Демон пучины(Конан) - Стефан Корджи

– Я вам не шут! – перекрывая шум, звонко сказал он.- Я людей лечу! – После чего, натужно краснея, неуклюже вылез из-за стола и с гордо поднятой головой пошел к выходу.

– Постой! – Конан даже не успел подумать, что королю негоже бегать за подданным, он просто видел, что парень здорово обиделся. За свою долгую и бурную жизнь киммериец научился ценить людей и, даже достигнув вершины власти, не стал, к счастью, высокомерным снобом. Догнав Зубника у двери, он дружески хлопнул его по плечу:

– Ты зря рассердился, никто и не думал над тобой смеяться, мы потешаемся над этим рыжим пройдохой Санлукаром. Не уходи, боюсь, твоя помощь ему очень скоро понадобится.- Конан кивнул головой в сторону кухни, откуда доносились звуки ударов и жалобные вопли.

В дверях появилась раскрасневшаяся хозяйка. Она поправила фартук, пригладила растрепавшиеся волосы и почтительно подошла к Зубнику.

– Простите, любезный господин,- голос ее еще немного срывался,- вы, и правда, ему поможете? Ну, от этого…- Румянец еще сильнее запылал у нее на щеках.- Вот ведь, паразит? И когда только успел?

Лекарь, важно расправив плечи, солидно кивнул.

– Ох, да вы и не покушали толком,- спохватилась женщина.- Садитесь, садитесь.

Альехо! Супрас! – Перед ней тотчас же появились двое симпатичных чумазых мальчишек.- Принеси господам вина из дальней бочки,- обратилась она к одному,- да кран потом закрой хорошенько! А ты – беги ко дворцу герцога Эстепонато, скажи: в гостинице «Приют одноглазого» лекарь остановился, хочет сыночка ихнего осмотреть. Только сейчас он занят, вечером прибудет. Запомнил?

Заново накрытый стол приятно отличался от предыдущего. Прекрасное вино, знатные куски мяса и даже огромное блюдо с фруктами, хозяйка лично прислуживала господам путешественникам, не сводя с Зубника взгляда, полного надежды.

После обеда Конан отправился в отведенную им комнату, оставив лекаря разбираться с семейными проблемами «Одноглазого Приюта».

Глава 12

Высокие стены замка не казались мрачными или тяжелыми; искусно выложенные из белого камня, они радовали глаз, а огромные ворота, казалось, для того и были поставлены, чтобы постоянно гостеприимно распахиваться. Нельзя сказать, что Зубнику с Конаном был оказан слишком теплый прием, видно, далеко не первый лекарь переступал порог замка в надежде вылечить сына герцога. Киммериец долго колебался, идти ли ему со слугой: он не хотел ввязываться в это дело, и не потому, что не верил в успех, просто при дворе Эстепонато могли быть люди, знающие короля Аквилонии в лицо. Меньше всего сейчас ему хотелось официальных церемоний, Конану нужен был только корабль и разрешение на выход из порта. Но и оставить Зубника один на один с грозным герцогом он тоже не мог, поэтому через высокие резные ворота киммериец прошел вместе со слугой, надеясь как можно дольше сохранять инкогнито.

Мессантия, стоявшая на перекрестке морских путей, в дельте одной из самых крупных рек материка, каждый день пропускала через себя сотни путешественников и, как бойкая торговка, стоящая в центре рыночной площади, знала все про всех. Здесь всегда можно было узнать новости,- пусть и не самые свежие,- из любого конца света.

Богатые вельможи портовых городов никогда не отличались изысканным вкусом. У проезжавших торговцев покупалось все самое яркое, новое и необычное, смешение стилей и традиций разных стран создавало ту неповторимую атмосферу богатых приморских дворцов, которая всегда напоминала Конану нечто среднее между лавкой старьевщика и шатром фокусника. Герцог Эстепонато, судя по всему, не был исключением. Даже в передних покоях, где было приказано ожидать, все кричало о богатстве и размахе хозяина дворца. Скромная одежда в сочетании с окружающей роскошью пробудили в киммерийце давнишние воспоминания о воровской юности, когда такой дворец, наверняка, не остался бы без внимания лучшего вора Шадизара.

Дверь отворилась, и бесстрастный слуга в темном проводил их в зал. Герцог Эстепона-то, немолодой мужчина с умным печальным лицом, выдающим сильный характер, не вставая, указал на низкие табуреты, обтянутые малиновой тканью, стоявшие чуть сбоку от его кресла.

– Мне передали, что один из вас – лекарь.- На удивление неприятным голосом проскрипел он. Конана покоробило такое обращение, равно как и ковер на полу, при взгляде на дикий зелено-желтый узор которого у киммерийца свело челюсти.

– Это я,- смело ответил Зубник. Эстепонато недоверчиво оглядел его, видимо, борясь с искушением сразу выгнать необычных посетителей. Его светлости не нравилась эта странная парочка: мрачный синеглазый гигант, нагло рассматривающий ковры на стенах, и глуповатого вида вихрастый парень, называющий себя лекарем.

– Ты можешь вылечить моего сына? – Парень оказался настоящей деревенщиной. Он всплеснул руками и, безо всякого почтения уставился на герцога с нескрываемым удивлением:

– Да как же я скажу, если я его и не видел?

Герцог тут же разозлился и на себя за глупый вопрос, и на неприхотливую реакцию лекаря. Он резко встал и раздраженно бросил:

– Идемте. Оружия, надеюсь, с вами нет?

Два рослых стражника последовали за ними. Пройдя через несколько светлых комнат, они вышли во внутренний дворик. В круглом бассейне задумчиво плавала морская черепаха, стая ярких птиц, рассевшись на деревьях, громко обсуждала свои пернатые дела. Конан с Зубником шли рядом, лишь ступив на узкую дорожку, выложенную бирюзовой плиткой и огибающую бассейн, киммериец на мгновение замешкался, пропустил слугу вперед и посмотрел в бассейн.

Черепаха, высунув из воды свою тупорылую кожистую голову, подмигнула ему одним глазом.

Никто больше этого не заметил, а Конан долго еще ломал себе голову, пытаясь объяснить это явление то ли повадками странного морского животного, то ли новой ехидной шуткой Демона Од'О.

На огромной кровати, завешенной легким пологом, полулежал мальчик. Его, скорей, можно было назвать некрасивым: бледный, с синими кругами под глазами и большим капризным ртом, он смотрел прямо перед собой, по-стариковски перебирая худыми руками складки ткани. Длинные темные волосы сбились набок, открывая маленькое детское ухо. Горло закрывал несвежий шелковый платок. Заметно было, что мальчик недавно плакал. В углу комнаты сидели две молодые женщины в черных платьях.

– Баджо…- тихо позвал герцог. Конана поразило, как изменился враждебный голос Эстепонато, сколько появилось в нем страдания и любви.

Ребенок поднял глаза на вошедших. Ничто не отразилось в этих бездонных, полных, боли, озерах.

– Я привел лекаря.- Повернувшись к Зубнику, герцог нетерпеливо дернул плечами. Киммериец с любопытством наблюдал за действиями слуги. Совершенно другой человек сейчас стоял перед больным ребенком. Откуда-то взялась гордая осанка, уверенность в движениях. Отодвинув полог, Зубник присел на край кровати и внимательно посмотрел на Баджо. Мальчик скривился, беззвучные слезы покатились по его лицу. Лекарь придвинулся ближе и начал что-то тихо приговаривать, его ловкие руки вытерли слезы, откинули покрывало с ног, сняли платок, быстро прошлись по горлу. После недолгого молчания Зубник повернулся к герцогу и требовательно сказал: