Эйя - Мирослава Мэй

– И почему я сегодня, не переставая, думаю об этом мужчине? Как будто у меня других дел нет! – Возмущенно воскликнула Айвен и, отложив в чашку уже начатую четвертую лепешку, взяла в руки ведро, намереваясь выйти к завалинке и набрать снега. Не успела она потянуть ржавую, железную ручку на себя, как дверь сама отворилась навстречу, заставляя испуганную девушку отступить на несколько шагов назад. От неожиданности она потеряла равновесие готовая упасть, но чьи-то сильные, мускулистые руки удержали ее, мягко прижав всем телом к твердой груди.

«Он все-таки пришел», – промелькнула радостная мысль в голове. Неизвестно сколько еще времени они бы простояли так, молча обнявшись, но Айвен первая отстранилась от Нэйланда, отворачиваясь и пряча от него зардевшие от смущения щеки. Несколько долгих минут она безрезультатно пыталась подавить смятение и утихомирить громкий стук своего взволнованного сердца, так и оставшись стоять спиной к долгожданному гостю и крепко сжимая пустое ведро в руках. Повисшую в воздухе неловкую тишину нарушил Нэй.

– Я думаю, купаться в ледяной воде посреди зимы, было не лучшей идеей, Айвен. Во второй раз убеждаюсь, что инстинкт самосохранения у тебя напрочь отсутствует и боюсь даже предположить, на какие еще безумные поступки способен твой разум, – с улыбкой в голосе произнес он.

Но девушка ничего не ответила, продолжая молча стоять в стороне. Решив, что задел ее чувства своим шутливым замечанием, Нэй подошел ближе и осторожно развернув ее лицом к себе, тихо спросил:

– Я чем-то обидел тебя, милая?

Айвен не смела посмотреть ему в глаза, внимательно разглядывая перламутровые пуговицы на его бежевом камзоле. Богатая одежда Нэя не шла ни в какое сравнение с ее скромным платьицем, еще раз убеждая в том, что, вероятно, они совершенно из разных миров. Она грустно вздохнула и как – будто очнувшись от временного забытья, ответила, поднимая на него свои удивительные очи:

– Нет.

Его длинные, серебристо-пепельные волосы были сегодня убраны назад, мелкими косичками у висков спускаясь до предплечий. А на дне красивых, фиолетовых глаз, пристально рассматривавших ее, плескалось искреннее беспокойство.

Наконец, поборов девичье смущение, Айвен отставила под стол ведро, готовясь произнести тщательно продуманную и заранее отрепетированную благодарственную речь за спасение, но смогла выдавить из себя лишь несколько слов:

– Спасибо…, спасибо, большое, что не дали мне умереть…, там…, на озере.

Губы Нэйланда медленно растянулись в очаровательной улыбке, а Айвен, почувствовала, как начинают снова пылать ее щеки.

«Интересно, на женщин действуют так все мужчины? Не припоминаю, чтобы старик Тронвилль вызывал у меня такие эмоции», – подумала она, пытаясь справиться со стеснением.

– Всегда к твоим услугам, – уверенно ответил Нэй, скрывая радость от того, что может сейчас просто говорить с ней. Он видел, что тело девушки было полностью здорово, но, чтобы не терять нить разговора, продолжил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне гораздо лучше, – отозвалась она, добавив, – благодаря вашим стараниям. – Но…, как вы оказались там, возле озера, в тот момент, когда мне нужна была помощь?

«И почему я не удивлен твоим вопросом? Любопытная, пугливая, сладкая, нежная малышка», – подумал Жнец, но вслух ответил:

– Я был рядом…, почувствовал, что ты попала в беду. Прошу, не поступай так опрометчиво впредь. Я с радостью дам тебе все, в чем ты нуждаешься. Но не стоит больше подвергать свою жизнь опасности. Я не готов расстаться с тобой так…, так рано.

Произнося это Нэй, сомневался, что вообще сможет расстаться с Айвен когда-либо теперь. Возможно ли такое, что Эйя захочет остаться с ним навсегда? Не отвергнет и примет его тьму? Очень хотелось в это верить. Но пока ему приходилось довольствоваться только ее близостью.

Их невозможно было даже сравнивать. Она – смертная, сотканная из праха, принявшего в себя вдох жизни из уст Хрисанфа Рувима. А он? Ему же приходилось не снимать перчаток, чтобы случайно дотронувшись, не навредить этому грацильному сосуду своей бурлящей энергией и тщательно контролировать потоки высоких вибраций, исходившие от него. Его триединая сущность, лишь на короткий период могла создать для себя телесную оболочку, схожую с Айвен, впоследствии все равно уничтожая ее в пространстве своей высокочастотной ауры. Он не умел давать жизнь – он мог только ее забирать.

Будущего Эйи не существовало. Она была здесь и сейчас. Как автор собственной судьбы, писала свою историю на страницах жизни, а ему претила даже сама мысль, что их совместного «завтра» может не быть. Пусть они и не созданы друг для друга, но все же он страстно желал стать главным героем в ее книге.

Из задумчивости его вывел оправдывающийся голосок аннерийки:

– Я никогда не попадала в такие переделки ранее. Сама не знаю, что побудило меня выйти на середину озера.

Намереваясь вернуть его вещь, она слегка неуклюжими от волнения руками бережно взяла меховой плащ с края стола и подала его Нэю, но он остановил ее, перехватив движение ладонью.

– Не надо, Айвен. Это подарок. Я хочу, чтобы ты оставила его себе, как напоминание о своем безрассудстве, – не принимая возражений твердо сказал Нэйланд, с нежностью про себя добавив, – «И чтобы он согревал тебя