Ещё вчера… - Николай Мельниченко

Картина открылась не столько страшная, сколько непонятная: что же с ней делать? На уже сваренном стальном полотнище посредине краснело довольно обширное пятно. Дым валил по периметру настила. Разряжать огнетушители на центр пожара – глубоко бесполезно: стальное полотнище надежно перекрывало доступ спасительной пене, оно само от огнетушителей только немного и ненадолго охладится. Поливать по периметру – вообще бессмысленно. Снятые с кузова несколько огнетушителей – бесполезны. Думать надо быстро.

– Заводи САК!

Пока ребята выполняют команду, перегоняю ГАЗ-63 в подходящий коридор между секциями БКУ, строем окружившими настил. Кусок арматурины сгибается пополам и приваривается на край настила, туда заводится конец троса с лебедки, закрепленной на носу моего авто. Лебедка не работает, вся надежда на колеса. Включаю передний мост и демультипликатор. Машинка! Ты меня недавно не захотела совсем убить, не подведи и теперь!

Пячусь задним ходом, очень плавно, чтобы не оборвать трос или петлю. Трос натягивается. Огромное и тяжелое полотнище трогается с места и соскальзывает с горящего пятна. Освобожденное пламя взвивается вверх, но ребята уже без всяких команд разряжают туда по очереди все огнетушители.

Основной очаг уже потушен, но сбоку начинают разгораться маленькие очажки, хиревшие раньше из-за недостатка воздуха. Тушить у нас больше нечем: мы израсходовали весь противопожарный запас палаточного городка. Метров через сто каменной "терки" есть маленькое озеро, но чем оттуда доставить воду?

А вот же наша тара! Один огнетушитель не сработал, и пришлось с него свинчивать крышку, чтобы добыть содержимое. Быстро свинчиваем крышки с остальных и бросаем их в кузов.

Путь к озеру и обратно выглядит как скачки по камешкам. Добытой водой тушим пожар окончательно и бесповоротно. Привариваем петлю с другой стороны настила. Верной "машинкой" я восстанавливаю прежнее положение настила. Остатками воды смываем пену с металла: теперь только Шерлок Холмс сможет обнаружить следы пожара.

До проезда нашего контролера еще остается минут 30. Приседаем, закуриваем.

– А почему вы бежали вдвоем? – спрашиваю ребят.

– Мы боялись, что один кто-то не сможет добежать. Тогда добежал бы второй!

С тех пор прошло почти полвека, и память не сохранила фамилии этих ребят. Но на их месте мог быть любой из той группы…

Дальше все идет по плану. В 6-30 технадзор принимает площадку и дает добро на продолжение работы. Ровно в 7 часов приезжает на тракторе свежая группа, и я начинаю с ней монтаж. Установка, подгонка, выверка, прихватка секции. На секцию набрасываются сварщики со всех возможных сторон. Следующая: установка, подгонка…

Освобождаются на других объектах сварочные агрегаты и люди – все сюда: сварки у нас сотни метров, все швы – крупнокалиберные и водонепроницаемые. Рев сварочных агрегатов и трактора перекрывает голоса, но они и не особенно нужны: каждый знает свой маневр. Смешиваются дни и ночи, хотя поздно ночью солнце уже скрывается за горизонтом. Погода к счастью благоприятствует. Сварщиков на отдых просто выгоняю: им достается больше всех. Стоять или лежать часами в неудобном положении, совершая точные движения электродом, чтобы шов оставался плотным, – очень тяжелое дело.

На мою верховую машину садится кто-то из матросов, и она мечется по объектам. Сюда свозим все неустановленные кабели, в мотках и тяжелых барабанах, которые мы закатываем в готовые отсеки бронеказемата.

Дня за 3-4 до назначенного дня "Ч" становится понятным, что мы укладываемся в сроки. Я передаю окончание монтажа БКУ бригадирам, и начинаю заниматься подготовкой к отбытию группы: готовить документацию, сворачивать свое хозяйство, разбросанное по огромному пространству полигона…

Die erste Kolonne marschiert nach rechts,

die zweite Kolonne marschiert nach links…

(так это происходит у них)

Основные массы строителей уже покинули полигон. Остались всего несколько человек, штаб с Циглером и моя группа, доделывающая последние работы.

Поручаю Шабанину заранее выписать продовольственный аттестат на всю группу, чтобы освободить время для сборов. Шабанин возвращается не солоно хлебавши. Оказывается, что после нашего ухода в зоне остается отделение КЭЧ заказчика – отделение матросов во главе с мичманом. Так вот мичман заупрямился: аттестат выпишу только после разборки, упаковки и сдачи на склад нашей палатки. Конечно, 40-местная утепленная палатка – серьезное сооружение, и мичмана, не привыкшего особенно работать, где-то можно понять. Я же не могу демонтировать палатку до последнего часа: народу где-то надо отдыхать и просто "пребывать"!

Нельзя также заранее подписать у того же Циглера форму 2 – финансовый документ о выполненных работах: они ведь еще не совсем окончены… Нельзя свернуть и подготовить к отправке сварочные агрегаты, кабели, инструмент, – пока продолжаются работы. Те же проблемы со спецодеждой, расчетами офицеров за питание и т. д., и т. п. Это значит, что мне надо знать точное время отправления группы хотя бы за сутки.

Оканчиваем все работы по БКУ. Все кабели затащены внутрь, бронедвери, для защиты от некоторых разновидностей белых медведей, намертво заварены; наружные сварные швы, чтобы не ржавели, – покрыты битумной мастикой. Быстро начинаем убирать все большое хозяйство.

Меня вызывают в радиорубку. На проводе развеселый Сергей Семенович Демченко, общаемся с ним по радиотелефону. Шипенье и помехи – отменные. Орем так, что можно слышать в СССР без телефона.

– Кто на проводе? Коля, привет! Как дела? Скоро к вам приеду!

– Здравствуйте, Сергей Семенович! Дела идут! Дела идут, говорю! Приезжайте! Только мы уже можем уехать!

– Как это, как это??? Почему уедете??? Не понял, не понял, повтори!

– Все сделали, Сергей Семенович, все выполнили! Сворачиваю группу, убываем!

Трубка озадаченно шипит без слов. Я даже не узнал, откуда звонил Демченко…

Как будто что-то плавающее уже подошло к пирсу. Туда не сбегаешь: около семи километров, а машину я уже сдал. А связь вся только у Циглера. Иду к нему с одним вопросом:

– Когда? Когда точно?

– И что ты мечешься? Ты видишь, что я еще в теплых штанах? – действительно, полковник красуется в тяжелых штанах с искусственным мехом, знакомым нам только по 1956 году.

Больше от Циглера ничего не добиться. Я приставляю к нему своего "шпиона" и продолжаю заниматься подготовкой группы. Прибегает шпион с потрясающим известием:

– Циглер уехал!!!

Заглядываю в штабную палатку – никого! Разбросанные обрывки бумаг и канцелярского мусора указывают на торопливость отбытия. Выскакиваю как ошпаренный. Осматриваю другие палатки и окрестности.