Мифы и легенды Древнего Востока - Александр Немировский

Другой прием народного творчества, используемый создателями угаритских былин, — это повторение одной и той же мысли, высказанной в первом стихе, с некоторыми дополнениями во втором и третьем стихах, создающими своеобразный ритмический рисунок. Так, бог Грома и Молнии, обращаясь к богу — властителю Моря, говорит ему:

Я, Балу, твой раб, о Море,Твой раб навсегда,Сын Дагану — твой пленник.

Современный литератор выразил бы эту мысль иначе: «Я, Балу, сын Дагану, о Море, навсегда твой раб и пленник». Но это уже была бы не поэзия, как в древнем тексте, а проза. Ее нельзя было бы декламировать, раскачиваясь под сопровождение музыкальных инструментов.

Образы угаритской поэзии отличаются богатством и разнообразием, присущими эпической поэзии других древних и современных народов. Используются сравнения из мира живой и мертвой природы. Боги и полубоги сравниваются с дикими и домашними животными, с растениями. Это создает эффект приближения воображаемого действия в недоступных людям верхней и нижней сферах, вызывая соответствующий поклонению богам эмоциональный настрой. Так, для обрисовки изменений, наступающих в мире с воскрешением бога растительности, используется следующее выражение:

Небеса изливают елей,Ручьи наполняются медом.

Боги Угариты мыслятся в образах людей, но неизмеримо более могущественных и бессмертных. Они пируют, любят, ненавидят, видят сны, постоянно воюют друг с другом, проявляют коварство и жестокость. Им доступны все человеческие чувства. Верхние боги обитают на высоких горах, что естественно для народа, обитавшего в горной местности. Картина жизни угаритских богов — зеркальное отражение жизни народа, населявшего морское побережье, жившего в стране, богатой камнем и лесом.

Во главе Угарита находился бог Илу, известный народам, родственным угаритянам по языку, как Эл, Элим, Элохим, Илум, Аллах. От имени этого бога происходят многие распространенные ныне имена, о чем обычно не догадываются те, кто их носит: Миха-ил, Гаври-ил, Дани-ил, Саму-ил. Имена эти, как правило, могут быть точно переведены. Так, имя Самуил состоит, из двух слов: саму — «имя» и ил(у) — «бог» — и означает: «Мое имя Илу». Родители, давшие ребенку это имя, рассчитывали на то, что бог Илу не откажет ему в своем покровительстве.

Древние боги, подобно людям, имели отчества и прозвища, отражающие господствующие представления об их происхождении и обязанностях друг перед другом и людьми. А у самого Илу отчества не было, так как он не имел ни отца, ни матери. Он считался родителем других богов и богинь, древнейшим из них. Отсюда его прозвища: Создатель богов, Творец всех творений, Вечный отец, Владыка лет. Пережитком того времени, когда боги почитались в виде животных, является прозвище Илу — Бык.

Место пребывания Илу, его постоянная резиденция — гора «у устья Реки, у истоков Океанов обоих». На этом угаритском Олимпе у Илу имеется дом, где собираются боги, обитающие в других местах, на совет богов, а также и гонцы, знакомящие Илу с тем, что происходит в верхнем и нижнем мирах. В угаритских поэмах Илу — благообразный старец с седой бородой, обычно восседающий на троне, но могущий спуститься с него в случае опасности, чтобы скрыться в других помещениях дворца, или упасть на землю, чтобы выразить чувство скорби.

Образ Илу, созданный мифами, сформировавшимися в начале II тыс. до н. э., не всегда соответствует представлениям о нем верующих, живших во время записи мифов. Так, в одном из гимнов в честь Илу он предстает в образе могучего воина:

Восстань, Илу,Отомсти, Илу,С копьем, Илу,С дротиком, Илу,С упряжкою, Илу,С погибелью, Илу,С пожаром, Илу,С горением, Илу,Ради Цапану,Ради Угарита —Живее на помощь.

В годы написания этого гимна Угарит особенно нуждался в помощи Илу. На горизонте сгущались черные тучи грандиозного вторжения «народов моря», которое сметет Угарит в числе многих других городов сиро-финикийского побережья и изменит политическую карту всего этого региона. Илу не отблагодарил угаритян за оказываемые ему почести, не отозвался на вопль о помощи. Не потому ли один из «народов моря», обосновавшийся к югу от Угарита, стал почитать Илу и других угаритских богов?

Имя другого главного бога угаритян, Балу, может быть переведено как «господин», «князь». Его прозвища Силач или Могучий указывают на то, что его считали сильнее других богов. Иные прибавления к имени Балу указывают на местность, которой он владел. Так имя Балу Хаману (или позднее Баал Хаммон) свидетельствует, что он считался владыкой горного хребта Амана. Полагают, что это другое название упомянутой в гимне горы Цапану. Еще один эпитет Балу — Хаддад означает: «Громовик».

Отцом Балу считался бог Дагану, брат Илу, податель пищи, кажется рыбной, поскольку «даг» на языке семитских народов — «рыба». Таким образом, Балу — племянник Илу, но его почтительно называли «сыном Илу». На Востоке понятия «отец» и «сын» не обязательно характеризовали родственные отношения и могли указывать на принадлежность к старшему и младшему поколениям.

У каждого из богов должен быть подвиг, главное дело его вечной жизни. Очевидно, главный подвиг Балу — победа, одержанная им над семиголовым драконом Латану, которого также называли властителем и гибким змеем. Глиняная табличка с повествованием о грандиозной схватке Балу с этим чудовищем пока не найдена, поэтому образ Латану и его место в представлениях угаритян о сотворении мира недостаточно ясны. К счастью, Библии, священной книге древних евреев, живших к югу от Угарита, известен дракон с тем же именем (в огласовке — Левиатан или Левиафан) и библейские упоминания Левиафана могут дополнить образ угаритского Латану. В одном библейском псалме (гимне) единому богу Яхве последний воспевается как «восседающий на драконе потопа». В другом псалме Яхве воздвигает свой трон «на корнях моря» (вспомним «истоки Океанов обоих» угаритских мифов). Из этого становится ясно, что Латану — это первозданный дракон, наподобие уже известной нам Тиамат, из которой вавилонский бог Мардук создал небо и землю. Таким образом, есть основание полагать, что победа Балу над Латану имела такое же значение, как победа Мардука над Тиамат, что гора, где находится резиденция Илу и шатер Балу, воздвигнута, по представлениям угаритян, на побежденном Балу морском чудовище, «на корнях моря».

Боги Угарита мыслились семейными людьми, имеющими жен и детей. Но могучий воитель Балу в мифах изображается холостяком, не имеющим поначалу «ни дома, ни двора». Однако упоминаются его дочери — Пидрай (видимо, «Жироносная»; вспомним проливающийся с небес елей), Талай («Росная»), Арцай («Земная»). Возможно, однако, что это не дочери, а жены Балу. Как бы то ни было, их имена отражают связанные с Балу представления как о Подателе дождя, Посылателе росы (без росы в климатических условиях Угарита не могло быть урожая) и Владыке земли.

Главным противником Балу в мифах Угарита выступает бог смерти и засухи Муту, столь же могучий, как он («Балу силен, но и Муту силен»). Вражда между Балу и Муту имеет космический характер. Рингом схватки служит вся земля, а от результата единоборства зависит жизнь или смерть не только людей, но и небожителей. Не случайно, узнав о поражении Балу, Илу предвещает, что и ему вслед за Балу придется опуститься в подземный мир, в царство Муту. Описания владений Муту не столь пространны, как рассказ о нижнем мире в эпосе о Гильгамеше, в греческих мифах о владениях Аида. Названы лишь части подземного мира и «грунтовые воды», от которых ведется отсчет слоев, населенных душами мертвых и подземными богами.

Среди богинь в угаритской мифологии наиболее деятельна дева Анату. В своем первоначальном облике она богиня — покровительница охоты. Охота, судя по рельефам на стенах древневосточных царских дворцов и статуям царей с орудиями охоты, — любимое развлечение царя и царской свиты. Как богиня охоты, Анату является покровительницей царской власти. Но она сама охотница подземного мира, обшаривающая его горы и холмы и имеющая свой дом под землей. Балу, приглашающий ее в горное гнездо, для Анату далеко живущий бог. Но для любви Анату к Балу расстояния не препятствие. Для ее любви не помеха и смерть возлюбленного. Она вступает в поединок со смертью и, выиграв его, возвращает Балу к жизни. В образе Анату, так же как и в аккадском образе Иштар, любовь торжествует победу над смертью. Это первые из образов женщин-героинь в мировой литературе.