Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен

«Уж вы гой еси, братьиця Петровици,

90 Вы Петровици, братьича всё Бродовичи!

Не стыдитесь стыду, стыду, братцы, се́стрина,

Не пристыдили шьчобы́ вас молоды жоны!»

Не досиживали тут всё пиру Петровици;

Они скоро брали́-то шляпы со спичецьки,

95 Они скоро молились всё Богу-Господу,

Они матери Божьёй да Богородицы,

Благодарили ведь ласкова князя-то Владимира

Со кнегиной с Опраксеей-то с Королевисьнёй;

Они кня́зям, боярам низко кланелись,

100 Енералам-то всим они, предводителям,

Они всем-то могуцим да всем бога́тырям;

Они только сердиты-ти были на Олёшеньку Поповиця.

Приежают они-то всё к широку́ двору;

Их стрецяют ведь ихны молоды жоны́,

105 Говорят они им-то всё таковы реци:

«Уж вы шьчо вы сегодне, вы братьиця Петровици,

Вы Петровици, братьиця всё Бродо́вици,

Уж вы скоро приехали со цёсна́ пиру?»

Как молцят они всё-то, им не сказывают.

110 Они скоро дожьдали́сь тут ноцьки тёмною,

Они стали-то к сестры́ всё к высо́ку те́рему;

Тут ведь пришло тому-ту в ноцьку времени;

Как пришли-то ведь братьиця под окошоцько,

Как кинали комоцик сне́жку белого.

115 Ище тут отпират скоро Настасьюшка окошоцько:

«Я прошу-то тебя-то, Олёшенька Поповиць млад,

Шьчо зайди ко мне теперь во высо́к тере́м

Шьчо попить-то, поесть мне с тобой, покушати;

У мня кушаньё севодне всё приготовлёно».

120 Тут нейдёт к ей в окошоцько всё Олёшенька;

Говорит-то она всё таки реци:

«Поцёму осердилсэ ты на меня-то всё?»

Тут ведь скоро загремели замоцьки крепкия;

Как приходят родимы ’е[117] всё братьиця;

125 Ище брали они всё ей за русу́ косу,

Да хотят ей вести-то ей во чисто́ полё,

Отрубить у ей по плець хотят буйну голову.

Уж как вывели ей братья на широкой двор;

Да Настасьюшка сле́зно всё уливаитц́е,

130 Как Петровна-то плацёт, как река идёт,

Как река-та идёт да как руц́ей бежит;

Во слёзах-то говорит она таковы реци:

«Уж вы гой еси, родимы вы милы братьиця!

Не могите миня вы скоро рубить-казнить,

135 А не можно ли миня-то всё помиловать?

Вы не бойтесь моего-то всё стыду се́стрина,

Вы побойтесь своёго-то вы стыду женина!

Росскажу-ту я про ваших молодых ведь жон:

Не своим-то умом его я приглашала тут;

140 Мне дозволили ваши всё молоды жены

Пригласить мне-ка Алёшеньку-свет Поповиця;

Потому они велели, шьчоб я вам не сказала про их:

Вы постойте, покараульте у своих у молодых ведь жон —

(Как ведь старша твоя-та любит молода жона)

145 Изменили вас, братьиц́ей всё Петровиц́ей:

Как ведь старша-та любит Цюрила-света Пле́нковиця,

Как за то ево любит — за походочку,

Как походочка ево да очунь модная;

А веть младша-та любит — скажу я тебе, братёлко, —

150 Пересьмяки-то родимого всё племянницька,

За ухватку ево любит богатырьскую,

За красу-ту ево любит молодецькую».

Ише скоро про то-то всё роздёрнулось,

(розошлось по городу),

Как доходит до Олёшеньки Поповиця,

155 Шьчо повозят Петровици родну́ сестру,

Шьчо отсе́кци хотят у ей буйну голову.

Тут пришол-то Олёшенька всё Поповиць млад:

«Не секите-ко у Настасьюшки буйну голову;

Вы отдайте-тко Настасьюшку за миня заму́ж».

160 Они скоро ёму ниско поклонилисе:

«Ты бери-тко, Олёшенька ты Поповиць млад,

Ты бери у нас Настасьюшку с ц́ести, с радости,

Ты избави от стыду-ту от великого».

Ишше тут ведь Олёшенька поехал с Настасьюшкой во Божью́ церковь;

165 Принимали они-то скоро закон Божий,

Обдержали они скоро по злату веньцу;

Да повёлсэ у их тут пир на радости;

Посьле етого пиру́ домой приежают тут.

Как уехали Петровичи во чисто́ полё;

170 Испытать они хотят своих молодых всё жон.

Они жили во по́ли трои сутоцьки;

Приежают в полноць-ту ноцьки тёмною;

У большой седит Цюрилушко всё Пле́нковиць,

У меньшой седит Пересьмя́кин родной племянницёк.

175 Говорит-то Цюрилушко таковы реци:

«Уж ты гой еси, Пересьмякин всё племянницёк!

Нам ведь полно сидеть долго, проклаждатисе!

Мы гостим ведь, сидим у их третьи сутоцьки:

Не прошла шьчобы весть, не пронеслась-то ведь

180 Как до тех ли Петровиц́ей до Бродо́виц́ей.

Мы пойдём-ко домой, разьве станем собиратисе».

Говорят-то всё ихны молоды жоны:

«Не приедут сёгодне наши Петровици,

Не приедут сёводне наши Бродовици».

185 Как Петровици-Бродовици всё во ту пору —

Проговорили у их кони язы́ком человец́еским:

«Вам ведь полно, Петровици, спать в белы́х шатрах!

У вас в доми всё сделалось нешчасьицё:

Изменили ваши вас-то всё молоды жоны́,

190 Пригласили к себе-то дружков милыих:

Во перьвы́х-то Цюрилушко госьтит Пле́нковиць,

Во вторых-то госьтит Пересьмякин млад племе́нницёк».

Недосуг тут Петровицям розговаривать;

Они скоро-то тут да всё поехали;

195 Как идут-то скоро́ они в новы горьници.

А Цюрилушко-то всё он был хитро́й-мудро́й,

Он хитро́й-от, мудро́й все был догадьливой;

Он охвоць ходить за бабами был, за девками;

Он ведь скоро брал со спицьки пухову́ шляпу, —

200 Он услышал топот всё кониную;

Он выскакивал косисцятым всё окошоцьком,

Он бежал-то Цюрилушко всё ведь Пле́нковиць,

Он оставил перцятоцьки всё шолко́выя.

Пересьмякин-от был да всё племянницёк

205 Молодёхонёк был ише всё глупёхонёк;

Тот сидит-то, сидит, с има розговариват.

Да пришли-то всё братьиця тут Петровици,

Да схватали дородьня-та добра молодца,

Как схватали ёго-то за белы́ руки;

210 Богатырь-от был-то всё пресильния —

Розмётал-то всих братьиц́ей Петровиц́ей,

Выбегаёт на широ́ку-ту светлу улоцьку.

Они брали своих-то молодых всё жон —

Как узнали Цюрилушка по перцятоцькам, —

215 Да срубили у их взели буйны головы.

С того горюшка было, ведь с той круцинушки

Шьчо лишились ведь города, славна Киева,

Записались во город-от во Ц́ернилов-от;

Они стали поживать там, всё здрастовать.

8. ПОТЫК[118]