Отражение удара - Андрей Воронин

Именно это и произошло сегодня вечером. Увидев, что собирается сделать проклятый отморозок, Витька не выдержал. Он давно возненавидел мать за свое "счастливое детство", но это было уже слишком. Он бросился вперед, вопя что-то нечленораздельное и почти ничего не видя из-за застилавших глаза слез. Нападение получилось неожиданным, и ему удалось вырвать лыжную палку из потных волосатых лап.

- Ты чего, бляденыш? - удивленно промычал мужчина, все еще сидя верхом на его матери. - А ну, отдай мой вибратор!

Вибратором этот скот называл свою лыжную палку.

- Да пошел ты на...! - выкрикнул Витька прямо в страшную красно-фиолетовую рожу, заросшую грязной седоватой щетиной. - Соси хрен у пьяного ежика!

О последней фразе он немедленно пожалел - так ругались сявки из начальных классов, и ему такие слова были не к лицу. Впрочем, залп попал в цель - пьяный зверь заревел и неуклюже сполз с кровати на пол. Витька все еще сыпал ругательствами, выпаливая в ненавистное рыло все, которые знал, и новые, изобретаемые прямо по ходу дела, и замолчал только тогда, когда мужчина схватил со стола сточенный до тонкой, похожей на невиданный стальной зуб полоски хлебный нож.

Витька посмотрел на него - голого, грязного, вонючего, с головы до ног покрытого спутанной черной шерстью. с ножом в руке и с глазами, как у бешеной селедки, - и понял: убьет. Искромсает в лохмотья, в кровавые лоскутки, а потом вместе с матерью завернет в клеенку и выбросит в мусорный контейнер.

Зверь бросился вперед, молча и с неожиданной плавной стремительностью, и тогда Витька перехватил лыжную палку на манер винтовки со штыком и сделал короткий, точный выпад, целясь в.., ну, понятно, куда именно.

И попал!

Это был мастерский удар, и при воспоминании о нем тонкие губы Шкилета тронула бледная тень улыбки Все получилось, как в кино, даже звук: удар сопровождался коротким чавкающим хрустом, и голый человек, похожий на упыря - не на киношного, а на самого настоящего, - остановился, словно с разбега налетел на каменную стену. Медленно-медленно он разинул щербатую щетинистую пасть, медленно-медленно обхватил руками свое хозяйство, и так же медленно, словно бы даже торжественно, опустился на колени. Потом он мягко повалился на бок, медленно - очень медленно! - подтянул колени к животу, показав грязные серо-желтые подошвы босых плоскостопых ног, и только после этого завыл - не закричал, а именно завыл, вот именно как упырь, которому забивают в сердце осиновый кол.

- Нравитша вибратор, бля? - спросил Шкилет сквозь оскаленные зубы, задыхаясь от свирепого боевого азарта.

И тогда случилось самое страшное: мать подняла с подушки опухшее от водки и побоев синее лицо, посмотрела на него заплывшими бессмысленными глазами и вдруг с воплем: "Убью бляденыша!" рванулась к ножу.

Витька не помнил, как выскочил из квартиры. "Вибратор" все еще был у него в руке, и при свете горевшей в подъезде лампочки он разглядел, что изогнутый наконечник лыжной палки испачкан густой, лаково поблескивающей кровью. Он оглянулся. Погони не было - то ли у матери хватило ума не выскакивать голышом на улицу (в чем Витька сильно сомневался), то ли она просто не удержалась на ногах и свалилась рядом со своим козлом. Витьке это было уже безразлично. Он просунул конец лыжной палки между прутьями перил, уперся, налег всем своим цыплячьим весом, и тонкая дюралевая трубка медленно, нехотя согнулась пополам. Витька потянул ее на себя, сгибая в другую сторону. После первого раза дело пошло легче, после третьего на металлической поверхности появилась черная трещина, похожая на беззубый рот, а после пятого палка переломилась, и кусок с окровавленным наконечником со звоном запрыгал по ступенькам.

- Штоять, бля, - сказал ему Витька.

Он поднял обломок и вышел во двор. Половину палки с ручкой он зашвырнул в кусты - пусть ищут свой вибратор, если он им нужен, - а кусок с наконечником спрятал под куртку, предварительно ополоснув наконечник в луже. Он и сам не знал, зачем ему понадобилось это смехотворное оружие, но с ним было как-то спокойнее - пожалуй, это была единственная надежная вещь в предательском, изменчивом мире.

В начале третьего он вышел на Малую Грузинскую.

Несколько раз мимо него проезжали патрульные машины, и тогда он прятался в тень - мальчишке вдруг подумалось, что чертов козел мог отбросить копыта, и теперь менты рыщут по городу, чтобы изловить его, Витьку Гущина, и упечь в колонию для малолетних правонарушителей. В колонию Витьке не хотелось - про тамошние порядки он был наслышан. Он не знал, что из слышанных им страшных рассказов является правдой, а что - , беспардонным враньем, но знакомое, привычное зло всегда кажется предпочтительнее неизведанного, и Шкилет старательно прятался от милицейских машин.

Точнее, прятался он от всех машин, проезжавших в этот глухой ночной час по Малой Грузинской. Издалека не разберешь, патрульная машина или нет, так что лучше не рисковать.

Витька чувствовал, что тупеет, превращаясь в шагающий автомат. Куртка грела слабо, и зверски, до обморока, хотелось спать. На протяжении последних двух недель он сильно недосыпал - мешали вольные упражнения с "вибратором", сопровождавшиеся придушенными нечеловеческими воплями, зверским хрюканьем очередного "папаши" и глухими ударами по голому телу.

О еде он старался не думать - сейчас, посреди ночи, ее негде было даже украсть.

"На вокзал надо идти, - подумал Витька. - Пропаду на хрен, околею..."

Впереди опять сверкнули фары. Они горели совсем низко и были широко расставлены. Это могла быть навороченная иномарка какого-нибудь выбившегося в люди бандита, но с такой же вероятностью фары могли принадлежать милицейскому "форду" или "мерседесу", которых в последнее время в Москве развелось неимоверное количество. Шансы были пятьдесят на пятьдесят, и Витька решил не рисковать. Он чувствовал, что сегодняшнего риска ему хватит на несколько лет вперед, а при экономном расходовании эту дозу можно было спокойно растянуть на всю оставшуюся жизнь.

Шкилет торопливо огляделся. Шея ворочалась с трудом, словно у него уже началось трупное окоченение. Поблизости обнаружилась узкая полукруглая арка, пронзавшая насквозь толщу старого, довоенной постройки дома. Впрочем, в таких тонкостях Шкилет не разбирался.

Арка представляла собой надежное укрытие, и это было все, что его в данный момент интересовало.

Он нырнул в провал, мгновенно растворившись в темноте, и прильнул всем телом к холодной шершавой штукатурке. Штукатурка пахла сыростью, пальцы мальчишки нащупали какие-то борозды. Одни борозды, мелкие и шедшие в разных направлениях, были, наверное, оставлены гвоздями наскальных живописцев, а другие, глубокие горизонтальные царапины, похоже, образовались из-за того, что далеко не каждый водитель мог точно вписаться в эту каменную кишку.

Машина неторопливо прокатилась мимо, и Витька прерывисто вздохнул это все-таки оказался милицейский "форд" с потушенными мигалками. Сквозь боковое стекло Шкилет разглядел тлеющий огонек сигареты, и ему страстно захотелось курить. Витька на секунду задумался. С одной стороны, сигарет оставалось всего две штуки, а с другой - что же их теперь, до самой смерти беречь?

Шкилет вздрогнул и поежился. Сегодня вечером слово "смерть" перестало быть для него пустым звуком Сегодня он заглянул в ее пустые глазницы, ощутил ее смрадное дыхание и понял, что хочет жить. В грязи, в муках, в колонии - как угодно и где угодно, но жить.

Мысли были совершенно недетские, Витька понимал это лучше любого психолога, но он понимал также, что от этого никуда не денешься. Он вовсе не стремился к раннему взрослению - просто так сложилась жизнь Шкилет вздохнул и потянул из пачки предпоследнюю сигарету. Дрожащий огонек на пару секунд высветил худые скулы, вздернутый нос и сведенные к переносице сосредоточенные глаза. Потом спичка полетела в сторону, прочертив в воздухе коротенькую огненную дугу. Витька глубоко затянулся и сделал шаг в сторону улицы.

Позади раздался шорох. Шкилет вздрогнул и хотел было обернуться, но не успел. Его рывком притянули к чему-то податливому, влажному, пахнущему кожгалантереей, табаком и пролитой водкой. Витька сообразил, что это чья-то кожаная куртка. За доли секунды в его мозгу пронеслись десятки жутких рассказов о притаившихся в таких вот арках извращенцах и даже охотниках за донорскими органами. "Утекай... В подворотне нас ждет маньяк", вспомнилась ему строчка из подслушанной где-то песенки, а в следующее мгновение в детское горло впился капроновый шнур удавки.

Начни Витька рассуждать и изобретать планы спасения, все кончилось бы быстро и в меру болезненно Но, выиграв пару часов назад первый в своей жизни бой не на жизнь, а насмерть, Шкилет все еще был взведен, как боевая пружина, хотя и полагал себя смертельно уставшим и готовым вот-вот околеть от холода, голода и недосыпания. Кроме того, он был вооружен. Смешная пика, сооруженная из обломка лыжной палки, словно сама собой выскользнула из-под куртки и удобно, прикладисто легла в ладонь. Не помня себя от боли, ужаса, Витька перехватил пику поудобнее, взявшись за нее обеими руками, извернулся и нанес короткий удар назад, со стороны выглядевший так, словно парнишка делал себе харакири. Убийца был заметно шире тринадцатилетнего подростка, и обломок лыжной палки, лишь слегка чиркнув по старенькой джинсовке, вонзился незнакомцу в ребра.