросил я ошарашенно. — В нем такая мощь…

— Меня унижает то, — произнес он высокопарно, — чего не могу понять. Такая мощь, как подачка нищему. Этот камень отыскал я, а потом, не сумев понять, как именно он заставляет работать разные механизмы, подарил его Вегецию. С тех пор он меня возненавидел.

— Логично, — согласился я. — Именно так и должен был поступить нормальный человек: добро взять, а потом плюнуть в дающего. Ладно, теперь слушай. Начнем с атомарной теории Демокрита… Только ответь сперва на пару вопросов: что такое вот это…

Жофр в сомнении посмотрел на мой амулет.

— Я читал о таких вещах…

— Это не магия, — сказал я поспешно. — Он работает на твердой научной основе.

— Какой?

— Пока нам непонятной, — объяснил я, — но если кто-то из алхимиков раньше тебя что-то создаст, ты же не станешь объявлять его создание… в смысле изобретение или открытие магией? Или будешь?

Он пробормотал:

— Постараюсь понять принцип. Если понять принцип, можно понять все.

— Принцип работы этой штуки пока неизвестен, — сказал я, — но от этого она не становится магической. Давай вспоминай, что она может делать еще?

Он покачал головой.

— Откуда я знаю? Я только видел изображение в одной из очень древних книг. Еще и книгу эту надо найти! Там могут быть пояснения, описания, комментарии.

— Ладно, — сказал я, — тогда второй вопрос: что такое Кристалл Огня?

Он помолчал, ответил с некоторым удивлением:

— Сэр, вы спрашиваете такие вещи, о которых даже маги знают далеко не все. К счастью, я кое-что слышал. На самом деле это не кристалл. И огня там нет. Это нечто могущественное из эпохи Великих Магов. Говорят, в недрах земли обитают особые демоны из сгущенной магии… наверх подниматься не могут, сразу превращаются в эти кристаллы. Однако их можно снова в прежнюю форму… и, кроме того…

— Что?

Он ответил с неуверенностью:

— Из Кристалла тоже можно брать магию. А ее в каждом из них — море. Собственно, на этом мои знания об этом предмете заканчиваются. Так, крупицы…

Я кивнул.

— Благодарю. Курочка по зернышку клюет, зато весь двор в… Слушай.

Около часа я выкладывал ему все, что помнил из химии и физики, а помню, честно говоря, очень мало, вообще-то какие-то лохмотья в голове, но Жофр слушал весь бледный, с вытянувшимся лицом, глаза горят, как два прожектора, уши вытянулись на полметра, впитывает каждое слово, ведь я сейчас уйду, а он останется с ворохом ценнейших сведений, половина которых забудется еще до того, как бросится записывать ускользающие мысли…

Когда он был, казалось, близок к обмороку, я умолк, поднялся.

— Мне нужно еще кое-что сделать, извини. К сожалению, даже великие ученые вынуждены выполнять рутинные обязанности, а уж про рыцарей и говорить не приходится.

Он поднялся, ошалелый, с горящим лицом, механически протянул мне карту, на лице отрешенное выражение, я сообразил наконец, что он под властью какого-то заклятья, что позволяет запомнить как можно больше из того, что я сказал.

Отсалютовав, как рыцарь рыцарю, я пошел по ступенькам вверх, на пороге оглянулся.

— И вот еще, — сказал мягко, но строго. — Я не знаю, к примеру, что такое электричество… это в моих землях так называется некая мощь, и никто на свете не знает! Но это не мешает им пользоваться. Так что не перегибай… Это к тому, что зря от камня Роршанга отказался. Ты мог бы многое сделать, имея под рукой такую реку энергии.