Сеанс мужского стриптиза - Елена Логунова

– Не испортит! – прошамкала та.

– Давай, пацан! – кивнул Зяма Полю.

И он выдал такой текст, что мы заслушались, даже мамуля перестала жевать, замерев с открытым ртом.

Паша Ситников еще в раннем детстве определился с выбором четвероногого друга. Кому-то нравились собаки, кому-то кошки, мышки или попугайчики, а Паша раз и навсегда влюбился в ящеров. Посмотрел голливудское кино про динозавров – и началось!

Добрые родители не подавляли интерес ребенка к вымершим животным и по его просьбе с готовностью покупали книжки с картинками, атласы, игрушечные фигурки ящеров и заводных динозавров. Маленький Паша в своем альбоме по памяти рисовал диплодоков и тиранозавров, словно с натуры, и трудные названия «паразауролоф» и «пахицефалозавр» выговаривал так же легко, как «мама» и «папа».

С возрастом Пашина страсть приобрела прикладное значение.

– Знаете, какие это были гиганты? – с жаром повествовал юный динозавролюб. – Самый крупный – сейсмозавр – весил около ста тонн, при этом большая часть его веса приходилась на хвост! А что такое хвост динозавра, вы представляете себе? Это же не только орган равновесия!

– Кролики – это не только ценный мех, но и два-три килограмма диетического сала, – пробормотал Зяма.

– Хвост динозавра – это мясо! – воскликнул Поль, кивком поблагодарив его за подсказку.

– Ничего себе! – потрясенно выдохнул папуля.

Прослушав сагу о мясных гигантах, он прищурился и мечтательно улыбнулся. Не иначе, вообразил себе бескрайнюю отбивную из многотонного хвоста вымершего ящера.

– Филе диплодока в собственном соку! – ехидно прошептала мамуля, подтолкнув меня локтем.

– В таком контексте мне по-настоящему жаль, что динозавры вымерли, – сказала я, тактично смягчив ее язвительный тон до легкой насмешки. – Для страдающих от сезонной бескормицы народов Африки и Азии ящеровые фермы стали бы настоящим спасением!

– Вот именно! – с жаром вскричал Поль. – Именно поэтому я начал разводить ящериц.

– Ну, Пашка, это же несерьезно! – скривился Зяма. – Ящерицы не динозавры, они крошечные, и хвостики у них малюсенькие, голодному африканскому мужику на один зуб!

– Я все продумал, – заявил Поль. – Вот, послушайте.

Ящерицы заинтересовали Пашу не только своим кровным родством с вымершими динозаврами, но и уникальной для животного мира особенностью регенерировать утраченный фрагмент организма. Паша прикинул: если вывести достаточно крупных – хотя бы с кошку – ящериц, устроить целую ферму и регулярно изымать у чистопородных рептилий их отрывные хвостики, можно и племенное стадо в целости сохранить, и постоянно снимать приличный урожай хвостового мяса. Весьма эффективный и гуманный способ снабдить народы земли полноценной белковой пищей!

– Вот это, я понимаю, мечта у человека! – вскричал впечатленный Зяма. – До отвала накормить голодающее человечество питательными мясными хвостами! Молодец, Пашка! Не то что некоторые – только и мечтают об итальянских сапогах с опушкой и мексиканских пончо с бахромой!

– На себя посмотри! – поймала я камень, полетевший в мой огород, и швырнула его обратно. – Кто второй год ноет: хочу новую машину, хочу новую машину!

– Так ты, детка, на сафари сюда выбрался? – с умилением спросила у Поля мамуля, проигнорировав очередную пикировку своих родных деток. – Хотел особо крупных зверушек наловить для своей ящеровой фермы?

– Особо крупные что-то пока не попадаются, – сокрушенно ответил он, заглянув в свой дырчатый ящик. – Так, мелюзга! Боюсь, Паха на них и смотреть не захочет.

– Паха у нас кавалер с претензиями? – заржал Зяма.

– М-да! – папуля шумно хлопнул себя по коленкам. – Это все очень, очень интересно… А скажи мне, мальчик, твои родные знают, что ты здесь?

– Пока нет, – посуровел враз Поль. – Я вчера вечером убрался, а у Надин как раз гости были, так что моего отсутствия наверняка никто и не заметил. Думаю, меня только завтра хватятся, ближе к обеду.

– Завтра уже наступило, – напомнил папуля. – Ну что ж, картина мне ясна. Предлагаю следующий план действий. Сейчас мы все перебазируемся к нам на дачу и расположимся там. С твоими родственниками я завтра побеседую лично, и они, я уверен, разрешат тебе некоторое время погостить у нас. Ты отдохнешь от них, они – от тебя, и все ящерицы нашей лопуховой поляны будут в твоем полном распоряжении.

Наш полковник – великий стратег, мы приняли предложенный им план единогласно и сразу приступили к его реализации. В серых предрассветных сумерках мы сложили Пашину палатку, упаковали вещи, затоптали догоревший костер и потихоньку-полегоньку тронулись вдоль оврага в сторону нашей дачи. Зяму навьючили узлами, папуля подставил плечо хроменькой мамуле, а юный Поль галантно поддерживал под локоток меня и на ходу объяснял, почему он обосновался со своим брезентовым вигвамом именно на этом месте.

– Тут летом орнитолог гнездился, – рассказывал он. – Славный такой парень, сидел на дереве и вел наблюдение за редкими птицами. Очень удобно он тут устроился, грамотно, как настоящий бойскаут: на дереве дощатый помост соорудил, веревочную лестницу приладил, в земле погребок вырыл и тоже досками его накрыл и еще слоем дерна. Те тушенка и сгущенка, которые мы ели, как раз из его запасов были.

– Большое спасибо запасливому орнитологу! – громко сказала мамуля.

Папуля на секунду оставил ее, чтобы поправить на Зяминой спине сползающий вещмешок. Поль, извинившись передо мной, поспешил предложить посильную помощь.

– Дюша, я должна тебе кое в чем признаться, – проводив его взглядом, заговорщицки шепнула мамуля.

– Ох, мам, избавь меня от шокирующих откровений! – открестилась я. – Я тебя воспитывать не собираюсь, ты у нас девочка взрослая, сама должна понимать, что такое хорошо и что такое плохо.

– Это ты о чем? – нахмурилась она.

– О твоей ночевке в палатке Поля, конечно!

– Дюша, это ерунда! Я хотела сказать тебе вот об этом! – Мамуля свободной от костыля рукой полезла под куртку и вытянула из кармана джинсов небольшой плоский пакет.

– Это что? – Я развернула полиэтилен и ахнула: – Мамуля! Ты взяла за это деньги?! Да еще доллары!

– За что – за это?

– Да за ночевку же, будь она неладна! – Я взмахнула пачкой долларов, как птица крылом. – Ну, ты даешь! Ты знаешь, как это называется? Это называется валютная…

– Замолчи, девчонка! – гаркнула оскорбленная мамуля. – Что ты придумала? Я эти деньги нашла!

– Девочки, вы ссоритесь? – обернулся к нам папуля.

Мы с маменькой изобразили сладенькие улыбочки:

– Нет, что ты!

– Где это ты нашла пачку долларов? Собрала в лесу на денежном дереве? – ехидно зашипела я. – Так я тебе и поверила! Кстати, сколько тут?

– Тут ровно две тысячи долларов! – с расстановкой прошептала она в ответ.

– Две тысячи?! – я осеклась.

– Дошло? – теперь уже язвила мамуля. – Именно две тысячи, неслучайная сумма, правда? Я нашли их на полу в «Москвиче».

– А бриллиантового колье там случайно не было? – поинтересовалась я.

Признаюсь, мне бы очень понравилось, если бы мамуля с возгласом «Оп-ля!» вытянула из-за пазухи нитку сверкающих камней!

– Я искала, но не нашла, было очень темно, – с сожалением сказала она. – Надо будет наведаться к той машине засветло и еще раз хорошенько все обшарить.

– Оп-ля! – огорченно воскликнула я. – К сожалению, этот номер не пройдет! «Москвич» уже забрал Малыш!

– Какой малыш?!

– Тот, который с Карлсоном, – скороговоркой ответила я.

Мамуля посмотрела на меня, как на ненормальную, но сказать ничего не успела.

– Вот и я, – подойдя к нам, сказал папуля. – Как ты, Басенька, не устала? Обопрись на меня и пойдем дальше.

– Плохо дело, – сказала мамуля без видимой связи с его словами.

Она явно продолжала сокрушаться о бриллиантах, которые от нас ускользнули.

– Тебе плохо, дорогая? – встревожился заботливый папа. – Я могу понести тебя на руках!

Не слушая мамулиных слабых возражений, он подхватил ее на руки и с ускорением двинулся вперед.

– Дюха, мы сегодня ночуем во дворе, – вполголоса сказал мне подошедший Зяма.

– С чего это?

– С того, что папе с мамой надо побыть вдвоем, разве ты не понимаешь? Чтобы наладить отношения.

– А, вот ты о чем! – посмотрела я вслед родителям.

Из темноты донесся довольный хохоток папули. Мамуля, покачиваясь в такт шагам супруга на его крепких руках, игриво болтала ножками и заливисто смеялась. По мне, так они уже вполне наладили отношения, хотя явно не прочь были их закрепить.

– Чур, я сплю в гамаке! – быстро сказал Зяма.

– А я, значит, на продавленной раскладушке?

– Или с Пашкой в его палатке!

– Я могу уступить тебе одеяло! – краснея, предложил Поль.