Буддизм - Леонид Сурженко

Понятия об аде, кстати, также практически идентичны как в представлении простого буддиста, так и в представлении простого христианина. Действительно, кроме пряника, коим представляется в буддизме блаженство в Нирване, а в христианстве – райская жизнь, должен быть и кнут. Вот в отношении кнута и буддисты постарались даже больше, чем их христианские собратья. Буддийские представления об аде действительно ужасны. Великому Данте надо было бы почитать китайские сяошо, описывающие адские муки, и думаю, «Божественная комедия» получилась бы гораздо более впечатляющей. Вот типичный образчик «адских мук» в представлении древнего китайца буддийской ориентации: «Путь их пролегал через города, и города эти были земным адом. Народу там было великое множество, и каждому воздавалось за прегрешения. Были там сторожевые псы, кусающие людей куда не попадя. Куски живой плоти были рассеяны по земле, пропитанной потоками крови. Ещё были там птицы с клювами, как острые копья. Они с лёту вонзали свою клювы, и в кровь людей проникал яд. Птицы то влетали людям в рот, то снаружи клевали их тела. Те уворачивались и истошно вопили, а их кости и мышцы падали на землю». Не удивительно, что, наслушавшись таких кошмарных историй, неискушённый в различных религиозных доктринах человек в ужасе воскликнет: а как же мне избежать такой страшной участи?! Вот тут – то и начиналась проповедь буддийского учения и мораль: следуй великому Закону Будды – и обретёшь заслуги, которые позволят тебе не попасть в ад… Причём не будет преувеличением предположение, что большинство простых китайцев принимали буддизм вовсе не из-за его прекрасного учения, но из-за страха перед адскими муками, которыми в изобилии устрашали паству буддийские проповедники.

Но если сяошо является жанром, отошедшим в прошлое, то другой короткий буддийский рассказ, а именно дзэнский коан, прочно завоевал своё место не только в странах Юго-Восточной Азии, но и на Западе.

Что же это за тексты? Коан представляет собой маленькую историю, нечто типа притчи или даже восточного анекдота, в котором заключена некая загадка или мораль. В дзэн-буддизме коан используется практически с той же целью, с которой ортодоксальные буддийские школы используют сутры. Считается, что коан помогает раскрепостить ум, расширить сознание, постичь непознаваемое. В конечном итоге коан служил достижению Просветления.

Коаны могли содержать в себе сценки из жизни реальных буддийских деятелей, но не обязательно. Зачастую же эти истории были вымыслом. Это не имело значения, как не имеет значения, реальные факты содержаться в детской задаче или нет. Дзэнские истории служили темами для медитации, они давались ученикам в качестве своеобразных тестов, которые должны были высветить особенности мышления и восприятия послушника. Нередко коаны были довольно забавными, иногда они казались лишёнными всякого смысла. Однако это совершенно не так. Коан парадоксален: в действительности, если подходить к нему рационально, с точки зрения логики, то он и в самом деле не имел смысла. Чтобы раскрыть идею какого-либо коана, некоторым, даже достаточно подкованным ученикам приходилось проводить в размышлении долгие месяцы и даже годы. Дело в том, что коан не является обычной загадкой, которую можно решить с помощью обычной логики и научного подхода. Объяснение смысла коана ничего не даст тому, кто стремится решить его. Это как съеденная за тебя пища: вроде бы всё на виду, но сытости не ощущается… Коан принципиально неразрешим. И в то же время он имеет решение. Этот парадокс трудно объяснить. Можно лишь указать, что смысл коана в том, что он «расшатывает» мышление, изменяет сознание настолько, что оно воспринимает вещи совершенно иным образом. И как только ученик достигает такого состояния, он становится способным воспринять коан адекватно. Однако передать кому-то своё открытие ученик не сможет, ибо для другого человека, который не вышел не избавился от стереотипов мышления, это открытие покажется таким же нелогичным и бессмысленным, как и сам коан.

Однако коаны, как и сутры, также бывают различными. Некоторые коаны опираются на нашу повседневную действительность, и решаемы даже в обычном состоянии сознания. Они служат как бы подготовительным этапом, как бы «Винаей» для мирян. Для более глубокого постижения сути дзэна служат другие коаны, и чем сложнее и глубже коан, тем бессмысленнее и нелогичнее он нам кажется.

В современном дзэне коаны чрезвычайно популярны. Причём как на Востоке, так и на Западе. Благодаря сжатой лаконичной форме, особому восточному юмору и удобству в применении, чего не скажешь об многих других буддийских практиках, коаны прочно вошли в мировую культуру как подарок буддистов всему человечеству.

Наиболее простые коаны представляют собой чуть ли не анекдоты, наполненные, тем не менее, поучительным смыслом. В них в образной запоминающейся форме содержаться какие-то аспекты учения, проиллюстрированные на житейских примерах. Зачастую они учат правильно (с точки зрения буддийского учения, конечно) относится к людям. Как, например, в истории об одном мастере каллиграфии, которого пригласили выполнить какой-либо жизнеутверждающий текст на шёлковом холсте. Что он и сделал, написав: «Дед умирает, отец умирает, сын умирает, внук умирает». Естественно. Прочитав подобные оптимистические утверждения, заказчик потерял дар речи. Однако ответ мастера на его возмущение был предельно рациональным: «А разве было бы лучше, если бы сначала умирал внук, а затем дед?!!» Так что это с какой стороны посмотреть…

Или взять коан о двух буддийских монахах, перебирающихся через бурный поток. Проходя вдоль речушки, они наткнулись на красивую девушку, попросившую помочь ей перебраться на другой берег. Что и было исполнено старшим монахом: он подхватил красавицу на руки и перенёс её через поток. Более молодой монах, долго скрывающий возмущение столь недостойным поступком, наконец, не выдержал, указав, что устав запрещает монахам прикасаться к женщинам. На что получил следующий ответ: «Я оставил девушку на берегу, а ты до сих пор тащишь её на себе!»

Смысл этих нехитрых историй находится на поверхности. Однако далеко не все коаны так просты и однозначны. Зачастую даже учёные монахи спорили о точном значении того или иного коана, не в силах прийти к соглашению. Да и смыслов в коане могло быть великое множество, и кто мог сказать, который из них имел ввиду автор текста?

Частенько в коанах содержаться весьма оригинальные практические советы практикующим дзен. Впрочем, эти советы тоже нужно было «увидеть», «разгадать». Так, например, какой совет увидит читатель в следующем коане:

Однажды утром после беседы с монахами к Ю-шаню приблизился монах и сказал: «У меня есть проблема. Не решите ли вы её мне?» «Я решу её на следующей беседе», – ответил Ю-шань. Вечером, когда монахи все монахи собрались в зале, Ю-шань громко объявил: «Монах, который сказал мне сегодня утром, что у него есть проблема, пусть немедленно подойдёт ко мне». Как только монах вышел вперёд, чтобы предстать перед собравшимися, мастер встал со своего места и грубо схватил его. «Посмотрите, монахи, – сказал он, – у этого парня есть проблема». Затем он оттолкнул монаха в сторону и возвратился в свою комнату, так и не проведя вечерней беседы.

Как вам история? Не слишком сложная, не так ли? Думаю, в нашем проблемном мире будет полезно поразмышлять над ней. Если читателю будет трудно найти путь к этому коану, автор охотно поделится некоторыми своими размышлениями на этот счёт, не считая их, впрочем, единственно верными. Но пока, чтобы не нарушить медитацию проницательного читателя, я приведу ещё один коан, наглядно иллюстрирующий дзэнскую психотехнику:

Монах сказал Сю-фэну: «Я понимаю, что человек на стадии Шравака видит свою природу Будды, как он видит луну ночью, а человек на стадии Бодхисаттвы видит свою природу Будды как он видит солнце днём. Скажите мне, как вы видите свою природу Будды». Вместо ответа Сю-фэнь трижды ударил монаха своим посохом. Монах пошёл к другому учителю, Ень-тоу, и спросил его о том же. Ень-тоу трижды ударил монаха.

Почему учитель ударил ученика? Как можно объяснить учение ударами палкой? Между прочим, вопросы далеко не праздные.

Но попробуем разобраться с первым коаном. Надеюсь, что читатель не поленился поразмышлять над этим текстом хотя бы несколько минут. И если это так, то определённо, у читателя уже возникли некоторые догадки относительно столь небрежного отношения дзэнского наставника к человеку, обременённому какой-то проблемой. Согласитесь, бросить человека, попросившего вас о помощи, да ещё публично огласив об этом перед другими – как-то неэтично. Впрочем, этика дзэнских наставников – понятие относительное. Но давайте для начала вспомним, что же такое «медитация». А медитация, батенька, не что иное, как «размышление». Причём достаточно глубокое. А для того, чтобы размышлять, нужно иметь, как минимум, объект размышления. Не так ли? Давайте ещё раз просмотрим предыдущий текст: для чего собрались монахи вечером? Для беседы. Но беседа – это западное слово, дзэнские беседы называются по другому: медитации. Причём пусть читатель отбросит стереотип медитации как неподвижное сидение в позе лотоса с закрытыми глазами. Медитация – это размышление. Размышлять можно и в беседе. Для чего нужен наставник в подобной беседе-медитации? Видимо, для того, чтобы задавать тему. А теперь ещё раз ВНИМАТЕЛЬНО перечитаем последнюю строчку коана: затем он оттолкнул монаха в сторону и возвратился в свою комнату, так и не проведя вечерней беседы. Что, видимо, вовсе не означает, что эта беседа не состоялась… Всё! Подсказки кончились!