Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Рыхлите землю как следует. — Он покопался в памяти, подыскивая подходящие угрозы, потом вспомнил, что все примитивные создания суеверны. — Не будете усердно работать, за вами придёт дьявол.

Сельжане дружно ухмыльнулись. Один из них сплюнул на землю.

— Что это значит? — спросил Эвик.

— Так нет же никакого дьявола, господин.

— Богов тоже, — добавил другой.

— И вообще нет никого величественнее меня, — повысил голос первый. — На всём белом свете!

— Лживая дрянь! — воскликнул второй. — Самый величественный — я, а не ты! И никак иначе!

Двое уставились друг на друга, угрожающе подняв мотыги.

— А ну, тихо! — прикрикнул Эвик.

— Мерзкая гадина!

— Вшивая куча!

Они остервенело приплясывали на месте, размахивая мотыгами, но так, чтобы не задеть друг друга. Из ознакомительной лекции Эвик помнил, что туземцы избегают насилия. Уж очень они трусливы и боятся получить сдачи.

— А ты… ты тоже грязная крыса! — вдруг крикнул кто-то из туземцев своему соседу.

В воздух взметнулись мотыги, но раскачивались они осторожно, чтобы ненароком никого не зацепить.

— Хватит! — взревел Эвик. — Прекратите, чёртово отродье!

Туземцы опустили мотыги и окатили землянина волной коллективной ненависти.

— Хоть я тебя и на дух не переношу, — сказал кто-то кому-то, — но господина я ненавижу сильнее.

— И в этом мы едины, презренное животное, — ответил туземец.

— Возвращайтесь к работе! — рявкнул Эвик, дрожа от злости.

Он вернулся в Колониальный Дом. Перед дверью грелся Пушок, изредка пофыркивая на туземных зверьков, когда те подбирались слишком близко. Эвик зашёл в дом и закрыл дверь.

Он попытался вздремнуть, но воздух был невыносимо влажный. Тогда он сел в кровати, взял учебник химии и постарался сосредоточиться.

«Окисление — алгебраическое увеличение степени окисления элемента, подразумевающее потерю электронов окисляемым элементом. При обратной реакции, когда элемент восстанавливается, его степень окисления уменьшается и, соответственно, его атомы…»

Невозможно! Набор бессмысленных фраз. Валентности, элементы. Разве не то же самое происходит с карабином? Ржавчина въелась в металл ствола. Интересно почему? Кислород, взаимодействуя с железом, образует окись железа. Или это закись железа?

Так или иначе, воздуха — чёртова уйма, а стали — дьявольски мало. Поэтому воздух побеждает сталь. Да уж, с таким ответом экзамен не сдать.

Эвик бросил книгу. Слишком жарко, чтобы читать. К тому же он не в духе. Растянувшись на кровати, Эвик взглянул на фотографию жены.

«По крайней мере, она меня ждёт», — подумал он, почёсывая щетину.

Конечно, в том, что он оказался здесь, была и её вина. Если бы не её дурацкие амбиции…

Снаружи тучи, набухшие от влаги, по-прежнему не хотели проливаться дождём. Туземцы работали и ругались…

Эвик, и так худощавый, сбросил пять килограммов. Целыми днями он только и делал, что стоял над душой у сельжан и криками заставлял их работать. За неделю тысяча туземцев выполнила объём работ, на который у троих землян ушёл бы один день.

Крича, понукая и запугивая, в конце концов он добился своей цели. Сельжане взрыхлили поля и посеяли семена. Они упорно величали его господином, зная, что это его бесит.

Упоминания дьявола сельжане-атеисты воспринимали как развесёлую шутку: они и представить себе не могли кого-то величественнее самих себя. Тыкая Эвика носом в его глупости, они получали огромное удовольствие.

Через месяц Эвик отказался от идеи делать полевые заметки.

Мысль о том, что он практикуется в софистике на толпе невежд, вызывала у него крайнее раздражение. Ещё через месяц он с трудом сдерживал себя. Каждый раз, выходя в поле, он боролся с желанием расквасить пару-другую физиономий.

В довершение ко всему туземцы отыскали у него ещё одно слабое место.

— Где ваши женщины? — однажды спросил Эвик у сельжанина — просто из любопытства.

— В деревне, господин, варят пиво.

— Не называй меня господином. Ты действительно считаешь женщин низшими существами? — спросил Эвик, чувствуя себя учёным-первопроходцем.

— Все женщины — сволочи, господин. — Туземец посмотрел в лицо Эвику и улыбнулся.

— Ты говоришь о своей жене?

— Не только. Я говорю обо всех… всех женщинах, господин, на всех планетах. Женщины — главная причина ранней смертности среди мужчин. Женщины, господин… — И туземец с воодушевлением продолжил речь, брызгая ядом.

Месяц назад Эвик бы отшутился. Но сейчас он почувствовал себя уязвлённым.

— А чем занимается твоя женщина? — неожиданно спросил туземец.

— Ну уж точно не тем, о чём говорил ты.

— Ага! — многозначительно произнёс туземец. — Понимаю, господин.

— Нечего тут понимать! — взвился Эвик. — Моя жена на Земле, там, откуда она родом.

— Ясное дело, господин, — сказал туземец и понимающе усмехнулся.

— Чёрт бы тебя побрал… — Эвик задохнулся от возмущения и зашагал прочь. Ненависть преследовала его, словно ревущий поток.

Эвик яростно хлопнул дверью. Пушок спрыгнул с кресла и убежал в другую комнату. С некоторого времени кот стал избегать хозяина.

Эвик прошёл в спальню, взял кусок наждачной бумаги и принялся начищать ствол карабина. Ржавчина всё глубже въедалась в металл — и внутри, и снаружи. Всё бесполезно.

Он отбросил винтовку и принялся ходить из угла в угол. Со двора донеслись голоса туземцев.

— Все расы отвратительны. Только одна нормальная — наш народ!

— Я ненавижу всех наших. Но пришлых ненавижу сильнее. Мы-то хоть, по крайней мере, народ!

— Заткнитесь! — завопил Эвик и запустил учебником химии в стену. Чёрт с этими валентностями и обменными электронами! Главное — вырваться с планеты прежде, чем он сорвётся и перебьёт несколько тысяч туземцев.

Тучи совсем отяжелели от влаги, грозя вот-вот разразиться дождём. Но они всё ещё чего-то