Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

– Класс! – завопила Маня. – Прикол! Ну, Киса! Гений! Да я ему завтра же десять заказов на эту помывочную машину принесу! У Сыромятниковых Клаус вечно по ванной скачет, а Базаровы своего Чарлика в бассейн спихивают и пытаются намылить, пока он от стены до стены плывет. Так, где мой фотоаппарат?

– Интересная система, – одобрил Дегтярев, – одна недоработка: голова грязной остается.

– Если его с мордой прикрыть, – элегически протянула Ирка, – то назад вытянешь абсолютно чистый собачий труп!

Аркашка щелкнул тумблером, из резинового шланга вылился абсолютно черный мыльный раствор. Мы залили воду для ополаскивания, вновь включили агрегат и принялись нахваливать Кису.

– А теперь еще и отжать можно, – сообщила я, когда Аркашка спустил во второй раз воду, – Снап выскочит почти сухой… Ну-ка переведи рычажок вперед.

Бочка затряслась, сначала медленно, потом быстрей, быстрей, быстрей… Голова Снапа замоталась из стороны в сторону. «Ванна» набрала немыслимые обороты, я не могла уследить за вращением морды ротвейлера и зажмурилась.

– Чего-то она не останавливается, – протянул полковник.

– Цикл отжима всегда длинный, – пояснила Ирка.

Я открыла глаза. Бочка скакала вокруг избушки.

– Ой, надо выключить, – вырвалось у меня.

– Почему? – удивился Дегтярев. – Пусть его получше отожмет, он же феном себя сушить не дает.

– Как бы ему плохо не стало! – воскликнула я. – Так трясет, сейчас голова оторвется.

– Ему очень хорошо, – убежденно заявил полковник, – он просто в кайфе. Видите – молчит!

Я не нашлась, что возразить, но тут Маня заявила:

– Да бедняга просто не может завыть. Если тебя в эту бочку посадить и начать трясти, ты сумеешь слово произнести?

– Меня? – с интересом протянул полковник. – Сюда?

Кеша щелкнул тумблером. Бочка послушно замерла, Снап заорал с такой силой, что у меня заложило уши. Кеша и Дегтярев подняли крышку, стерильно чистый ротвейлер выскочил из «бани» и стремглав понесся в дом. Радуясь, что все отлично завершилось, я тоже пошла в избушку. Маня, продолжая во весь голос восхвалять «собакомойку», бежала впереди. Аркашка и полковник остались у бочки.

Выпив чаю, я села в гостиной и уставилась в телевизор. Сегодня предстояла редкая радость: канал НТВ решил повторить сериал про мисс Марпл. Я очень люблю книги Агаты Кристи и с восторгом смотрела фильмы по ее произведениям, но наше телевидение почему-то вечером показывает жуткое кино со стрельбой, натурально умирающими людьми или ленты, где основное действие, опять же с пугающей достоверностью, разворачивается в сумасшедшем доме, тюрьме, на зоне. Старомодные ленты, где о покойниках говорят, но не демонстрируют постоянно реки крови и предсмертные судороги, идут либо рано утром, либо после полуночи. А сегодня, о радость, мисс Марпл решили показать не так поздно.

Схватив упаковку орешков, я влезла с ногами в еле живое от старости кресло, распахнула окно и вытащила сигареты. Да, мне строжайше запрещено курить в доме. Но ведь мы не в Ложкине! Между прочим, Ирка выплескивает воду в окно, мотивируя наглые действия просто: тут так можно. И никто ее не осудил. Следовательно, я имею полное моральное право побаловать себя «Голуаз».

Вечер превратился в сплошное удовольствие. Милейшая старушка лихо расследовала преступление, кешью оказались непережаренными, сидеть в кресле с сигаретой во рту было невероятно уютно. Ей-богу, тут курить намного приятнее, чем в каморке под лестницей.

– Что происходит?! – раздался за спиной гневный голос Зайки.

Я моментально вышвырнула в открытое окно недокуренную сигарету и с самым невинным видом повернулась к Ольге.

– Ты о чем? Сижу себе, фильм смотрю, про мисс Марпл. Если тебе дымом пахнет, то я совершенно ни при чем. Это соседи листья жгут.

Вымолвив последнюю фразу, я тут же пожалела о сказанном. Ну о каком костре из опавших листьев может идти речь в середине июля около полуночи?

Но Зайка не заметила моей оплошности.

– Где Аркашка? – злилась она. – Мог бы жену встретить.

– Посмотри во дворе, они с полковником у «собакомойки» остались, – зевнула я.

– Где? – изумилась Оля.

Я рассказала ей о том, как прошел вечер. Заюшка нахмурилась и ушла на террасу, потом заглянула опять.

– Пошли со мной к Кисе. Я одна боюсь!

Я лениво выползла из кресла. Мы добрались до сарайчика Кисы и услышали мерный гул и странное уханье.

– Мама! – взвизгнула Зая. – В нашей семье все психи!

Я глянула на площадку, где вновь тряслась бочка, да так и застыла с открытым ртом.

Глава 14

Не знаю, рассказывала ли я об этом раньше, но у Дегтярева есть привычка, на первый взгляд похвальная. Полковник на редкость чистоплотен. Утром он обязательно лезет под душ, вечером тоже. Если заглянете в его ванную комнату в Ложкине, то подумаете, что ею пользуется кокетливая женщина, а не полковник милиции. Одних пен для ванны у него штук десять, не меньше. А еще всевозможные шампуни, одеколоны, дезодоранты, гели. Узнав от Маши, что для лица и тела можно использовать скраб, Александр Михайлович сразу же приобрел себе его. Кроме того, я видела у него на тумбочке баночку крема для рук.

Что же плохого в аккуратном мужчине, спросите вы. Да большинство женщин чуть не скалкой загоняет супругов в ванную комнату. Однако все хорошо в меру, дорогие мои. Наш полковник обливается одеколоном так, что собаки начинают чихать, а у меня моментально открывается аллергический кашель. Еще Дегтярев никогда не выйдет из дома, не вымывшись до блеска, поэтому постоянно везде опаздывает. Сколько раз я, злясь до кипения, ждала, пока он наведет марафет. Хорошо хоть, что мужчины не пользуются декоративной косметикой, в противном случае Александр Михайлович просто забыл бы про работу!

Один раз, прождав почти час, я сердито отчитала его. Дегтярев стал оправдываться:

– Понимаешь, я человек крупный, на нервной работе, постоянно имею дело с огромным кругом посторонних людей. Ну посуди сама, ведь неприятно видеть перед собой толстого, потного, вонючего мента, одетого в грязную, мятую рубашку. И потом, я имею звание полковника, должность обязывает быть на высоте.

Но я помню Дегтярева в те времена, когда на его плечах были погоны с мелкими звездочками, и он уже тогда намывался по два часа в день.

Теперь вы понимаете, что отсутствие воды в кранах для Александра Михайловича глобальная трагедия, он просто не способен лечь в кровать без омовения. Вчера, глядя на поцарапанную, жуткую ванну, полковник с интонацией древнегреческого трагического актера произнес:

– Хорошо, я согласен терпеть лишения. Придется стоять под душем, лечь в эту грязь сил нет!

Понимаете, в какой ужас он пришел, узнав, что сегодня не будет даже душа? Наверное, в его голове крутилась одна мысль: каким образом помыться? Но если долго размышлять над проблемой, в конце концов найдешь способ с ней справиться. Вот и Дегтяреву пришло на ум нестандартное решение, он задумал влезть в «собакомойку».

– Что это? – оторопело опросила Зайка.

Я оглядела бочку. Из отверстия в крышке торчала голова Дегтярева. Услыхав голос Ольги, полковник открыл глаза.

– Уходите, я сейчас вылезу.

– И как ощущения? – заинтересовалась я.

– Вода бурлит, – объяснил Дегтярев, – здорово! Вроде гидромассажа. Только тесно, я еле поместился.

– Так устройство не рассчитано на тучных полковников, – ухмыльнулась я, – ну-ка, давай отжим включим.

– Не надо, – пискнул Александр Михайлович, – Кеша пошел машину во двор загонять, велел без него ничего не трогать.

Но я быстро повернула рычажок. Бочка затряслась со страшной силой.

– Мама! – завопил Александр Михайлович. – Немедленно выключи, у меня мозги с желудком перемешались.

Я попыталась вернуть тумблер в исходное положение, но безрезультатно, он не желал двигаться. Бочка скакала как безумная. Дегтярев начал краснеть.

– Ой! Ему плохо! – закричала Зайка. – Что делать?

– Беги за Кешей, – велела я, тщетно пытаясь перевести рычажок в крайнее правое положение, – скорей!

Зая ломанулась через кусты. Я хотела ухватить бочку и погасить скорость тряски, но куда там! Железная кадушка ходила ходуном, а лицо Дегтярева стало напоминать перезрелый помидор. Обычно такие томаты уже не пускают в продажу, их прямиком отправляют на завод, где давят сок.

– Миленький! – в ужасе заломила я руки. – Ты как?

– Х-х-х-хорошо, – еле выговорил приятель.

– Ты жив?

– Д-д-д-да, п-п-пока, – выдавил из себя Дегтярев.

Я слегка успокоилась, и тут к сарайчику подлетел Кеша. Не говоря ни слова, он выдернул вилку из розетки. Последний раз подскочив, «баня» замерла.

– Говорил же, ничего не трогать! – рявкнул Аркадий. – Чуть Александра Михайловича на тот свет не отправили! Эй, ты как?

Полковник икнул и тихо сказал:

– Ничего, только голова кружится. Вынь меня.