Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проводив друзей, мы с Андреем упаковали в рюкзаки походные продукты, вещи и вместо палатки взяли полиэтиленовую пленку, решив не утяжелять себя лишним весом. Наш путь лежал прямо вверх, сквозь лесные чащи в альпийские луга и далее, на вершину Цыбишха. Я хотел проверить маршрут от Грибзы до скита, через горные луга, надеясь, что путь по верху будет полегче. В прошлый раз мы уже делали пробный подъем к горному разнотравью. Оставалось разведать тропу с Цыбишхи вниз на Решевие, о которой рассказывал мне лесничий. На Кавказе, в том числе и в Абхазии, все горные долины – троговые, то есть расположены высоко вверху, над крутым врезом речного ущелья. Мы весь день карабкались вверх, цепляясь за ветки и скалы, а склон все тянулся, и конца ему не было видно. В этот раз подъем оказался потяжелее, так как рюкзаки постоянно цеплялись за густые кустарники и препятствовали движению.
К вечеру мы выбрались на безводный травянистый хребет. Далеко внизу в лугах поблескивали небольшие озерца. Рядом с нами не виднелось ни одного ручья. Андрей героически схватил котелок и ринулся вниз, надеясь принести воду до наступления темноты. Я начал устраивать место для ночлега и растягивать пленку. Поднялся ветер. Полиэтилен крутился и вырывался из рук. Натянув веревку на две лыжные палки, я с большим трудом справился с хлопающей на ветру пленкой. Ее концы пришлось привязать к толстым веткам мелкого кустарника. В сумерках далеко внизу я увидел Андрея, поднимающегося наверх с водой.
В полной темноте пришел мой отважный спутник и принес пол котелка воды. Остальное расплескалось при подъеме. Наломав тонких сырых веточек, мы еле-еле смогли разжечь небольшой дымный костерок, слабыми красноватыми бликами освещающий наши воспаленные лица с потоками слез. Чая не получилось, но теплая вода немного нас согрела. Ужин состоял из сухарей, меда и теплой воды. Ночлег получился неважный, потому что всю ночь полиэтилен хлопал на ветру и ломал тонкие ветки, к которым он был привязан. Ночью без палатки нас пробрал в спальниках сильный холод. Спальники скользили по траве, и приходилось то и дело забираться с ними повыше.
Проснулись мы рано. Белая заря только что выглянула из-за хребта. Несмотря на холод, быстро собрались и двинулись по лугам к пологой вершине. Повсюду пестрели цветущие маки, колокольчики, эремурусы и заросли девясила. Внимание привлекали пышные горные астры. По пути встретился небольшой лесок из мелких порослей граба. Быстро вскипятив горячий чай, мы наконец-то поели и отогрелись. Поднимаясь по цветущим склонам Цыбишхи, мы смогли увидеть всю панораму альпийских лугов на этой стороне Бзыби. Из пастушьих балаганов вился дымок, слышались голоса людей, среди трав паслись стада коров. Отовсюду доносился собачий лай. Верные собаки, лохматые и свирепые, охраняли стада от медведей. Не желая лишних встреч с пастухами и собаками, мы обошли балаганы по большой дуге среди зеленых холмов.
Путь на вершину оказался несложным. Море с белыми, плывущими вдаль кораблями утопало в дымке. Далеко на востоке в тумане угадывался берег Турции. Вершину Цыбишхи составляли зеленоватые базальты. Из камней мы сложили на вершине небольшой крест и, укрывшись в скалах от ветра, вдоволь помолились по четкам, пока не заметили, что нас сожгло полуденное солнце. Сверху отчетливо виднелась тропа, уходящая направо вниз, к Решевей. По ней мы благополучно вернулись в скит. Население скита удивленно встретило нас, идущих сверху, с вершины, а не с верховий Бзыби, как мы возвращались обычно.
– Вот и в нашем огороде есть своя гора! – радостно объявил я. – Желающие могут взобраться.
Всем захотелось отправиться в поход на «нашу» Цыбишху, но потом решили отложить его, чтобы дождаться начала сентября, когда пастухи уйдут вниз со своими стадами и собаками. Здесь Андрей с сожалением попрощался со мной. Ему нужно было возвращаться в Лавру. Он ушел по тропе на Псху, часто оборачиваясь и махая мне рукой.
Одежду мы стирали в ручье хозяйственным мылом, а когда оно закончилось, то стали пользоваться для стирки золой. Сообразительный Адриан, ловя рыбу в реке, снял плотную рубашку и придавил ее камнем в прибрежных прозрачных струях. Река до белизны вымыла его рубаху, что навело меня на мысль самому стирать свое белье подобным образом. Сложив грязную одежду в бак, я поставил его под падающие из трубы струи нашего ручья. Утром все удивились чистоте одежды и новому способу стирки.
– Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть! Это же здорово, как выстиралось белье! – заметил подошедший отец Пимен. – Этой ночью моя очередь для эксперимента…
Он оставил бак с одеждой под водяной струей и довольный удалился в дом.
Такой грозы, какая грохотала в ту ночь, давно не было. Мы с архимандритом кинулись к ручью: вода в нем при свете фонарика казалось одинаковой по цвету с окружающей темнотой, а бак с бельем доверху наполнился грязью.
–
