У кромки моря узкий лепесток - Исабель Альенде
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бог дал ей пятерых нормальных детей и напоследок подарил ей это невинное дитя с чистой душой. Вот бы уснуть… если бы можно было уснуть. В желудке у нее бушевал пожар, в груди слышались хрипы. «Всегда уступаю только я, все делается по воле Исидро, на первом месте всегда только он, и на втором тоже, и на третьем, он все время мне это повторяет, будто так и надо, и я с этим соглашаюсь. Как бы я хотела овдоветь!» — мелькнуло у нее в голове. Эту мысль, возникшую в мозгу, она должна победить молитвой и раскаянием. Желать смерти другому человеку — тяжкий грех; у Исидро дурной характер, но он прекрасный муж и отец, он не заслуживает такого ужасного пожелания от своей супруги, женщины, которая обещала быть ему верной и во всем подчиняться, — она поклялась в этом перед алтарем. «Мало того, что я толстая, я еще и сумасшедшая», — подумала она и вздохнула. Этот вывод показался ей вдруг забавным. Она невольно улыбнулась, и муж принял ее улыбку за согласие.
— Вот такой ты мне нравишься, красавица моя, — сказал он и, напевая, отправился в ванную.
Офелия вошла в каюту родителей без стука. В свои девятнадцать лет она была такая же дерзкая, как и в подростковом возрасте, и постоянно перечила отцу; она была его любимицей, потому что единственная из всех детей напоминала Исидро его самого, — смелая, упрямая и несгибаемая. Девочка не слишком часто посещала колледж, она окончила его лишь потому, что монахини мечтали от нее избавиться. За двенадцать школьных лет она научилась немногому, однако у нее получалось скрывать свое невежество благодаря доброму нраву, умению помалкивать и наблюдательности. Офелия обладала хорошей памятью, которой, правда, хватало лишь на курс по общей истории и на таблицу умножения, зато она наизусть знала множество песенок, которые передавали по радио. Она была рассеянна, кокетлива и весьма привлекательна, из-за чего отец опасался, что его дочь может стать легкой добычей для мужчин, не страдающих угрызениями совести. Исидро не сомневался, что все судовые офицеры и половина пассажиров мужского пола, включая стариков, уже положили на нее глаз. Кто-нибудь из мужчин постоянно восторгался талантом его дочери, имея в виду акварели, которые Офелия рисовала, сидя на палубе, но крутились они около нее не столько из-за ее заурядных картинок, сколько по совершенно иным причинам. Исидро же в скором времени рассчитывал выдать дочь замуж и таким образом поручить заботам Матиаса Эйсагирре, вот тогда-то, как он говорил, он и сможет наконец вздохнуть спокойно, но, с другой стороны, лучше бы немного подождать, потому что, если Офелия выйдет замуж так же рано, как ее сестры, уже через несколько лет она превратится в вечно раздражительную матрону.
Отправиться из Чили, далекого юга Америки, в Европу — долгая и дорогостоящая одиссея, которую немногие могли себе позволить. Семья дель Солар не принадлежала к числу самых богатых в стране, хотя они и были близки к тому; дель Солары могли бы стать таковыми, если бы отец Исидро сохранил для сына то, что получил в наследство, но он сам же все и растратил еще до того, как ушел из семьи. В любом случае положение в обществе зависит не столько от денег, сколько от происхождения. В отличие от многих других богатых соотечественников с провинциальной ментальностью, Исидро считал, что видеть мир необходимо. Отделенная от соседних государств, Чили была словно остров, граничивший с необитаемой пустыней на севере, с непроходимыми Андами на востоке, с Тихим океаном на западе и покрытой вечными льдами Антарктидой на юге; так что чилийцам оставалось только созерцать собственный пупок, в то время как за пределами страны галопом скакал XX век. Путешествовать для Исидро значило делать выгодные вложения. Двоих старших сыновей он послал в Соединенные Штаты и в Европу, как только те достигли достаточного, по его мнению, возраста, и то же самое он собирался предложить дочерям, но они вышли замуж еще до того, как наступил подходящий для этого момент. Он не должен допустить ничего подобного с Офелией; нужно вытащить ее из закрытого и ханжеского мира Сантьяго и придать ей светский лоск. Отправляясь в путешествие, Исидро лелеял тайную мысль, о которой на тот момент не знала даже его жена, а именно: по окончании плавания отдать Офелию в женский колледж в Лондоне. Год или два британского воспитания пойдут ей на пользу; она улучшит свой английский, которым с детства занималась с гувернанткой и частными учителями, как и остальные его дети, кроме, разумеется, Леонардо. Языком будущего станет английский, несмотря на то что Европой владеет Германия. Колледж в Лондоне — вот что необходимо Офелии, прежде чем она выйдет замуж за Матиаса Эйсагирре, своего вечного жениха, который видит свое будущее исключительно в дипломатии.
Офелия занимала каюту, смежную с родительской. В ее комнате все эти дни царил полнейший хаос: раскрытые баулы, чемоданы, шляпные картонки, одежда, обувь, россыпи косметики, теннисные ракетки и модные журналы — все валялось на полу. Привыкнув к домашней прислуге, девушка, не задумываясь, жила среди беспорядка и никогда не интересовалась, кто собирает ее вещи с пола и наводит чистоту. На корабле достаточно было позвонить в колокольчик или нажать на кнопку звонка, как тут же, словно по волшебству, явился бы кто-то из обслуживающего персонала, чтобы убрать в каюте. В тот вечер Офелия выудила из одного раскрытого чемодана довольно легкомысленный костюм с поясом, который вызвал у отца недовольное восклицание:
— Где ты взяла это одеяние, как у девицы легкого поведения?!
— Это модно, папа. Или ты хочешь, чтобы я выглядела как мать Тереза?
— Не дерзи! Что бы подумал Матиас, если бы увидел тебя в этом?
— Стоял бы открыв рот, как всегда, папа. И нечего мне тут намекать, я не собираюсь выходить за него замуж.
— Тогда не надо давать ему надежду.
— Он святоша.
— А ты бы предпочла, чтобы он был атеистом?
— Он мне не нужен, ни такой, ни сякой, папа.
