Легенда - Дед Скрипун

- Кто? - Не понял тот вопроса.

- Богиня земли. Матушка Мокошь?.. Красивая?..

- Она очень добрая. - Задумался Федогран, пытаясь вспомнить знакомое лицо, но не смог. – Это наверно прозвучит глупо, но она выглядит как все женщины сразу, и как мать, и как жена, и как сестра и как дочь. Блондинка, брюнетка, рыжая… Худая и полная. Тяжело объяснить. Наверно так выглядит сама любовь. Ты чувствуешь ее, видишь, а описать не можешь. Нет подходящих слов.

- Понимаю. - Кивнул Берендей. – Я вот Чернобога тоже описать не смогу, хотя и видел его, вот так, как тебя. Наверно нельзя описать словами ложь, злобу и подлость. Боги, они как чувства, трудно представить физический образ, невозможно нарисовать словами.

Федогран пожал плечами не зная, что на это ответить. Странное создание, этот Берендей. Угрюмый, замкнутый, себе на уме, с ничего не выражающим лицом, а на самом деле?.. А не понять его, что на самом деле. То ли человек со звериной душой, то ли зверь с человеческой. Сложная личность, однако вызывающая уважение.

- Я вот еще что хотел спросить? – Посмотрел в глаза медведь. - Как ты смог лук натянуть?

- Меня благословила Мокошь. – Вновь пожал плечами Федогран. - После этого было нетрудно, он и сейчас меня слушается, только вот стрел для него нет. Простые не выдерживают, в пыль превращаются сразу после выстрела.

Медведь кивнул, принимая ответ и отвернулся.

- В общем так… - Заговорил он в землю, не поднимая головы и растягивая слова. – Больше в этом лесу, вас никто не тронет. С Злыднями я разберусь сам. Езжайте домой, смело. Тут больше влияния Чернобога не будет. Хватит невинной крови и лжи. – Он встал, расправив плечи. – Я ухожу. Анчутка с Трясовицей уже убежали, не стали ждать, когда вы проснетесь, леший очнулся и пытается удрать, веревки грызет, присмотри если нужен, но мой совет: «Припугни, но не убивай». Он запутавшийся дурак, но не подлец, смерти не заслуживает, отпусти с миром. Теперь отдыхайте и ничего не бойтесь.

Берендей ушел. Беззвучно прошел по поляне, как приведение, и также тихо, растворился в ельнике. Ни звука, ни хруста веток, ни шороха прелой хвои под ногами тяжелого тела, так ведет себя ртуть из разбитого градусника, растекаясь по полу.

Федогран проводил его взглядом и поднялся. Пора. Копошившийся до этого леший замер, в ожидании. Парень подошел, и присел рядом, молчаливо рассматривая заволновавшегося лесного духа.

- Убьешь? – Кромочник стал похож на провинившегося котенка, и богатырь невольно улыбнулся. – Не надо, я ведь добрый, просто пошутить люблю. Да и пострадал я вместе с вами, меня ведь то же связали, и Лихо сожрать хотел. Отпустил бы ты меня богатырь. Я непременно исправлюсь. Обещаю.

Федогран молчал и угрюмо сверлил взглядом, на силу сдерживая смех, на столько комично выглядел лесной дух, но свою роль разгневанного злодея решил доиграть до конца.

- Ну чего ты молчишь. Скажи, хоть что-нибудь. – Едва не заплакал тот.

Парень еще немного выдержал паузу, а когда заговорил, леший покрылся испариной, на столько зло прозвучал голос:

- Твоего брата Лешака, кикимора отпустила на все четыре стороны. Знаешь, что это такое? Не отвечай, по твоей кислой физиономии вижу, что знаешь. Ну так вот, думаю я, что с тобой надо поступить так же. Колдовать я не умею, поэтому делить буду мечом.

- Интересная мысль. – На плече вскарабкался шишок. – Только тут есть одна загвоздка. У Евеи части сами на четыре стороны побежали, а нам придется раскидывать. – Он сел и задумался. – Далеко не получится.

- Зачем раскидывать! Не надо раскидывать! – Засуетился леший.

- Не мельтеши. – Рыкнул на него Федогран. – Никто тебя раскидывать не будет, не беспокойся, просто разделим на четыре части, а дальше сам как-нибудь.

- Как же я сам, ежели разделите, я же умру? – Выпучил глаза пленник.

- А наше какое дело? – Злобно улыбнулся в ответ Илька. – Сказано сам, значит сам.

- Пощадите… - Заскулил лесной дух и заворочался, пытаясь освободится от веревок.

- Пощадить. – Сделал вид, что задумался Федогран. -А, где гарантия, что ты опять кого-нибудь на смерть не отправишь?

- Чем хочешь поклянусь. Не бывать такому более! – Воскликнул с горячностью Леший.

- Что-то я сомневаюсь. – Почесал затылок Илька.

- Мне кажется, что на первый раз можно поверить. – Федогран задумчиво посмотрел на лешего.

- Тебе, конечно, решать, но я бы не советовал отпускать. – Поморщился шишок. – Что-то я ему не верю.

- Думаешь? – Богатырь неторопливо вытащил из ножен меч.

- Ага. – Илька внимательно следил за действиями друга, ожидая, что будет дальше. Не менее внимательно наблюдал и Леший, напрягшийся как струна, и выпучивший глаза.

- Хох! – Выдохнул Федогран и клинок, взлетев, опустился вниз.

Пленник зажмурился, ожидая смерти, но ее не последовало, веревки ослабли и осыпались в траву. Ужас на столько сковал тело духа, что тот не смел открыть глаз, и только постанывал, содрогаясь всем телом.

- Еще раз поймаю на подобном, пощады не жди. – Прозвучал грозный голос богатыря. – Все. Свободен. Проваливай.

В Уйшгород возвращались в приподнятом настроении. Все живы, здоровы, даже не поцарапаны. Голодные только. Но зато лес избавили от влияния Чернобога. Это многого стоит. Провожающая их с поляны, на берегу болота Сирин, предложила спеть на дорожку, но под дружный смех друзья отказались.

Ехали, перекидывались шутками периодически перебивая Вула, едкими комментариями, рассказывающего, как они оказались в плену:

- Когда шишок предложил съездить в столицу, мы не раздумывали ни сколько. Да и чего тут думать? Другу поможем, да и сами развлечемся. Спросились у воеводы разрешения, да и в путь отправились. Брат мой, Вольх, со стаей, с нами пошел. Сказал до развилки в горы проводит, да в сторону уйдет.

«Что-то туда меня тянет. Душа не на месте». – Прокомментировал он расставание. Ну да вольному воля. Он никому присяги не давал. Свободен как ветер. Остатки стаи с ним ушли, а мы дальше поехали.

На месте тропинке той, что в сторону болта сворачивала, нас словно заколдовали. Это уже потом понятно стало, что - то дела Лешего, а тогда мы как по тракту к