Ночь кровавой луны - Светлана Алешина

– Бася, – подсказала я.

– Ну, да, именно Бася. Обе они были похожи на налетчиц, если честно. Или террористок. Собственно, я так был ошарашен, что не мог и слова сказать. Вели они себя, Саша, прямо скажу, просто ужасно. Бася эта мне вообще показалась какой-то уличной девицей, а сама Мария, признаюсь, до того момента производила на меня впечатление вполне спокойной и милой женщины. Они требовали от меня «объяснений». Каких – поинтересовался я. Что я должен вам объяснять? «Почему ваш пациент Костя Криволапин находится в таком плачевном состоянии?» Маша сказала, что «она не могла этого ожидать от меня!» Я, вспомнив этого Костю – довольно испорченный парень, к слову сказать, – рассмеялся и сказал, что он чувствовал себя нормально, когда от нас выписался. И вообще никаких проблем с сердцем у него нет – не знаю, зачем мамаша засовывала его в мой центр.

«Я спрашиваю вас не об этом, – сдерживая бешенство, сказала Мария. – Он был привезен к нам в жутком состоянии, со следами насилия, и как вы все это объясните?» Я сказал, что никак не могу этого объяснить. Я его выписал из больницы, и что с ним произошло в тот вечер, я не могу знать. И вот тут она мне заявила, что парень во всем, оказывается, обвинил меня! И его мамаша это обвинение подтвердила! Якобы она сама была свидетельницей происшедшего! Честное слово, Саша, я и вспоминать не хочу, что потом началось… Мне пришлось пройти все круги ада, прежде чем я смог полностью доказать мою непричастность. И до сих пор в моем возрасте я вздрагиваю от направленного на меня взгляда, как будто некто выжег на моем лбу клеймо «педофил»!

– И она не пыталась потом извиниться?

– Нет, она приходила. Наверное, она пыталась это сделать, но я не хотел ее видеть. Мне были не нужны ее извинения. Просто в ее возрасте пора уже научиться разбираться в людях! Я лечу детей и лечил точно так же этого мальчика! Что произошло с ним – я не знаю. Он действительно снял обвинения, но не сказал, кто это с ним сделал. Я вообще подозреваю, что это сделала его мать! Могу дать тебе их адрес, если хочешь. А вообще… Думаю, куда лучше о Маше тебе мог бы рассказать не я.

– А кто?

– Она была очень дружна с Валерием, – сказал он. – Или мне так казалось? Несколько раз я заставал их вместе. Он что-то ей говорил на ухо, а она, представь себе, краснела, как маленькая девочка… Валерий у нас, к слову сказать, обольститель.

Последние сведения обожгли мое сознание.

Та-ак…

– Сначала я все-таки пообщаюсь с этим мальчиком, – решила я. – А потом встречусь с Валерием. Только одна просьба… Он не должен знать, кем я работаю, хорошо? Я просто ваша знакомая и не более того…

– Ты его подозреваешь? – возмутился Берман. – Саша, я могу поручиться за этого человека! Он великолепный врач и порядочный человек, можешь мне поверить!

– Но слаб по женской части, – кивнула я.

– У каждого из нас есть слабости.

– Вот я и хотела бы выяснить, какие слабости у вашего супер-пупер порядочного Валерия, – пробормотала я еле слышно. – Не те ли, от которых на теле возникают страшные синяки?

Глава 14

Криволапиных я нашла довольно быстро – благо что дом, в котором проживало это странное семейство, находился неподалеку от кардиоцентра.

До встречи с Ванцовым у меня оставалось чуть больше часа.

Значит, у нас с тобой мало времени, любезнейшая Сашенька, – сказала я себе. Надо спешить.

Жили эти самые Криволапины на пятом этаже, лифта в доме не было, и я взбежала по ступенькам с быстротой молнии.

Нажав на кнопку звонка, я стала ждать.

Получалось, что Машины смятения чувств начались по времени именно тогда, когда на сцене появился этот мальчик вместе с Валерием.

Прямо вытекало, что Валерий…

– Кто там? – спросил из-за двери мальчишеский голос.

– Я от Валерия Андреевича, – ляпнула я и тут же испугалась вылетевших наспех слов.

А ну как парень не откроет?

Впрочем, куда вероятнее он не открыл бы, узнав, что я частный детектив. А скрываться под маской милиции было чревато последствиями.

– А-а, – неожиданно протянул парень и открыл дверь.

Так, значит, с Валерием Андреевичем у него добрые отношения? Или еще какие?

Вылупившись на меня с откровенным недоумением, он спросил:

– И что он от меня хочет-то? Вы же женщина.

Новое откровение!

Похоже, отношения у этого дуэта деловые?

– А какое, собственно, это имеет значение, моя радость? – улыбнулась я, входя в квартиру. – Да, я принадлежу к женскому полу. Это должно нам как-то помешать?

Он отодвинулся, растерянно моргая.

– Вы чего? – шепотом спросил он. – Вас разве Валерий Андреевич не предупредил?

Кстати, он был очень хорошеньким, этот парнишка! Его лицо портил только один недостаток – тот же, что и у Полины.

Порочность.

И мое смутное подозрение о том, какого рода были отношения у Валерия Андреевича с этим тринадцатилетним пацанчиком, становилось все сильнее по мере того, как я продвигалась дальше в комнату.

Парень был всего лишь «маленькой проституткой» для геев. И, что меня совершенно потрясло – совсем не сутенер Багдасаров с таким же фривольным господином Саввиным были работодателями этого растленного малолетки!

– Чего вам надо? – испуганно верещал парень. – Я сейчас в милицию позвоню!

– Звони, – рассмеялась я. – Телефончик дать? Знаешь, по «02» бестолково… Лучше давай-ка сразу наберем номер, который я тебе дам. Там возьмет трубку или лейтенант Ванцов, или следователь Назарова. Разницы нет, потому что оба они меня прекрасно знают и охотно подтвердят тебе, что Александра Сергеевна Данич является сотрудником полиции нравов, мой милый…

– Ой, – выговорил он тихо. – Я-то к этому какое имею отношение?

Теперь его голос стал плаксивым. Ну, да, подумала я, наверное, именно вот таким голосочком он жаловался на беднягу дядю Борю… «Мама, мама, что я буду делать?» При этом его глазенки оставались холодными и наглыми. Господи, кто же успел так над ним поработать? Это уже не ребенок, это готовый монстр!

– Никакого, – успокоила я «бедное дитя». – Ты просто парочку раз участвовал в шантаже. Первый-то раз у вас ничего не вышло, да, мой маленький? А второй?

– Какой шантаж? Что вы пришли в чужой дом и чушь какую-то порете?

– Это моя профессия, – развела я руками. – У каждого своя. Да? У тебя, например, профессия довольно грязная, ты не находишь? Или это твое детское «хобби»?

– Я все маме расскажу, – пригрозил он мне.

– А мама, кстати, в курсе, чем зарабатывает ее милый сынишка? – поинтересовалась я. – А то ведь я ей тоже буду вынуждена многое порассказать… Ты что, думаешь, я сама догадалась, да? Или все-таки Валерий Андреевич мне кое-что рассказал о твоих странных увлечениях?

– Это у него такие! – заорал парень. – Я никого наручниками к кроватям не приковываю и хлыстом не бью!

Он и сам понял, что ляпнул лишнее. И испугался.

Вжавшись в стену, он буравил меня вдруг помельчавшими глазами. По идее он должен был вызывать у меня жалость, но я почему-то испытывала чувство гадливости.

Теперь он был похож на хорька. В его сморщенном личике не было ничего детского, а из глаз сочилась ненависть, затопляющая собой пространство и мешающая возникновению нормальных человеческих чувств.

Почему-то я вспомнила Александру. Мысленно поставив ее рядом с этим «компрачикосом», я не смогла сдержать вздоха.

Это – ее ровесник. Им жить в одном времени. Ей, не желающей взрослеть, и ему – уже состарившемуся.

– Значит, так, – сообщила я. – Сейчас мы с тобой поедем в одно местечко, моя радость, и, если не хочешь нарваться на неприятности, ты расскажешь мне и одному моему хорошему знакомому, что за хренью вы тут себя развлекали. Понял меня? И назовешь имена детей, которые принимали участие в странных игрищах Валерия Андреевича. Ты меня понял?

– Нет! – заорал он.

– Слушай, ты что, плохо соображаешь? Я тебе сказала, что ты будешь делать. Или… Или я буду вынуждена дождаться прихода твоей маменьки и показать ей кое-какие фотографии…

Он скушал мое вранье про фотографии. Смертельно побледнев, он кивнул. Видимо, маменьки своей он опасался куда больше, чем милиции!

Мы опаздывали. Прекрасно зная, что Ванцов терпеть не может опозданий, я предпочла потратиться на «мотор», чем терпеть его занудные разглагольствования «по поводу».

Мой «арестант» все время напряженно молчал, созерцая пейзажи за окном. Наверное, обдумывал свое будущее. Надеюсь, что после определенной промывки мозгов оно у него будет нормальным.

Когда мы выходили из машины перед домом Маши Тумановской, он испугался.

Он даже попытался вжаться в сиденье и только смотрел округлившимися от ужаса глазами на этот дом.

– Куда это вы меня привезли? – прошептал он. – Мы же хотели в милицию…

– А ты туда уже сильно захотел? – рассмеялась я. – Нет, дружочек! Сначала мы поговорим в одной симпатичной квартирке… Ты любишь смотреть сериал «Боишься ли ты темноты»?