Ожидание - Маргарет Невилл

Дик вгляделся в ее лицо, и в синих глазах впервые отразилась тревога.

– Ты не больна?

– Нет, – отрезала она. – Мне просто нужно поговорить с тобой. Немедленно. – Не дожидаясь ответа, она направилась к двери.

– Ты скажешь мне, наконец, в чем дело?

Дик задержался на площадке ровно настолько, чтобы дать указания актерам и осветителям. Смокинг и черный галстук придавали ему на редкость импозантный, чуть зловещий вид. А как хорош собой…

– Я только что беседовала с Памелой.

– И это все? – Дик перевел дух. В голосе отчетливо послышалось раздражение. – Никогда больше не позволю себе впасть в сантименты, подбирая рабочий состав. Что до Памелы, сейчас я все объясню.

– Памела сказала, что у тебя есть сын.

– В самом деле?

Лицо его превратилось в непроницаемую маску. Мелли знала: нежелание оправдываться означает только одно. Голова у нее закружилась, в висках стучало.

Боже, пусть Дик все отрицает! – молила она. Пожалуйста!

– Так это правда?

– Я собирался рассказать тебе про сына, как только наступит подходящий момент.

– И долго ты собирался ждать? – Возмущенный голос ее срывался, глаза метали молнии. Дик протянул было руку – но Мелли отпрянула, словно опасаясь испачкаться. На ее лице отражалось неодолимое отвращение.

– Судя по твоей реакции, рассказывать, вообще не стоило. Видишь ли, Ник…

– Ты даже имя его знаешь? – презрительно бросила она.

– Нику почти: тринадцать.

– Да, правила арифметики ты освоил, но на скольких днях рождения сына ты побывал?

Лицо Дика исказилось от боли, но Мелли, поглощенная собственным горем, ничего не заметила. Какой дурой надо быть, чтобы поддаться на дешевое очарование бессовестного ловеласа! Да он ничем не лучше Пола!

– Обстоятельства не позволяют мне…

– Да уж, наверное, – усмехнулась она. – Обстоятельства всегда сильнее нас. Обстоятельства вроде малодушия и отсутствия порядочности. Ты попросту бежал от ответственности! – Голос Мелли сорвался на крик, исполненный мучительной боли.

– Да выслушай меня! Мне пришлось уехать… Бог мой, нам было по восемнадцать…

– Нам! Удивляюсь, что ты не позабыл мать так же, как и дитя!

Юность и неопытность не служили оправданием в глазах Мелли. Последствия ее молодости и неосмотрительности сказываются до сих пор. Как Мелли сострадала брошенной Диком женщине, как понимала ее!

– Я не забыл ни Ника, ни Мэрилин, – отозвался Дик, не повышая голоса, но каждый слог звенел враждебностью. Он скрипнул зубами. – Я и не подозревал, что для тебя мир так четко поделен на черное и белое.

Дик с отвращением поморщился, и гнев Мелли вспыхнул с новой силой. Да как подлец смеет задирать перед нею нос?

– Когда речь заходит о мужчинах, которые предают собственных детей, оправданиям не место и компромиссам тоже. У тебя даже не хватает духу признаться в содеянном!

– Ох, Мелани, хороший из тебя проповедник! – В голосе Дика отчетливо звучало презрение. – Одну ошибку, по крайней мере, я вполне готов признать. Я счел тебя чуткой, отзывчивой и доброй. Ради твоих пациентов от души надеюсь, что в профессиональной жизни ты позволяешь себе изредка проявить сочувствие.

– Мое сочувствие на стороне женщины и ребенка, которых ты предал! – парировала Мелли. Как ловко негодяй играет словами. Выходит, будто это ей следует оправдываться! Бессовестный!

– Я никого не предавал, но не собираюсь обсуждать с тобой свое прошлое.

– Так ты понял, наконец, что имеешь дело отнюдь не с легковерной дурочкой? Ошибочка вышла, да?

– Я и в самом деле в тебе ошибся.

В голосе Дика прозвучал окончательный приговор, и Мелли впервые ощутила всю горечь потери. Впрочем, терять-то нечего! Она влюбилась в фантом, в эффектную маску. А теперь маска сброшена, и притворщику это не по вкусу – так оно всегда и бывает!

– Вот и славно, что дальше случайной интрижки дело не пошло. Даже вспомнить не о чем, верно? Сущие пустяки – ты сам так говорил! – Мелли вызывающе скрестила руки на груди: а ну-ка, пусть попробует опровергнуть ее слова!

Дик пожал плечами и открыл дверь, за которой ждала съемочная группа, давая понять, что аудиенция окончена.

– Может, я и вижусь с сыном не так часто, как хотелось бы, – отчеканил он, холодно глядя на Мелли, – но, по крайней мере, я знаю: воспитывает его не жестокая, самовлюбленная лицемерка! – Дик глухо рассмеялся. – Что именно тебе не понравилось: «самовлюбленная» или «лицемерка»? – осведомился он, наблюдая за реакцией собеседницы. – Может, и в твоем прошлом есть позорные тайны? Вижу: есть. – Похоже, он от души наслаждался горем жертвы. – Не тревожьтесь, доктор, я не настолько любопытен, чтобы выяснять подробности.

Дверь оглушительно хлопнула: Мелли так и не дослушала фразы.

Когда Кзрол столкнулась с сестрой двумя часами позже, на побледневшем личике Мелли не осталось и следов слез. Но внутренний свет, озарявший все ее существо, безвозвратно угас. В глазах застыло обреченное безразличие. Кэрол захотелось разрыдаться: прошлое снова подчинило себе Мелли.

– Вы поссорились. – Это прозвучало как констатация факта. – Дик только что оставил рожки да ножки от одного идиота, у которого не хватило ума придерживаться отрепетированной мизансцены. А как сыграл – мороз по коже, хоть «Оскара» присуждай! По мне, так Дик никогда не выкладывается до конца, – размышляла Кэрол вслух, шагая к машине рядом с сестрой, – но сегодня злодей-доктор превзошел самого себя…

– Рада, что помогла, – с горечью отозвалась Мелли. Боже, эти киношники – сущие маньяки! Скорее бы вернуться к нормальной жизни!

– Ой! Прости, сестренка, я не хотела. Уверена, что вы помиритесь. Уилл даже пари заключает, а он никогда не проигрывает!

– На этот раз Уилл банкрот. Дика Грейсона я ненавижу и презираю, видеть его не хочу – ныне, и впредь, и в загробной жизни!

Кэрол непроизвольно поежилась.

– Не похоже на тебя. Однако увидишься ты с ним очень даже скоро: тебе с Диком работать еще три недели.

– О Боже! – простонала Мелли. – Я об этом и не подумала. Нет, не могу! – Она закрыла лицо руками. Еще три недели?!

– Хочешь, я поговорю с Диком? Расскажу, как ты расстроена, и все такое? Думаю, он не станет настаивать на формальном соблюдении договора.

Мелли вскинула голову.

– Расстроена? – вознегодовала она. – Я нисколько не расстроена и не допущу, чтобы этот гад так думал. Я докажу, что мне плевать!

Жаль, что камеры нет, мысленно посетовала Кэрол. За такое исполнение трех «Оскаров» дай – и все мало.

6

Слуги с подносами заполонили и дом, и сад. Мелли предусмотрительно укрылась в маленьком кабинете Рекса. Гостеприимство хозяина не ведало границ, и былая неприязнь Мелли мало-помалу сменилась искренней симпатией. Она по-прежнему считала, что Рекс злоупотребляет добротой ее сестры, но, в конце концов, это дело Кэрол.