Ожидание - Маргарет Невилл

– Я не знала.

Что еще тут скажешь? В глазах Дика она читала горечь утраты и поневоле проникалась к нему сочувствием. Мелли знала: нельзя поддаваться слабости, и все-таки душа рвалась утешить его и поддержать! Где здесь ближайшая психбольница?

– От тебя ли слышу? Не так давно ты со знанием дела клеймила мое прошлое. Я-то думал, что имею дело с экспертом…

– Я знаю достаточно, – холодно отрезала Мелли и тут же усомнилась: а так ли это.

Сколько горечи в его словах… Возьми себя в руки! – грубо оборвала себя Мелли. Его поступку оправданий нет и быть не может. Вот тебе истинное лицо Дика Грейсона – жестокий, бескомпромиссный себялюбец. Не далее как несколько минут назад он показал себя во всей красе. А как распоряжается на съемочной площадке! Вся группа пляшет под его дудку! А уж со мной справиться – детские игрушки!

– Я тебе отвратителен, верно? В таком случае, как объяснить твой недавний пыл?

Дик задумчиво созерцал то самое место на полу, где… Живо представив себе два сплетенных тела, Мелли до боли стиснула ладонями виски и бессознательно покачала головой, отрицая очевидное.

– Или мне предстояло удовлетворять твои наиболее низменные потребности до тех пор, пока не явится идеальный возлюбленный? – риторически вопрошал Дик. – Прекрасный рыцарь, не обремененный позорным прошлым? Тот, кому не надо расплачиваться за былые ошибки?

– Я уснула, не сразу пришла в себя, а ты воспользовался моим замешательством, – глухо упрекнула Мелли. – И я вовсе не ищу совершенства!

Нарисованный Диком образ внушал ей глубокое отвращение. Выходило, что она, Мелли, нетерпима к чужим слабостям. Но это неправда! Дик способен исказить что угодно себе на пользу!

– Но с меня спрашиваешь по всей строгости! – выкрикнул Дик в ответ. Вдруг стало ясно, что его невозмутимое спокойствие только маска. – Ты могла уехать. Я закрыл бы глаза на контракт, и ты об этом прекрасно знала. Но нет, ты появляешься на съемочной площадке всякий день, мисс Безмятежное Благодушие с каменным сердцем! Даже если тебя нет рядом, я ощущаю аромат твоих духов…

Дик оборвал себя на полуслове и свирепо выругался. Тяжело дыша, он взъерошил темные кудри и одарил Мелли негодующим взглядом. Видно было, что вспышка эта непроизвольна и Дик о ней горько сожалеет.

Голова у нее шла кругом. Неужели и Дику приходится настолько несладко? Мелли казалось, что последние две Недели стали адом для нее одной. Теперь она убедилась: Дик тоже тяжело переживает случившееся. А ведь ничем себя не выдал!

– Я… я не знала, – пролепетала она.

Он зло расхохотался; Мелли непроизвольно поморщилась.

– Любая женщина замечает, когда мужчину влечет к ней, а меня к тебе адски влечет!

Мелли вздрогнула. Почему все ее существо отзывается на одну-единственную, произнесенную низким, хрипловатым голосом, фразу? Она на все лады проклинала собственную слабость.

– Я этого не хочу, – продолжал Дик, словно читая ее мысли. – Но у меня просто не осталось выбора. И у тебя тоже… но меня это не утешает!

– Я не… вовсе не…

– Не надо лжи, Мелани! – резко оборвал ее Дик. – Я только что держал тебя в объятиях. Чувствовал, как твое тело трепещет от страсти – страсти ко мне. Ты от меня зависишь, словно от наркотика.

Мелли захотелось опровергнуть эти слова, но что толку? Она облизала пересохшие губы.

– Я тебя презираю. – Реплика прозвучала вполне искренне.

– Не больше, чем я сам! – с горечью откликнулся Дик. – Презираю себя за то, что поверил, будто ты – первая и единственная женщина, с которой я могу остаться самим собой. Я уж отчаялся найти такую! Если я и совершаю ошибки, так вселенского масштаба, никак не меньше! А ты… в один прекрасный день ты обретешь свой идеал – само совершенство, без единого темного пятнышка, точно свежевыпавший снег. Да только сомневаюсь, что он сумеет доставить тебе такое удовольствие… – Широкие ладони легли на ее талию.

От неожиданности дыхание у Мелли перехватило.

– Отпусти!

– А вдруг я никогда не смогу избавиться от наваждения? – прошептал Дик, словно размышляя про себя. Пальцы его вдавились в податливую плоть. Не до боли, нет, но Мелли предпочла бы физические страдания этим упоительным ласкам. Дик нагнулся ближе: она ощущала запах его тела, тепло его дыхания на щеке…

– Не глупи, Дик. Если ты рассчитываешь напугать меня… – Смех ее прозвучал искусственно.

– Хочу обнимать тебя с открытыми глазами…

Дик никогда не закрывает глаз, вспомнила Мелли. Ему словно доставляет наслаждение наблюдать за партнершей. По щекам ее медленно разливался румянец, кровь закипала. Дик усмехнулся. Выражение лица его при этом не смягчилось; сейчас он напоминал коршуна, готового камнем пасть на добычу.

– Я не в буквальном смысле, – безжалостно поправил он. – Хотя и этот сценарий мне весьма по вкусу. Я хочу обнимать Мелани Мюррей, резонерку и ханжу, которая не прощает слабости. Ты из тех правдолюбцев, которые бросают на ветер высокие слова: «принципы», «долг», «ответственность»! От подобного самодовольства меня просто тошнит! Я думал, ты мое спасение… – По выражению его лица было видно: это убеждение давно развеялось как дым.

Мелли вырвалась, и Дик не стал ее удерживать. Тяжело дыша, она дрожащими пальцами принялась застегивать пуговицы блузки. Видит Бог, у нее есть причины злиться!

– Понятно: ты невинная жертва моего упрямства! – Мелли саркастически хмыкнула. – Если грех в том, чтобы отказать в любовных утехах мужчине, способному бросить обманутую девушку на произвол судьбы и отречься от собственного ребенка, то я и впрямь виновата. Ты вообще представляешь, что бедняжка пережила? – Мелли кипела праведным гневом. – Она-то не могла спастись бегством! По-твоему, я ханжа и резонерка? Пусть так. Я презираю тебя: ты предоставил слабой женщине расплачиваться за последствия твоих же поступков!

– Я был не прав. Ты никогда не найдешь мужчины, способного возвыситься до твоих требований. Он просто не существует. Ты – и судья, и присяжные, и палач – все в одном лице! А может быть, для начала следовало спросить, что все-таки произошло на самом деле? Это тебе не приходило в голову?

– В отличие от тебя, я не совершила ничего дурного.

– Тем хуже. Если бы и ты однажды оступилась, это бы научило тебя снисходительности к ближнему.

Ах, если бы Дик знал! Как хорошо, что она так и не успела рассказать ему позорную правду!

– Не изображай святую невинность, Дик. Ты слишком ловко жонглируешь словами.

– Я и не пытаюсь себя обелить. Я всецело за старомодную респектабельность и, что бы уж ты там ни думала, всегда старался поступать с ближним по справедливости. В отличие от тебя, совершенство меня не привлекает, но я ценю душевное тепло, милосердие и чувство юмора. Иногда первые впечатления оказываются верны: ты и впрямь холодная, озлобленная истеричка!