Полет сокола - Смит Уилбур

— Я считаю, господин адмирал, что вы обязаны послать на борт «Гурона» досмотровую команду. — Девица упорно гнула свою линию.

Кемп откинулся назад в большом кресле и тяжело задышал, приоткрыв рот. Уже много лет никто не осмеливался указывать ему на его обязанности — ему, адмиралу Королевских военно‑морских сил! Командующий с трудом держал себя в руках.

Он покосился на девицу. Откуда такая злость, может, что‑то личное? И в самом деле, она ведь сошла с борта «Гурона», едва корабль успел пришвартоваться. В конце концов, капитан Сент‑Джон — красивый мужчина… Точно, была там какая‑то история.

Кемп сухо осведомился:

— Верно ли, мисс Баллантайн, что вы в припадке неуправляемой ярости нанесли оскорбление главному хирургу колонии?

Такой поворот беседы на мгновение выбил Робин из колеи. Не успела она ответить, как адмирал продолжил:

— Похоже, вы весьма эмоциональная юная особа. Я должен тщательно взвесить все обстоятельства, прежде чем предпринимать враждебные действия против гражданина дружественного государства на основе ваших необоснованных утверждений.

Он вытащил из кармашка золотые часы и внимательно изучил циферблат.

— Благодарю за визит, мисс Баллантайн. — Кемп намеренно избегал обращения «доктор». — Надеюсь видеть вас у себя завтра вечером. А теперь позвольте нам с капитаном Кодрингтоном остаться наедине.

Робин поднялась, чувствуя, как вспыхнули ее щеки.

— Благодарю, господин адмирал, вы были очень любезны и терпеливы, — резко проговорила она и покинула кабинет.

С Кодрингтоном Кемп был не столь мягок. Молодой капитан стоял перед ним навытяжку, адмирал наклонился вперед, вцепившись в подлокотники «трона», вены на руках набухли синими веревками.

— О чем вы думали, сэр, приводя сюда девиц, когда обсуждаются дела флота? — рявкнул он.

— Сэр, мне необходимо было вас убедить…

— Хватит, Кодрингтон, я слышал достаточно! А теперь слушайте вы.

— Есть, сэр.

— Неужели вы настолько наивны? Вам что, неизвестно, что американским президентом скорее всего будет избран Линкольн?

— Известно, сэр.

— Тогда, может быть, даже вы имеете смутное представление о том, что от этого зависит. Министерство иностранных дел уверено, что новая администрация в корне изменит отношение к работорговле.

— Да, сэр, — коротко кивнул Кодрингтон.

— Вы представляете, что будет для нас значить полное право на досмотр американских судов в открытом море?

— Да, сэр.

— Мы его получим, как только мистер Линкольн принесет присягу, — если до тех пор какой‑нибудь младший офицер своими необдуманными действиями не повлияет на отношение американцев к предмету нашей дискуссии.

— Да, сэр.

Капитан стоял не шевелясь и смотрел поверх плеча адмирала на обшитую панелями стену, где красовалась полуодетая Венера, написанная маслом.

— Кодрингтон, — с холодной угрозой проговорил Кемп, — вы чудом избежали кары за авантюру в Калабаре. Клянусь, если вы еще раз дадите волю своему необузданному нраву, я выгоню вас со службы.

— Да, сэр.

— Я строжайше запрещаю вам приближаться к торговому клиперу «Гурон» менее чем на кабельтов. Если же вы встретитесь с ним снова, то отсалютуете ему по всем правилам и уступите дорогу. Я выражаюсь достаточно ясно?

— Да, сэр.

Кодрингтон едва шевелил губами.

Адмирал шумно перевел дух.

— Когда вы отправляетесь в плавание? — спросил он уже спокойнее.

— Согласно вашему приказу, с субботним приливом, сэр.

— Раньше не можете?

— Могу, сэр, но это означало бы отправиться в путь с неполным боезапасом. Мы ожидаем баржу с порохом на рассвете в субботу.

Кемп покачал головой.

— Мне спокойнее, когда вы в море, — проворчал он. — Ну что ж, отлично, в субботу на рассвете я буду ждать ваш флаг отплытия.

Робин Баллантайн тем временем сидела в одолженном у Картрайтов экипаже под портиком адмиралтейства. Кодрингтон спустился по лестнице, держа под мышкой треугольную шляпу, и сел рядом на обитое кожей сиденье.

Кучер‑готтентот хлестнул лошадей по лоснящимся крупам, коляска дернулась и покатила по подъездной аллее. За воротами кучер слегка придержал лошадей, спускаясь по склону холма к Лизбекскому мосту.

— Что нам теперь делать? — спросила Робин.

— Ничего, — ответил Клинтон Кодрингтон.

Через двадцать минут у подножия горы, откуда открывался вид на бухту со стоящим на якоре «Гуроном», Робин снова заговорила:

— Неужели вы не можете придумать, как остановить это чудовище?

— А вы? — резко спросил он.

До самого причала ехали молча.

На берегу стояли рыбацкие лодки, рядом на песке серебром и рубинами сверкал свежий улов. Домохозяйки и слуги торговались со смуглыми босоногими рыбаками, рог трубил, вызывая из города новых покупателей. Пассажиры коляски наблюдали за суматохой с нарочитым вниманием, избегая встречаться взглядами.

— Вы будете завтра на балу в адмиралтействе? Кемп упомянул, что вы собираетесь.

— Нет. — Робин яростно тряхнула головой. — Терпеть не могу такие сборища с их глупой болтовней и тем более не хочу быть в гостях у этого человека.

Впервые с той минуты, как они въехали на причал, Кодрингтон обернулся к ней. Привлекательная женщина: высокая, сильная, с нежным глянцем кожи и умными темно‑зелеными глазами под темными дугами бровей. Капитан успел убедиться в силе ее духа и проникнуться уважением, которое легко могло перерасти в восхищение.

— А если я уговорю вас передумать? — тихо спросил он, и Робин с испугом взглянула на него. — Могу предложить себя в качестве собеседника и достойного партнера для танцев.

— Я не танцую, капитан.

— Рад слышать, — признался с улыбкой Кодрингтон, — я тоже обычно избегаю танцев.

Робин не могла припомнить, видела ли прежде его улыбку. Лицо капитана разительно изменилось, из бледно‑голубых глаз исчез холод, и они потемнели от радости, две веселые складочки протянулись от уголков рта к тонкому прямому носу.

— У зануды Кемпа чудесный повар, — упрашивал Клинтон. — Хорошая кухня и серьезная беседа, а?

Его зубы ярко выделялись на фоне темного морского загара — белые, как фарфор, и очень ровные. Уголки губ Робин сами собой потянулись вверх. Кодрингтон усилил натиск:

— У меня могут быть новости или появятся планы насчет «Гурона», все равно придется обсудить.

— Тогда сдаюсь. — Робин рассмеялась с удивительной непринужденностью, так что даже случайные прохожие улыбнулись в ответ.

— Я за вами заеду. Когда? Куда?

Только теперь капитан осознал, насколько она привлекательна.

— Нет. — Робин положила ладонь ему на руку. — Меня проводит мой брат, но я буду с нетерпением ждать нашей важной беседы.

Дьявол снова проснулся в ней, и она крепко сжала руку капитана, ощутив удовольствие от его мгновенной реакции на ее прикосновение, — мускулы под ее пальцами напряглись.

— Погоди, — сказала она кучеру, провожая взглядом высокую стройную фигуру, шагающую по берегу к ожидавшему вельботу.

Для визита к адмиралу Кодрингтон надел парадную форму. Эполеты с золотым шитьем подчеркивали ширину его плеч, портупея делала талию выше. Внезапно Робин захотелось узнать, какого цвета волосы у него на груди, такие ли они светлые, как косичка на затылке… Ее охватили стыд и волнение. Прежде такая мысль никогда не пришла бы ей в голову. Что значит «прежде»? Ответ был только один — до той ночи на «Гуроне». Мунго Сент‑Джон во многом виноват. На этом Робин успокоилась, отвела взгляд от стройной мужской фигуры и наклонилась к кучеру:

— Домой, пожалуйста.

Она окончательно решила не ходить на бал к адмиралу и принялась твердить про себя христианские заповеди.

Зуга, однако, разрушил все ее благие намерения, и благоухающим осенним вечером в открытой коляске они направились на бал в компании старшей незамужней дочери Картрайтов, родители которой следовали сзади в карете и обсуждали важные дела.

— Я уверена, что он всерьез увлечен Алеттой, — утверждала миссис Картрайт.