Тонкий мир - Софья Ролдугина

На полпути пророчица сообразила, что к чему, и встала, как вкопанная.

– Ты что, – зашептала она. – Не сейчас же… – в глазах ее мелькнула паника.

– Сейчас, сейчас, – с инквизиторскими интонациями промурлыкала я и крикнула погромче: – Ириано, Айне хочет от чистого сердца рассказать о своем отношении к вам.

Воцарилась гробовая тишина. Кажется, на нас сейчас смотрели абсолютно все – даже Тантаэ открыл глаза и повернул голову.

Ириано залился нежнейшим румянцем, который шел его зловещей физиономии не больше, чем корзинка с белыми котятами – демону.

– Правда? – произнес он неожиданно хрипло.

Айне вырвала из моих пальцев свою руку и гневно сверкнула глазами:

– Я тебе это еще припомню! – прошипела она. И, гордо выпрямив спину, направилась к Ириано.

– Правда, – царственно кивнула пророчица. – Зарок есть зарок. Раз все живы и относительно здоровы, надо выполнять… Ириано, – голос ее смягчился. – Я отношусь к вам, как к полному идиоту. Простите.

– Что? – на лице желтоглазого кланника отразился шок.

– Как к кретину. К придурку самому настоящему, – так же спокойно подтвердила Айне.

Ириано закашлялся.

Мне стало жалко на него смотреть, тем более Тантаэ уже улыбался, да и остальные, думаю, веселились не меньше.

– Но, – она повысила голос, – думаю, у вас есть все шансы изменить мое мнение. И, слово пророчицы, этот процесс доставит массу удовольствия и вам, и мне, и, кажется, всем свидетелям.

– Вот как? – только и сумел вымолвить Ириано, но в глазах у него зажглись странные огоньки.

– Именно, – благосклонно улыбнулась Айне.

На моей памяти, это было самое странное признание в любви. Впрочем, чего еще ждать от пророков?

…только этот звон в ушах был слегка подозрительным, да… и темнота… Наверное, лампочки закоптились от дыма…

– … Нэй! Нэй! Боги, что с ней?! Это я сделала?!

– Не говорите глупостей, Айне. Просто действие стимулятора закончилось…

Проснулась я начисто лишенной чувства времени… и, кажется, вдобавок совести. За окном было темно, да и лампа в комнате почти не давала света. Дариэль дремал в кресле, закутавшись в клетчатый плед.

– Который час? – от моего сиплого шепота целитель подскочил на месте, как от вопля в ухо. Вот что шакарская чувствительность с людьми делает…

– Нэй! Ну, наконец-то очнулась, я уж думал, что придется тебя будить… радикальными методами, – искренне обрадовался он. – А что до времени… Половина шестого вечера и, между прочим, третье февраля…

Я приподнялась на локте и тряхнула болезненно тяжелой головой. Февраль-мевраль, третье-пятое… Да какая разница? А что до «проснулась»…

– Нет, – сказала я, подумав. Это показалось мне чрезвычайно забавным – таким, что глупое хихиканье едва удалось сдержать.

– Что – «нет»? – с некоторым подозрением осведомился Дариэль, сощуривая глаза.

– Не проснулась, – ответила я лаконично. И добавила с достоинством: – Мне надо в туалет. Только я не скажу, зачем.

Дэйр поперхнулся вдохом и закашлял

Я, не обращая на него ровным счетом никакого внимания, сползла с кровати. Вернувшись, недовольно нахмурилась, выхлебала залпом сначала воду из стакана на прикроватном столике, потом – из кувшина. Облизнулась, обвела комнату пристальным, ищущим взглядом, но больше воды не нашла и, грустная, забралась обратно под одеяло, с удивлением обнаружив там тело.

– Это Максимилиан, – поспешил объяснить Дариэль, услышав мое гневно-растерянное сопение. – Мы с Акери посоветовались и решили, что лучшим способом восстановления сил для Ксиля будет сон рядом с «точкой опоры» и…

– Сон так сон, – покладисто согласилась я и зарылась поглубже в одеяла и подушки. Постель слабо пахла ландышем, горячее плечо Ксиля под моей щекой – размятыми травами и солнцем. Уютно. Как на летней веранде… Только оладий не хватало и… – Приготовь мне утром молока, Дэйри. Я сплю.

– Найта, не надо столько спать, – забеспокоился вдруг Дэйр. Я лениво прикрыла глаза, сползая пониже и подсовывая руку по спину Ксилю. Тепло-то как… – Ты себя немного странно ведешь. Что-то случилось? – он дотронулся до моей щеки.

– Можешь считать, что в меня вселился дух, – великодушно предложила ему я и, не слушая более ничего, заснула.

Иногда я бываю ужасно упрямой. К счастью, это случается крайне редко.

Первое, что я почувствовала утром – запах молока. Кипяченого. И… кажется, сдобы с корицей.

– М-м-м… – протянула я, жмурясь, как кошка на солнце. Собственно, солнца и было в достатке – кто-то распахнул ставни настежь и лучи проникали в комнату свободно. Дариэль осторожно расставлял на прикроватном столике кружки с молоком, исходящим паром, и тарелочки с плюшками. – Доброе утро, Дариэль, – улыбка у меня, кажется, не помещалась на лице.

Целитель улыбнулся в ответ, подворачивая рукава свитера:

– Вижу, он уже отселился обратно.

– Кто? – искренне не поняла я.

– Дух, – туманно пояснил Дэйри. Ксиль вдруг заворочался у меня за спиной и сел, опираясь на подушки. Я сразу же выбросила непонятные намеки Дариэля из головы.

Видеть Максимилиана таким было… странно. Раньше волосы у него были не только черными, но и жесткими, а сейчас стали похожими на шелковистую паутину. Ресницы выцвели еще сильней, но, к счастью, не терялись благодаря нечеловечески светлому, до снежной белизны, оттенку кожи.

А глаза… глаза казались даже ярче. Глубокие, затягивающие, как небо поздним вечером…

Ксиль склонил голову на бок.

– Хорош? – с насмешкой спросил он, но за провокационном тоном мне послышалась легкая неуверенность.

– Конечно, – поспешила ответить я, скрывая смущение. Ну… насколько это возможно, если сидишь со смутителем в одной постели, сталкиваясь с ним коленями.

– Исключительно хорош, – подтвердил Дариэль, внимательно разглядывая расслабленного князя. – Напрашиваешься на комплимент?

– Нельзя? – рассмеялся Ксиль, как мне почудилось, с некоторым облегчением и наконец обратил внимание на расставленное на столике угощение. – А это что? – весело поинтересовался он, перегибаясь через меня, чтобы дотянуться до особенно симпатичной плюшки.

Дариэль с самым что ни есть аристократичным видом стукнул его десертной ложкой по пальцам. Ксиль с искренней обидой отшатнулся, по-кошачьи зализывая отбитые костяшки.

– Это, можно сказать, ответная любезность, – изволил объяснить целитель после значительной паузы. – Ты показал мне «завтрак по-шакарски», и теперь мой долг – научить тебя завтракать по-эльфийски.