Кроме Стоунхенджа - Джеральд Хокинс

В первой опубликованпой ею брошюре Мария Рейхе указывала, как можно отыскать эти линии по километровым указателям Трансамерпканского шоссе, которое тогда еще не было заасфальтировано. Первый отправившийся в пустыню астроном экспедиции отсчитал столбы и пришел в полное недоумение. Номер, указанный Рейхе, находился на главной площади Наски. Со времени выхода в свет брошюры Рейхе шоссе привели в порядок и спрямили. Процесс этот продолжается непрерывно, а километровые столбы шагают в ногу с прогрессом и постоянно перемещаются вдоль укорачивающегося шоссе. Астроном повернул назад, порыскал по пустыне и нашел линии там, где они были всегда.

До профессора Козока никто не сумел заметить эти линии с земли. Завоеватели-испанцы двигались по древней дороге инков, но ни Писарро, ни остроглазые священники-хронисты не упоминают о них ни словом. Некий гарвардский студент, специализировавшийся по средневековому испанскому языку, проштудировал хроники в оригинале, чтобы окончательно в этом убедиться. Солдат Франсиско Эрнандес находился в Наске около месяца, но его дневник, в котором он усердно запечатлевал всякие сведения по естественной истории и описания всех местностей, куда его заносила судьба, хранит об этих линиях полное молчание. Грузовики, легковые автомобили и автобусы несутся по современному шоссе, и их пассажиры ничего не замечают. Порой какой-нибудь турист осведомляется, где же все-таки эти знаменитые линии, когда они давно уже остались позади.

Это вполне понятно. Наш лендровер, снабженный восьмиступенчатой коробкой передач и двумя ведущими осями, съехал с шоссе и покатил по твердому глинистому песку, через неглубокие рытвины, оставленные ручьями, мимо безлистой полыни к месту, которое словно бы ничем не отличалось от остальной пустыни. Там мы остановились. Вот она – Пампа Хумана-Колорада! Голая пампа без единой травинки, дрожащая в жарком мареве. Горячий ветер уносил облако ныли, поднятое пашей машиной, к далеким фиолетово-черным горам.

– А где же прямоугольник? – спросил я, вспоминая, как четко был он виден на аэрофотоснимках. И только несколько минут спустя сообразил, что я стою внутри него. Фигуру в 730 м длиной заметить на плоской однообразной равнине чрезвычайно трудно. И тем не менее он был тут, начертанный на классной доске пустыни неведомыми руками в дни расцвета цивилизации, которая исчезла много веков назад.

Мы прошли мимо пригорка – невысокой груды почерневших камней. Шагов за тысячу оттуда находилась другая такая же груда, но отсюда она не была видна. Мы направились к краю прямоугольника; на фотографии он был четкой темной линией. Она оказалась низкой длинной грядой наваленных друг на друга камней. Внутри прямоугольника, который на фотографии выглядит беловатым, камней нет, они оттуда убраны, и взгляду открывается песчано-глинистая поверхность. А за его пределами к горизонту во все стороны тянутся нетронутые каменные россыпи.

Совершенно лунный ландшафт – камни и пыль. Отсутствие четких ориентиров порождало ощущение растерянности. Я сделал несколько шагов, и дальние горы переместились вместе со мной. Как Черная Королева из «Алисы в Зазеркалье», я бежал, но нисколько не продвигался вперед. Вокруг бесконечное море пустыни с иллюзорными берегами.

Когда подполковник Эдгар Митчелл и капитан Алан Шеппард вышли из капсулы «Аполлона-14», они, направляясь к небольшому коническому кратеру, сбились с пути. После всех тщательных наземных репетиций они на Луне повернули назад всего в сорока шагах отдели. «Они не знали точно, где именно находится этот конический кратер. Они потеряли направление», – объяснил Роберт Бретт, вице-председатель наземной аналитической группы.

В Наске я испытал нечто подобное этой лунной слепоте – потерю ориентировки. Солнце служить вехой не могло; оно висело прямо над головой, огромное, белое, пылающее.

На моем спутнике были сапоги с рубчатыми подошвами. Мы шли. глядя на горячую почву пустыни у нас под ногами.

– Погодите! – воскликнул я, чувствуя, что волосы зашевелились у меня на голове. – Ваши следы… Вот же они… Прямо впереди…

Мираж? Или мы уже вступили в будущее и видим то, что еще только должно произойти?

– Ну да, – ответил он. – Я проходил тут год назад. А куда им было деваться? Дожди тут не идут. Разве что упадет несколько капель, но они испаряются при первом же соприкосновении с поверхностью. А ветер давно уже смел все, что мог смести. Следы тут сохраняются много лет.

«Поверхность пустыни не претерпевает заметных изменений ни вследствие эрозии, ни из-за отложений, – указывает геологический отчет. – Подобный устойчивый режим мог существовать в этом районе тысячелетия».

Подпочва представляет собой светло-желтую смесь песка, глины и кальцита. Ее принесла вода с Анд еще до того, как произошло изменение климата. Теперь конус выноса засыпан необкатанными красноватыми обломками риолита и другой вулканической галькой. Снизу они окрашены в красный цвет, что и породило название «Колорада». Сверху же от долгого воздействия воздуха они покрылись тонким черным слоем «загара пустыни» – окисями марганца и железа. «Долгое воздействие» на языке геологии означает сотни тысяч лет. Поднимаешь с земли камешек с красным брюшком и знаешь, что он пролежал тут нетронутым неисчислимые века.

Линия видна очень четко, если смотреть вдоль нее. Стоит только отойти в сторону – и она словно растворяется, но даже самая неясная линия становится заметной, когда стоишь прямо над ней. На фото XXII и XXIII видна типичная неглубокая полоса. Она уходит вдаль, за пределы видимости, и невооруженному глазу представляется совершенно прямой. Для культуры, не располагавшей измерительными инструментами, это огромное техническое достижение.

Как проводились эти линии? Уборка камней была несложной работой, хотя и требовала времени. Члены экспедиции, работая очень торопливо, очищали один квадратный метр примерно за три минуты.[31] Таким образом, расчистка полосы длиной 10 км и шириной 15 см при таков скорости работы потребовала бы 80 часов – две полные недели для одного человека или один день для группы. Но это не включает времени на предварительную разметку и подготовку, а также на корректирование в процессе работы, если таковое требовалось. Уборка камней из большого прямоугольника (80 тысяч квадратных метров) потребовала не менее 4000 человеко-часов, не считая времени на их переноску и выкладывание по его краям.

Большие участки, возможно, расчищались в два этапа. Сначала камешки собирались, сгребались или сваливались в кучу. Есть несколько больших участков, расчищенных лишь частично. Сотнн небольших аккуратных каменных кучек располагаются там рядами, образуя грубое подобие решетки.

Доктор Мария Рейхе считает, что в таком их расположении кроется какой-то смысл и что это вовсе не свидетельствует о том, будто работы были прерваны между первым и вторым этапами. По ее мнению, эти кучки представляют собой запись каких-то цифровых сведений – численность народонаселения, регистрация запасов провизии, а может быть, отсчет времени по дням, месяцам и годам.

Между линиями попадаются изолированные кучки, происхождение которых не связано с процессом расчистки. Таковы кучки в вершинах треугольников и прямоугольников и кучки поменьше между линиями. Это миниатюрные пирамиды, похожие на английские могильники, но в пустыне не обнаружено ни одного погребения.

Археологи производили раскопки с разрешения перуанского правительства, а уакеро – «бесчестные и хитрые искатели сокровищ» – раскапывали пустыню без всякого разрешения. И ни те, ни другие не отыскали на этом разлинованном поле ни единой могилы. Один из членов нашей экспедиции, правда, наткнулся на череп, поставленный на черную испанскую кружевную мантилью. Однако череп был свежий – чья-то жутковатая, но недавняя шутка. Археолог оставил его в пустыне, не пытаясь разгадать связанной с ним тайны. Как мы узнали позднее, древние погребения находились в долинах, на кладбищах по краю орошаемых земель. Покойников не уносили на плоскогорье, их хоронили гораздо ближе, на самом минимальном расстоянии от полей. Трупы мумифицировались в сидячей позе, их завертывали в пестрые яркие ткани и погребали вместе с многоцветными сосудами из обожженной глины, а также с серебряными и золотыми украшениями.

Неподалеку от края плоскогорья, над крутым спуском в долину мы нашли 30 каменных куч кладбищенского вида. Они напоминали по форме гробы, имели в длину немного меньше двух метров и были расположены рядами с промежутками в полтора шага. Всю группу обрамляли камни, поставленные торчком. Две из этих куч уже были кем-то раскопаны; кто-то словно в большой спешке выгреб из них песок и гальку, на чем «раскопки» и закончились. Позже аэрофотоснимки показали, каким образом это лжекладбище, совершенно бессмысленное при взгляде с земли, входило в общую гигантскую картину.