Хаос в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

Комната Вика.

Сжимаю руки, когда его запах развивается вокруг меня — смесь янтаря и табака. Что-то колется о мою шею, и ко мне приходит осознание, что сзади кто-то стоит.

— Входи, — говорит он, и я слышу скрип шагов, по мере того как он отстраняется от меня, не бросая попыток затолкнуть меня в комнату.

Мое подсознание, должно быть, специально отправило меня сюда, верно?

Захожу в комнату Вика и дрожу, когда он захлопывает дверь за нами. Здесь одна кровать, двуспальная, стол, несколько постеров на стенах и закрытый шкаф.

Тот самый, в котором я однажды просидела неделю.

Дыхание сбивается, и я делаю шаг назад, случайно натыкаясь на человека, который запер меня в кругу ада. Его теплые, горячие руки приземляются на мои плечи, и я вздрагиваю.

— Четвертое имя в списке…

— Дональд Ашер, — позволяю имени быстро соскользнуть с языка.

Я шарахаюсь в сторону, словно переживая один из кошмаров в виде Хавоков снова и снова. Твёрдые хватки на моих руках и плечах, синяки, окрашивавшие мою кожу, пока они тащили меня по похожим этажам и запирали в шкафу. Я так громко кричала, скребла ногтями о дверь так сильно, что они грозили вырваться.

Я не была уверена, смогу ли хоть когда-то выбраться.

— Не делай этого, — наконец говорит Вик после долго вздоха, но я уже двигаюсь, хватаю ручку и дергаю ее. Внутри нет ничего, кроме стопки пустых коробок из-под обуви и нескольких рубашек на вешалках.

Ничего не осталось от той боли, которую мне довелось пережить, но она словно ядовитое облако, повисла надо мной. Никакого страха. Такое ощущение, что вселенная решила плюнуть мне в лицо, решив оставить место, где я страдала, таким пустым и безобидным.

Медленно и осторожно я закрываю дверь.

Я стала сильнее, но частью той самой силы, всегда будет умение распознавать триггеры и потом решать, действительно ли вы захотите столкнуться с ним вновь, или они когда-то оставят вас в покое.

Прямо сейчас мне не нужен лишний стресс.

Я отворачиваюсь и прижимаюсь спиной к шкафу.

— Он ученик подготовительной школы, — добавляю я, и глаза Вика сужаются, а рот превращается в тонкую линию. Он складывает руки на груди и наблюдает за мной своим железным взглядом.

Я пялюсь в ответ.

Тишина затягивается, заполняя пространство между нами, зияющую пустоту, которую, кажется, невозможно преодолеть. Я застряла здесь, в этой обезличенной маленькой комнатке, навсегда.

— Встань на колени, Бернадетт, — говорит Вик своим холодным голосом. Он опускает одну руку, расстегивая пуговицу на джинсах. Глаза расширяются, и я чувствую, как пульс начинает сходить с ума. Не то, чтобы мне не доводилось раньше делать кому-то минет, но… — Так что? — напоминает он, когда становится очевидным, что я не спешу выполнять сказанное.

Челюсть сжимается, и я ощущаю, как ярость внутри поднимается, и ее надо одолеть, бороться с ней, победить.

— Он учится в подготовительной школе «ОАК Велли». Я помню, где найти его комнату, хотя, учитывая то, что перед возвращением, он накачал меня в ресторане, это было не очень легко.

Выражение лица Вика не меняется.

— Бернадетт, — окликает меня он, потянув молнию вниз. Я оглядываюсь, перед тем как он освободит свое хозяйство, и я понимаю, что вспотела. — Ты ведь сможешь это сделать, не так ли?

Я замираю, только чтобы увидеть, что Вик поправил штаны. Его лицо наполовину скрыто тенью, лишенное любого намёка на солнечный свет. Он ужасен.

— Я… — вновь пытаюсь я, но отступать не собираюсь. Я знала, на что соглашаюсь, заключив сделку.

— Ты заключила договор, и не можешь выполнить свою часть? Я правильно понял?

Ноздри Вика раздуваются, и он ненадолго прикрывает глаза. Открывает, и они горят недобрым огнём.

— Я могу ее выполнить, — отвечаю я, дыша тяжело и быстро. — Я всегда хотела трахнуть тебя, чтобы узнать, какого это. Так что едва ли это наказание.

Перекладываю светло-розовые волосы на одно плечо, придвигаюсь к нему и пялюсь на стояк Вика. Или на то, где должен был быть стояк? Он не твердый, от слова совсем.

Он испытывает меня, прямо как было с кольцом… Пробегаю пальцем по помолвочному кольцу без задней мысли и внезапно осознаю, что Вик рассказал мне о ценности кольца специально, чтобы проверить, не сбегу ли я, продав его.

Но я никуда не собираюсь.

— Я хочу этого, — смотрю ему прямо в глаза. Он устремляет на меня ответный взгляд, и уголок его губ приподнимается в в жестокой ухмылке. Она не похожа на ухмылку Хаэля, какая-то другая, она темнее, изображает какую-то позитивную эмоцию, хотя на деле является полной противоположностью.

— Так докажи это, блять, — Виктор хватает меня за запястья, потянув мою руку куда-то назад. — Когда я задаю тебе вопрос, будь добра, ответь на него, — угроза в его голосе ясна, и я снова дрожу, хотя его прикосновения обжигают. — Дональд Ашер, жалкий сопляк из подготовительной школы ОАК Велли. Он накачал тебя наркотой?

Я лишь киваю, но сейчас, когда Вик удерживает меня, правду признать куда сложнее. Мне следовало сказать правду снаружи, когда присутствовали все мальчики.

— Он изнасиловал тебя?

— Он пытался, — признаюсь я, задыхаясь от нахлынувших воспоминаний. Изнасилование. Это просто чудо какое-то, что мне не довелось пережить это на собственной шкуре, но попыток было слишком много, бесчисленное количество. Я не чувствовала себя в безопасности с того момента, как половое созревание настигло меня, и раньше тоже. Иногда я чувствую себя чертовски уставшей. — Даже позвал друзей присоединиться. Я видела его телефон перед тем, как запереться в туалете на первом этаже.

«Эта сучка из трейлерного парка решила, что достойна лучшего? Кто-нибудь хочет вкусить шлюшку с южных краев? Приходите ко мне в комнату, и мы возьмём ее в оборот. Презервативы не потребуются. Я оставлю дверь открытой».

В групповом чате посыпались куча смеющихся смайликов сразу от нескольких друзей Дона. Мои руки начинают трястись, и я вдруг думаю о Пенелопе, о ее дневнике, где она описала, как себя чувствовала, когда Найал был сверху, и о том, как я не смогла уберечь ее, как я позаботилась только о себе.

Закрываю глаза, пытаясь вернуть себе немного самоконтроля, открываю и вижу лидера парней из Хавок. Он смотрит на меня в упор нечитаемым взглядом.

Мне требуется пара минут, чтобы сообразить, как продолжить свое объяснение Вику.

Он отпускает мои запястья, поворачивается и распахивает дверь.

— На выход, — он кивает подбородком. Я проскальзываю мимо него, и он захлопывает дверь.

Страшные воспоминания накатывают, словно волны, когда я спускаюсь, запинаясь на каждой ступеньке. Толкаю плечом дверь в туалет, поворачиваю замок и сворачиваюсь клубочком в ванне, чтобы перевести дыхание. Через некоторое время слышу, как снаружи вскрыли замок, и занавеска отодвигается. Поднимаю голову и вижу Каллума, смотрящего на меня своими бледно-голубыми глазами с грустной улыбкой.

Он кладет рядом с ванной сумку с разными снэками и питьем, передает мне подушку и одеяло и присаживается рядом на корточки, сложив руки на покрытые шрамами колени.

— Не переживай, — говорит мне он, его низкий, грубый голос каким-то чудом прогоняет мою тревожность. — Мы достанем его, — улыбка его становится чуть острее. Пугающее.

— Этот говнюк еще пожалеет, что на свет родился.

Глава 18

В следующую пятницу я тусуюсь в забегаловке возле железнодорожных путей, те, что проходят не в самой удачной части города. Забегаловка представляет собой ветхое, дешевое здание, зато с вкуснейшей едой — полная противоположность тому, что находится напротив. Модный, первоклассный ресторан, где вся еда по вкусу напоминает пластик. Между этими местами уже довольно давно продолжается вражда, в которой принимают участие все, кто проезжает мимо. Детишки из школы Прескотт ходят сюда, а придурки из школы Фуллер предпочитают местечко напротив.