Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И только тогда вертолет наконец взмыл вверх. Линия электропередачи осталась далеко внизу. Под нами замелькали реки, поля, леса, проплыл и провалился в глубокую синеву склон Сухумского перевала. Летчик посадил нас на зеленой поляне возле дома Григорьевича, к большой радости его семьи, так как трое его сыновей собрались лететь в Сухуми. На прощание самоотверженный пилот пообещал нам привезти досок с лесопилки на Псху. Мы поблагодарили Бориса, но поверить его словам не смогли, считая их простой любезностью с его стороны.
Весь день мы перетаскивали груз и к вечеру собрались на скамье у огорода, любуясь ростками картофеля, кукурузы и овощей.
– Это просто здорово, Симон, что ты посадил огород! Теперь у нас будут свои овощи! – умилился начальник скита. За чаем он долго рассказывал различные новости из Лавры и о том, что происходит в стране.
– Кстати, я привез приемник, чтобы знать, что там делается…
Присутствие приемника опечалило меня, так как мы ранее договорились отказаться от газет и радио.
– Разве батюшка благословил нам приемник?
– Не переживай! Я его взял на всякий случай… – успокоил меня отец Пимен. – Вот, лучше почитай книгу о том, как нужно уметь выживать в диких условиях!
Он протянул мне привезенную им книгу, представлявшую, по-видимому, пособие для спецназа. Мы взялись ее просматривать, но, дойдя до советов, что воду в джунглях можно отыскать в стволах бамбука, отложили книгу в сторону. Она явно была написана не для нас. Рано утром всех в скиту разбудил грохот. Над домом, поднимая лопастями ветер, кружил вертолет. Из его двери торчали длинные доски. Сам летчик боком сидел внутри кабины, где находилась передняя часть досок, и так управлял вертолетом. Пилот лихо посадил свою машину прямо в огород, там, где была посеяна кукуруза. Мы быстро выгрузили доски, и Борис собрался взлетать, отказываясь от всяких денег. Архимандрит побежал в дом и вскоре вернулся с иконой преподобного Сергия Радонежского:
– Вот вам подарок от всех нас!
– А, это совсем другое дело, спасибо! – Борис взял икону и помахал нам рукой.
Мы отбежали от вертолета, и он с шумом, раздувая ветром кусты фундука, взмыл в небо и ушел в сторону перевала. Мы с восторгом смотрели ему вслед: такие люди встречаются нечасто. Мир тебе, добрая душа!
Теперь перед нами стояли следующие задачи: на Решевей достроить пристройку к дому, начатую архимандритом, сделать из досок, привезенных Борисом, топчаны для братии и настелить доски на чердаке, где зияли между балками огромные дыры и можно было в темноте свалиться в комнату. На Грибзе требовалось заготовить бревна для притвора, чтобы размещать в нем гостей и иметь отдельный клирос, закончить пол и чердак в церкви, а также законопатить все щели. Мы с Андреем ушли на Грибзу, а вся братия осталась помогать скитоначальнику строить кладовую.
На нашу поляну мы поднялись как к себе домой. Церковь приветствовала нас своей зеленой крышей, спрятавшейся в густых пихтах. Рядом с ней мы поставили палатку. Вся лужайка только покрылась молодыми побегами папоротника в виде нераскрывшихся колечек. Из них мы сразу сварили себе «овощной» суп, затем еще поджарили колечки в котелке. Потянулись спокойные, однообразные дни счастливой жизни в горах. Отовсюду слышался гул весенних водопадов и мощный свист соловьев, вперемежку с кукованием далеких кукушек и барабанной дробью дятлов. В течение трех недель упорного труда мы с Андреем сумели заготовить все бревна для притвора. Наши продукты, как мы их ни экономили, подошли к концу. Пришлось с сожалением оставить любимую Грибзу и спускаться в скит.
На этот раз в заброске груза на поляну приняло участие все братство. Мы упаковали вещи и продукты по рюкзакам, привязав сверху цинковые баки. Вид у всех был внушительный. К нам присоединился и архимандрит. Смиренный москвич в очках, которого звали Аркадий, чадо отца Пимена, восторгался горами, выказывая желание поселиться со мной на Грибзе. Проходя по крутому склону и заглядевшись на горы, он вновь оступился и упал, потеряв равновесие, в кусты. Бак, привязанный сверху рюкзака, мешал ему выбраться, и он застрял в ветвях, повиснув вниз головой. Пришлось лезть за ним в обрыв. Безпомощно барахтаясь, он повторял:
– Да что же это такое, Господи?
Мы дружно вытянули его из западни и поставили на тропу.
– Ясно, рассеянным в горах быть нельзя! – заявил москвич и с первого шага чуть было снова не улетел вниз.
Я тащил в рюкзаке железные скобы и большие гвозди, которыми сильно исколол себе спину. Поэтому мне было не до шуток, которые сыпались на рассеянного москвича.
Отец Пимен остался доволен построенной церковью, где мне еще нужно было сделать престол, жертвенник, небольшой столик и узенький топчан. По моей неумелости в углах стен оставались кое-где большие пазы. Все
