Скоро увидимся - Алекс Норк

А столкнуть хватило бы силы у каждого, лишь бы мистер Ванлейн начал рассматривать что-то внизу за карнизом.

Все вполне реально.

Кроме маленького пустячка: зачем Джино потребовалось убивать? Что ему с этого в шкуре незащищенного ребенка?

И капитан не может назвать причину.

Коннерс обрадовался капитану, неуклюже взял коробку с пирожными и начал смешивать «спасибо» с «зачем», а Дункану отчетливо представилось, как хозяин сидит очередным вечером один в гостиной напротив фотографии на стене, виски смягчает боль, которую он сам удерживает, боясь потерять связь с человеком, через боль она остается явью.

Христос тоже хотел породнить людей болью?

— Проходите в гостиную, коллега.

— Знаете что, расположимся лучше на кухне, там все под рукой, и курить мне гораздо удобней.

Хозяин не возразил, и показалось, в его глазах промелькнуло маленькое облегчение.

— Как скажете, дорогой, — он приглашающим жестом пропустил гостя вперед.

Кухня у старого полицейского отличалась тем хозяйственным бытом, которого у Дункана и в помине не было — полно всякой утвари, коробочек с приправами штук двадцать, цветные полотенца, салфеточки…

— С чьих новостей начнем? — хозяин поспешил запустить чайник.

— Давайте с моих.

Главной новостью Дункана, разумеется, было согласие Лизы на работу, так сказать, в новых условиях.

Капитан начал рассказывать.

Коннерс слушал, почти замерев у плиты, а в конце радостно щелкнул пальцами.

— Отнеслась, говорите, без всякого предубеждения?

— На удивленье спокойно.

— Замечательно! Это ведь тоже своего рода тест — здравомыслящая девушка-полицейский психологически не отшатнулась.

— При том, что я не рассказывал ей про Тибетское евангелие.

— Да, как ваше собственное впечатление?

— Впечатления разные, — Дункан подумал, с чего бы начать. — Прежде всего, я не смог представить себе ни одной разумной мотивировки для фабрикации такого документа.

— Именно-именно, дорогой. Если бы в этот глухой монастырь не попал в конце девятнадцатого века русский путешественник, который, кстати сказать, ничего подобного на Тибете и не искал, если бы он не сломал там ногу, вынужденный на пару месяцев задержаться, этот документ, весьма вероятно, до сих пор оставался бы неизвестным. Кто же так забрасывает «дезу»?

— Сломал ногу?

— Да, иначе бы так и пропутешествовал мимо.

— Еще я проконсультировался у дочери, оказывается, исторические источники совсем иначе характеризуют этого римского наместника, и Тибетское евангелие в этом смысле дает схожее описание.

Коннерс покивал головой:

— К тому же, римская оккупационная система в принципе не допускала никаких пререканий, и первосвященник в Израиле назначался именно прокуратором — ему бы, Каифе этому, и в голову не пришло возражать Пилату, пожелай тот освободить Иисуса. Однако хотя Пилат в этой истории ничтожная мелочь, наш любезнейший пастор прав — нельзя трогать даже мелочи в религиозной картине мира, простые умы, мой друг, плохо отличают главное от пустяков.

Чайник объявил о своей готовности тоненьким голоском, однако хозяин, о чем-то задумавшись, не обратил внимания.

Затем со вздохом проговорил:

— Возможно, и инкарнации не следует входить в сознание масс.

— Слишком соблазнительно для негодяев?

— Не только для негодяев. Зачем человеку то, чем он не может воспользоваться?

Чайник, повысив тон, отвлек его от дальнейших раздумий, Коннерс кивнул на бутылку:

— Плесните нам, голубчик, в стаканчики.

На пути к дискотеке Лиза замедлила шаг — притягательный необычностью поворот в событиях не выветривался из головы, заставлял о себе думать, а сейчас необходимо сосредоточиться на другом деле — надо перестроиться, «войти в нужный образ».

Однако, против ее воли, сработал совсем другой механизм, девушка остановилась, кто-то слегка задел ее, обогнав… постояла немного… а потом снова и уже быстро пошла.

Завтра она доложит свой вдруг родившийся план.

Завтра непременно надо встретиться с капитаном.

— А у меня тоже новости, и кое-какая идея.

Дункан закусил мандариновой долькой, а хозяин не стал портить вкус.

— Хочу быть точным в хронологии. Месяцев пять назад Ванлейн, как я уже сообщал, обратился ко мне с просьбой о наблюдениях за женой.

— Которые ничего не дали.

— Которые ничего не дали, но, — Коннерс поднял указательный палец, — помню, что Ванлейн обратился ко мне через день или два после того, как Ромми вернулась из короткой поездки к матери, гостила у нее несколько дней. Помните, вы говорили про услышанные гувернанткой слова: «Тебя там не было»? Очень похоже, они относятся ко времени ее возвращения.

— Сейчас проверим.

Капитан встал и направился к телефону, а Коннерс дополнил свою мысль понятным уже замечанием:

— Если так, значит муж организовал проверку и там, на месте.

Инспектор сразу взял трубку, а уловив, в чем дело, только спросил, нужно ли ему выехать в ночной клуб или можно по телефону. Дункан ответил — «по телефону», но как они сейчас — понятным намеком, не называя имен.

Потом, обнаружив, что оставил сигареты в плаще, сходил в прихожую, а когда вернулся, стаканчики оказались наполненными.

— Не могу понять, почему доктор все-таки не написал самому Ванлейну, здесь какая-то неувязка.

Хозяин, не очень соглашаясь, качнул головой:

— С гуманистической точки зрения этому можно дать объяснение. Представьте, вам предстоит сообщить человеку, что в ком-то из детей, и очень вероятно — в одном из его собственных, скрывается гнуснейшая личность. Вы готовы были бы ошарашить несчастного таким сообщением?

Капитан сел за стол, чиркнул зажигалкой и закурил…

— Вот, дорогой, вам явно не хочется представить себя в положении доктора.

— Не хочется.

— К тому же, в тоне письма присутствует предположительность — какой ученый может быть уверен в стопроцентном результате откровенно рискованного эксперимента?

Формально с аргументами следовало согласиться, но внутри все равно что-то противилось.

— Еще не могу себе представить, будь, как вы сказали, я в его положении, зачем писать письмо в Мексике, а конверт подписывать в Бразилии?

— Шут его знает, не исключено, что мы ищем подтекст там, где причина самая тривиальная.

— Например?

— Например, в доме не оказалось конвертов или письмо было написано тоже в Бразилии, но на бумаге, которую прихватил с собой доктор. Давайте, дорогой, по глоточку.

В первый еще визит к Коннерсу они обсудили проблему розыска доктора и пришли к выводу о ничтожных шансах, даже если такой розыск удалось бы легализовать: паспорт у него на чужое имя, а в одном Мехико с предместьями более двенадцати миллионов жителей. Отследить людей, осуществлявших дней десять-пятнадцать назад перелет по маршруту Мехико-Рио, можно, но вряд ли доктор этого не учел — добраться нетрудно частным самолетиком или использовав пересадочный перелет через одну из стран Центральной Америки, или отправиться оттуда автомобилем. А сейчас Дункану пришла в голову еще одна комбинация — объект может намеренно путать следы бразильским конвертом и мексиканской бумагой, а жить, например, в каком-нибудь Сальвадоре.

Зазвонил телефон, Дункан показал, что подойдет сам, вероятней всего, это инспектор.

Он не ошибся.

А выслушав короткое сообщение, доложил:

— Вы оказались правы. Гувернантка сразу вспомнила — разборка между супругами была вскоре после возвращения Ромми от матери.

«Только что с этой информацией делать?» — мысль, наверное, слишком явно отразилась на лице Дункана, потому что Коннерс тут же ответил:

— Я не любовника какого-то имею в виду, от которого нам мало толка. Отношения, мой дорогой, между супругами, выясняется, были тяжелыми, а?

— Однако в пользу Ромми есть еще одно свидетельство.

— Какое?

— Эдди в тот вечер во время игры в прятки примостился за занавеской между первым и вторым этажом. Лиза сумела выведать — никто из женщин наверх не поднимался.

— Хм…

Хозяин открыл коробку с пирожными и снова произнес «хм», разглядывая шесть разных в ассортименте.

— Еще она выяснила, что Алекс пользуется шахтой маленького грузового лифта. Вообще по тросу любому ребенку легко подняться на крышу.

Коннерс остановил свой выбор на розетке с шоколадной начинкой.

— А взрослому?

— Взрослому там очень трудно пробраться.

Розетка целиком ушла в рот.

Прожевывая, хозяин принялся сладко жмуриться.

И скоро дал по этому поводу справку:

— Вкусное особенно хорошо дает себя знать… когда его много.

Он откинулся на спинку стула и, в удовольствии, даже слегка простонал.